Техасский рейнджер - Зейн Грей

Зейн Грей

Техасский рейнджер

Капитану Джону Хьюджену

и его Техасским рейнджерам.

Вам может показаться странным, что из всех историй, которые мне довелось слышать на Рио-Гранде, первой я избрал эту — о Баке Дьюане, человеке вне закона и классном стрелке.

Однако история, рассказанная мне рейнджером Коффи о последнем из Дьюанов, поистине очаровала меня, и я, полностью отпустив удила воображения, пересказал ее по-своему. В ней речь идет о старых порядках — о прежних днях пограничья, — поэтому первой лучше всего считать именно ее. Вскоре, может статься, я буду иметь удовольствие писать о сегодняшнем пограничьи, которое, согласно лаконичному высказыванию Джо Ситтера, «разумеется, почти столь же дурное и дикое, каким было всегда».

На Севере и на Востоке весьма популярна идея о том, что пограничный Запад — понятие давным-давно прошедших времен, о котором пишут лишь в рассказах. Размышляя об этом, я вспоминаю, как рейнджер Ситтер произносит свое замечание, хмуро поглаживая незажившую пулевую рану. И вспоминаю гиганта Воуна, типичного сына неукротимого Техаса, спокойно сидящего с забинтованной головой, с неодобрением окидывая задумчивым взглядом бандита, устроившего на него засаду. Всего лишь несколько месяцев прошло с тех пор — с тех памятных дней, которые я провел вместе с вами, — а тем не менее, за это короткое время Рассель и Мур пересекли Великий Перевал в Скалистых горах, как истинные рейнджеры.

Джентльмены, я имею честь посвятить эту книгу вам в надежде на то, что на мою долю выпадет поведать всему миру правду об удивительном, единственном в своем роде и до сих пор неверно оцениваемом сообществе людей — техасских рейнджеров, — которые сделали великий штат Одинокой Звезды обитаемым, кто никогда не знал ни покоя, ни сна, ни отдыха, кто уходит в прошлое, но, конечно, не будет забыт, и кто когда-нибудь все-таки вернет себе свою истинную сущность.

КНИГА ПЕРВАЯ

ЧЕЛОВЕК ВНЕ ЗАКОНА

Глава 1

Итак, следовательно, это таилось в нем самом — врожденный бойцовский инстинкт, неодолимое стремление убивать. Он был последним из Дьюанов, последним из древнего воинственного техасского рода. Но не память о погибшем отце, не мягкий умоляющий голос матери, не предупреждение дяди, который стоял сейчас перед ним, способствовали тому, что Бак Дьюан с предельной четкостью ощутил в своих жилах эту темную и необузданную страсть. Причиной послужило возвращение непонятного душевного волнения, не раз возникавшего в нем за последние три года и во сто крат усиленное.

— Да, Кол Бэйн в городе. Он налит до краев дешевым виски и охотится за тобой, — мрачно повторил старик.

— Уже во второй раз, — пробормотал Дьюан словно про себя.

— Сынок, ты не можешь избежать встречи с ним. Лучше исчезни из города на время, пока Кол протрезвится. Он ничего не имеет против тебя, когда не пьян.

— Но зачем я ему нужен? — настаивал Дьюан. — Чтобы снова меня оскорбить? Дважды я такого не допущу!

— Он болен той же лихорадкой, что свирепствует нынче во всем Техасе, мой мальчик. Он жаждет убедиться, кто из вас лучший стрелок из револьвера. Если ты попадешься ему на глаза, он попытается тебя убить.

И вновь на Дьюана нахлынула та же сокрушительная волна горячей ярости, которая, словно огненная вспышка, потрясла все его существо и отхлынула, оставив его на удивление хладнокровным.

— Убить меня? За что? — спросил он.

— Бог свидетель, никаких причин у него нет. Но разве для стрельбы в наше время нужны причины? Разве пятеро ковбоев в салуне у Эверолла не перестреляли друг друга, повздорив из-за пустяка? А у Кола нет оснований питать к тебе дружеские чувства. Его девчонка была в тебя влюблена.

— Я оставил ее, как только узнал, что она — девчонка Кола!

— Ты-то ее оставил, да вот она, похоже, нет! Но Бог с ней, и с другими причинами. Кол здесь, и пьян настолько, что встречаться с ним опасно. Ему не терпится кого-нибудь подстрелить. Он из тех хвастливых забияк, которые считают, будто никто лучше них не может управиться с револьвером. Он любит, чтобы его боялись. Среди здешних диких ковбоев много таких, кто очень дорожит своей репутацией ловкого стрелка. Они только и делают, что болтают о том, кто быстрее может выхватить револьвер. Они пытаются подражать Блэнду, Кингу Фишеру, Хардину и прочим знаменитым бандитам. Они повсюду хвастают, будто собираются присоединиться к какой-нибудь шайке на Рио-Гранде. Над шерифами они строят насмешки и похваляются, как станут расправляться с рейнджерами, попадись те к ним в руки. В общем, Кол, конечно, ничего опасного для тебя не представляет, если только ты будешь держаться от него подальше!

— То есть, ты предлагаешь мне бежать? — с насмешкой спросил Дьюан.

— Да нет, я совсем не в том смысле! Просто старайся его избегать. Пойми, Бак, я не боюсь, что Кол тебя уложит, если вы повстречаетесь где-нибудь в городе. У тебя отцовский глаз и легкая рука. Я больше всего боюсь, что ты убьешь Бэйна.

Дьюан молча вслушивался в серьезные слова дяди, пытаясь постичь их смысл и значение.

— Если Техас когда-нибудь излечится от дурацкой междуусобицы и перестреляет наконец всех этих бандитов, — что ж, тогда у молодого человека будет хоть какая-то перспектива, — продолжал дядя. — Тебе сейчас двадцать три, выглядишь ты крепким, отличным парнем, если не считать твоего вспыльчивого нрава. У тебя есть шанс в жизни. Но если ты станешь сводить счеты при помощи револьвера, если ты убьешь человека, тогда ты пропал. Тебе придется убивать снова и снова. Повторится все та же древняя история. И рейнджеры будут считать тебя преступником. Они стремятся установить закон и порядок в Техасе. Поединок на равных с ними не получится. Если будешь сопротивляться, тебя убьют. Если позволишь себя арестовать, то попадешь в тюрьму, а оттуда — кто знает? — может, и на виселицу.

— Меня никогда не повесят, — хмуро возразил Дьюан.

— Полагаю, что так, — ответил старик. — Ты как твой отец. Тот тоже всегда готов был хвататься за револьвер, — даже чересчур часто. В нынешние времена, когда рейнджеры стараются поддержать закон, твоего папочку выгнали бы отсюда прочь, на реку. И я, сынок, боюсь, что ты тоже щепка от старой колоды. Можешь ли ты переломить себя — удержать в узде свой норов, — уйти от неприятностей, вместо того, чтобы лезть напролом? Потому что в результате ты только себе наделаешь бед. Твой отец был убит в уличной схватке. И о нем говорят, будто он выстрелил дважды уже после того, как пуля прошла сквозь его сердце. Подумай, какой невероятной силой духа должен обладать человек, способный совершить такое! Если у тебя в крови есть хоть капля его наследия, — никогда не упускай ее из-под контроля!