Пограничный легион - Зейн Грeй

Рыжий Пирс выступил вперед и принялся пыхтеть над своей подписью. Бликки, Джонс, Вильямс и другие последовали его примеру. Они не проронили ни слова, но каждый из них пожал руку своему вожаку. Было очевидно, что и без клятв Келс предоставлял каждому свободу выбора, доверяя только его честному слову. Этот бандит обладал особенным, присущим только ему одному умением придавать такому простому поведению характер священной присяга. В своем легионе он не желал иметь людей, в которых был бы неуверен.

В эту самую минуту, дрожа от радости и страха, Жанна увидела Джима, входившего в хижину. Он был бледнее обыкновенного, и его острые глаза скользили по всему помещению от Келса к Гульдену, от одного бандита к другому. Затем он прислонился к стене, неясный, как тень. Ни одним мускулом своего лица Келс не выдал, что заметил его приход.

— Я — предводитель, — продолжал Келс спокойно. — Я составляю планы и отдаю приказания. Ни одного дела без моего ведома. Равные права на золото… Один за всех, все за одного… Ваше слово, вы за меня?

Одобрительный ропот пробежал по насторожившейся толпе. Постепенно один за другим все подписали условия Келса. В стороне осталась только группа Гульдена.

— Гульден, ты все еще не решил? — холодно спросил Келс. Гигант тупо уставился на стол.

— Келс, если мы сойдемся с тобой, то я приму участие, — сказал он своим зычным голосом.

— Можешь не вступать, если не сойдемся, — ответил Келс ему. — Но послушай, Гульден, давай все обсудим по-хорошему, по-дружески. Пограничная полоса достаточно велика для нас обоих. Ты мне нужен, и я хотел бы иметь тебя около себя. Но если мы не сговоримся, разве нам так необходимо быть на ножах? Что ты скажешь на это?

Новый ропот в толпе поддержал дружелюбное и разумное предложение Келса.

— Скажи мне, что ты хочешь делать и как ты будешь действовать? — ответил Гульден. Келс с трудом сдерживал свое раздражение.

— Какое тебе до этого дело да и вообще кому-либо из вас? — спросил он. — Всем вам известно, что я человек, который сумеет обо всем подумать. Это доказано. Что тебе еще нужно знать?

— Как ты будешь действовать? — упрямо повторил, Гульден.

Келс всплеснул руками, как бы показывая, что говорить с таким идиотом совершенно бесполезно.

— Отлично! Если ты настаиваешь, — ответил он. — Я не могу сказать, как будут выглядеть мои точные планы, прежде чем Джесси Смит не подтвердит этой вести и я не попаду в приисковый лагерь. Но базой нашей работы… Теперь не пророните ни одного слова, и вы все тоже слушайте в оба. Все наше имущество мы перевезем в этот лагерь. На самой границе городка мы построим свои блокгаузы и ни в коем случае не будем торчать друг возле друга. Вся банда рассыплется. Большинству из вас придется разыгрывать роль золотоискателей, подражать обычным землекопам, т.е. возиться с кирками и ситами, копать, пить, играть, словом, вести себя так, как и все остальные. Бирд откроет игорный дом. Рыжий Пирс тоже подыщет себе какую-нибудь работу. Я куплю одно-два места и найму работников. Затем — переоденусь и подъеду к влиятельным лицам. Буду участником всякого дела. Все остальные будут шпионами. По ночам вы будете приходить в мою хижину и сообщать обо всем. Мелкими делами мы не станем заниматься. Всех старателей, покидающих лагерь с пятидесятью и сотней фунтов золота в телегах или почтовых каретах, мы выследим, и тот, кого я назначу, совершит нападение. Все вы обязаны быть трезвыми, если понадобится. Решающее мнение — мое. Во время работы вы все должны быть замаскированы. Ни одним словом вы не должны обмолвиться, чтобы не навлечь па себя подозрения. Таким манером мы сможем проработать все лето, и никто не накроет нас. Чем тише мы поведем себя, тем значительнее окажутся результаты. Едва только будет найдена главная жила, как весь лагерь сойдет с ума. Подозревать начнут один другого. Они не смогут поэтому сорганизоваться и, беспомощные, очутятся в наших руках… Короче говоря, если эти холмы в самом деле так богаты, как о них говорят, то еще до зимы у нас звонкого золота будет больше, чем смогут увезти наши лошади.

Келс начал свою речь довольно сдержанно, но постепенно звук собственного голоса и мечты о воплощении своей большой идеи разгорячили его. На своих слушателей он произвел громадное впечатление за исключением Гульдена. Келс смотрел на него, на него же уставились и другие бандиты; сверкавшие из темноты острые глаза Джима Клайва тоже устремились на громадное лицо бандита. Было видно, что Гульден хочет что-то сказать, но в его медлительности вовсе не чувствовалось колебания или волнения; в его мозгу гнездилась только одна мысль, являвшаяся всей его сущностью.

— Мертвые не болтают! — эти слова глухо пробурлились в его широченной глотке.

Келс жаждал золота и славы грозного бандита; Гульден хотел только крови. В наступившем молчании чувствовалось, что свирепые бандиты взвешивали все сказанное, вникали в него. Многие из них не могли совершенно свыкнуться со страшным предложением Гульдена, но большинство все же признало в нем гарантию на безопасность.

Один Келс запротестовал против этого.

— Ты полагаешь, Гульден, что, заполучив золото, мы должны оставить позади себя только мертвецов? — спросил он свистящим шепотом.

Гигант свирепо кивнул головой.

— Только глупцы убивают, если нет сопротивления, — резко заявил Келс.

— Зато мы дольше продержимся, — непоколебимо ответил Гульден.

— Нет, нет! Ничего подобного! Убийство перетряхивает каждый приисковый лагерь. А это пахнет карательным отрядом.

— Мы одинаково можем принадлежать к этому отряду, как и к твоему легиону, — сказал Гульден.

Эти слова вдруг ясно доказали, что Гульден вовсе не тупица, каким его считал Келс. Негодяи живо закивали друг дружке и беспокойно зашевелились. Даже Рыжий Пирс оказался подкупленным такой хитростью. Зло победило злые сердца. Проницательный Келс разом почувствовал эту перемену в бандитах.

— Ну-с, Гульден, а допустим, что я смотрю на дело иначе, чем ты? — спросил он.

— Тогда я не вступлю в твой легион.

— Что ты будешь делать?

— Я соберу своих людей и разграблю приисковый лагерь.

Жанна видела, что умный предводитель банды очень хорошо сознавал одно: проект Гульдена превратил бы в ничто его собственные планы.

— Гульден, я вовсе не хочу терять тебя, — сказал он.

— Ты и не останешься без меня, если правильно взглянешь на дело! — ответил Гульден. — Ты превосходно сумеешь руководить нами. Но помни одно, Келс, ты даром растрачиваешь свои нервы… Это все из-за той девчонки, которую ты держишь у себя.

Гульден говорил без гнева, страха и вообще без какого-либо чувства. Он говорил одну только правду. Но Келса охватила безумная ярость.