Единый (СИ) - Александр Цзи

— Этой ночью все изменится, — радостно объявил Май. — Детинец падет, а Князьград перейдет в руки нуаров! Сейчас сиберийцы уже должны считать нас братьями и сестрами родными, без этой дискра… как там ее?..

— Дискриминации, — подсказал Гуж. — Нас ведь всегда деградантами считали, крысами канализационными. А сейчас мы их переформатировали на искреннюю и горячую любовь к нуарам… Ха-ха! Ловко, да?

В принципе, да, ловко, думал я, неподвижно стоя в темноте перед входом в подземелье. Настоящий план нуаров куда лучше того, что задумал я. И того, что пытался осуществить старый придурок Решетников. В отличие от полоумного изобретателя, нуары не рисковали нашими жизнями — нам с Витькой ничего не грозило. Поэтому Собрание не озаботилось тем, чтобы синхронизировать наше возвращение в подземелье и время взрыва. “Цифровой” взрыв — не знаю, как сляпали ту бомбу росские умельцы — не причинил бы нам с Витькой ни малейшего вреда. И правда, мы не пострадали, если не считать моего уязвленного эго.

— Что ж, — сказал я наконец, — план удался. Вы собираетесь приватизировать власть над Вечной Сиберией этой ночью. А дальше что?

— Не нашего ума дело, — равнодушно ответил Гуж. — Пусть Собрание решает.

— И зачем вам эта власть? — сказал Витька. — Вы ведь все равно на поверхность не любите подниматься? Сидите под землей, и вас все устраивает!

— Так-то оно да, — проговорил Май немного озадаченно. — Но, кажись, чего-то нашим старцам и старицам от Детинца-то надо!

— А с нами как поступите? — спросил я. — Поможете найти тетю? Или тоже подразумевали что-то иное, когда обещали помощь?

Гуж и Май промолчали. Я подождал, пригляделся третьим оком — оба нуара-разведчика, отключенные от чип-эгрегора, стояли перед нами неподвижно, словно в ожидании некоего сигнала. Мое око не различало черт их физиономий и прочих подробностей — только закручивающиеся в спирали и кольца потоки бесцветной энергии, формирующие силуэты. Я прекрасно отличал Гужа от Мая, но при нормальном освещении их ни разу и не лицезрел. Витька был лишен и этого, слышал одни голоса.

— Алё, — сказал я. — Чего замолчали? Там и будем здесь торчать?

— Вы знакомы с теорией современной эволюции, уважаемый Олесь? — внезапно спросил Гуж каким-то мягким, чужим, певучим голосом. — Когда-то считалось, что закон эволюции — это “выживает сильнейший”. Закон джунглей. Позже ученые уточнили: не сильнейший, а наиболее приспособленный к постоянно изменяющимся условиям среды. А в какую сторону изменения среды произойдут — никому заранее неведомо. Вот как никто не чаял, что появится Поганое поле. Повезет тому, кому повезет, как карта ляжет. Эволюция — баба азартная, знаете ли… А вот совсем по историческим меркам недавно было решено, что закон эволюции звучит совсем не так. На самом деле выживает тот, кто умеет кооперироваться. Создавать симбиозы.

Гуж помолчал, ожидая, должно быть, моей реакции, но я хранил молчание. Слабо понимал, что происходит и отчего Гуж вдруг ударился в философствование на тему законов эволюции. И почему в его голосе отчетливо звучат не свойственные ему нотки?

Не дождавшись реакции, Гуж снова заговорил:

— Враждовать невыгодно никому, а вот создавать симбиозы — это игра, где нет проигравших. Мы давно это поняли. Вот Республика Росс живет со всеми в мире, даже с нашей Вечной Сиберией, хотя у нас совершенно разные взгляды на жизнь. Технологиями нет-нет подсобляет. Мы с Поганым поле кое-как уживаемся столько лет, хотя Посады отступают на север… Верхний Князьград и нижний в симбиозе проживают, мы друг другу, если серьезно рассудить, нужны, и друг без дружки не можем, что бы там верхние себе не воображали.

— Марья? — догадался я, неожиданно почуяв ее В-ауру. И не только ее.

— Догадливый, — похвалил Гуж, разговаривающий тоном Марьи. — Мы Гужа и Мая подключили обратно к нашей большой и дружной семье. Они миссию выполнили гладко — не без вашей помощи, конечно. Точнее, вы выполнили не без их помощи. Самое главное, никто не налажал. Потому Гуж и Май снова подключены и в гонцах больше не нуждаются. Мы всегда благодарим за хорошую службу.

“Хотя нас совсем скоро…” — начал было Май, но ему не дал договорить Гуж. Глуповатый нуар чуть не разболтал раньше времени то, что их скоро снова подключат к чип-эгрегору…

— Что насчет моей тети, Марья? — взял я быка за рога. — Вы поможете нам ее найти и освободить? Вы получили, что хотели. Потом — был еще договор, что мы втроем уходим в Поганое поле, и вы нам препон не чините. Наоборот, помогаете, чем можете.

— Поможем, спасем твою тетю, не переживай. Честное Собрание не врет, что бы ты там не напридумывал. Благодаря вам с Виктором мы усилим наш симбиоз с верхним Князьградом и порешаем кое-какие дела с Детинцем и лично Председателем… Но это вас не касается, извините. Мы говорили о разрушении башни и Детинца, но говорили иносказательно. Башня и Детинец больше не будут служить своим прежним целям, а мы, нуары, перейдем в разряд “высоких”, а не “низких” людей… Сейчас, когда в наше Собрание влились новые члены со зрением и влиянием, найти твою тетю не проблема.

Гуж-Марья замолчал. На самом деле через Гужа со мной общалась не одна Марья, а все Честное Собрание в полном составе, коллективный разум, который, по всей видимости, расширился во много раз за счет притока “свежих мозгов” с поверхности. Марья находилась “на острие” этого телепатического коллектива.

— И почему я постоянно слышу слово “но” в ваших речах? — с невеселой усмешкой спросил я. Усмешку Гуж не увидит, но поймет по интонации.

— Ты слишком чувствительный, — согласился коллективный разум подземного мира Князьграда. — Думаешь, мы этого не поняли при первой встрече? Ты ловко притворялся, что не ориентируешься во мраке, но мы догадались, что ты прозреваешь тьму, как и любой нуар… И не нужны тебе глаза. Кто ты такой, Олесь? Ты для нас — это самое “но”!

Издали донеслись крики и грохот. Шумели снаружи, на улицах города. Что там у них стряслось? Началась революция? Но какая может быть революция в насквозь чипированном государстве?

— Я уже говорил, кто я такой. Из 37-го Посада, обычный сибериец. Облучил свой чип и…

— …и обрел магические способности? Так не бывает, милый. Ты врешь перед лицом Честного Собрания.

— Все это правда.

— Не вся правда.

— Естественно, не вся, — легко согласился я. — Я умалчиваю кое о чем, что вас не касается. Точно так же, как вы о многом умолчали, когда посылали меня на задание.

— Мы не сомневались, что ты справишься. Ты очень способный… Так кто же ты такой?