Закон фронтира - Олег Дивов

Гош понял, что это конец разговора. И почувствовал даже какое-то облегчение. Конечно, очень хотелось остаться, но Гоша до предела раздражал Белый с его диким страхом потерять лидерство. А еще сильнее Белый опасался того, что следующим номером Гош «примется» за его собственное прошлое. «Зря струсил, — подумал Гош не без тайного злорадства. — У тебя прошлого, считай, вообще нет. Одни сплошные глумления и издевательства. Очень надо мне копаться в такой помойке. Да ее вытащи на свет Божий — ты же, мужик, просто застрелишься».

— Боюсь, ты напрасно поставил на Сан Сеича, — вздохнул он. — Ему не нужно восстанавливать твою память. Ты ему удобен такой, какой ты есть. А главное — ты себя нынешнего просто обожаешь… Зачем тебе что-то вспоминать?

Белый даже не выругался. Он в ответ зарычал. Гош сгреб оружие со стола, повернулся к Белому спиной и побрел к дому.

Вдалеке послышалась кавалерийская рысь.

— Вот и Цыган, — бросил через плечо Гош. — Уже не цыган-одиночка, а гордый сын болгарского народа. Хочешь — удостоверься.

— Час времени! — напомнил Белый, стремительно обгоняя Гоша и скрываясь за углом. Гош немедленно повернул обратно. Уселся за стол, уронил на него руки, положил сверху голову и принялся думать, как дальше жить, и можно ли вообще это светопреставление называть жизнью.

Дробный цокот копыт приблизился вплотную.

— Э! — заорал кому-то Белый. — А ну, стой! Тпру, зараза!

Гош лениво навострил ухо. Проблемы Белого его вроде бы не касались больше, но на ранчо опять вломился кто-то чужой. И не исключено, что жадный до приключений.

Копыта сбились на шаг, потом остановились.

— Спокойно! — крикнул Белый. — Только спокойно!

— Руки за голову! — отчетливо произнес незнакомый голос. — И ты, здоровый, тоже!

— Ёпэрэсэтэ… — пробормотал Гош, доставая пистолет. — А вот и искомая пионерка.

Голос у новоприбывшего был хриплый, но явно женский.

— Ну-ка, ты, белобрысый, — распорядился женской голос. — Кидай сюда пушку. Молодец. Теперь здоровый. Так. Умница. Кто еще в доме?

— Никого, — соврал Белый. — Дура рыжая.

Рыжая дура, видимо, на миг задумалась. Или ловчее прицелилась. Гош, который осторожно подбирался к дальнему углу дома, пока что ее не видел.

— Есть. И пить. Быстро, — потребовал женский голос. — Мне. И коню. Знаешь, чем лошадей кормят, ты, ур-р-род? Давай, шевели задницей. А дружка твоего мордастого я пока тут покараулю. И не вздумай шутить. Продырявлю обоих. Его первого.

Хлопнула дверь. «Кто-то сейчас кого-то пристрелит, — подумал Гош, останавливаясь на краю мертвой зоны и переводя дух. — Голову даю на отсечение, Белый схватит автомат. И шарахнет из окна. А то и через дверь, не глядя».

Лошадь на дворе переступила с ноги на ногу. И совсем рядом с Гошем, прямо за углом, послышались едва различимые осторожные человеческие шаги.

— Тихо! — прошептал женский голос. — Малыш, на месте! А ты, здоровый, даже и не думай…

Гош опустил пистолет на уровень живота. Незнакомка была от него буквально в метре. И тактика ее шла вразрез со всем, что Гош успел к сегодняшнему дню узнать о поведении «тупых». «Господи, ну что за день такой несчастный! — возмутился Гош про себя. — Почему ей попалась именно эта парочка? Разъяренный атаман Белый и не в меру стеснительный интраверт Большой? Цыган бы давно уже ляпнул что-нибудь типа „Виски с водой мне и моей лошади!“. Ну же, Большой, переломи себя, постарайся, сделай что-нибудь нестандартное! Или она „тупая“ все-таки? Проклятье, как бы мне ее разглядеть…».

— И как вы тут живете… — шепотом задумалась вслух незнакомка. — Тут же работать надо… Или у вас банда? По окрестностям шарите, уроды, честных людей достаете?

Со всей на данный момент возможной прытью Гош кинулся вдоль стены дома назад. Заметил через окно Белого, крадущегося по гостиной с автоматом наперевес. Можно было, конечно, царапнуть по оконной раме, но в ответ — Гош не сомневался, — прилетела бы пуля. Слишком уж Белый погано выглядел. Гош поспешно нырнул за следующий угол. Вжался в стену и негромко, но отчетливо произнес самое первое, что пришло на ум.

— О, сколько нам открытий чудных! — продекламировал он. — Готовит просвещенья дух! И опыт, сын ошибок трудных! И гений, парадоксов друг!

Вдоль стены, по его следам, зашуршали быстрые шаги. И тут же из гостиной шарахнула длинная очередь со всеми положенными сопутствующими эффектами — грохотом и дребезгом разлетающегося в клочья окна, звоном гильз и воинственным ревом хищника. Гош бросил оружие и приготовился хватать.

Так и вышло. Ударом предплечья Гош отбил в сторону тяжелый ствол и крепко, но не чересчур жестко сжал в объятьях что-то мелкое и трепыхающееся.

— Здравствуйте, девушка! — провозгласил он радостно. — Ох…

Это девушка от всего сердца врезала ему коленом.

— …и случай, Бог изобретатель… — выпуская добычу и хватаясь за ушибленное место, закончил Гош декламацию какой-то незнакомой строфой, выскочившей из глубин подсознания. — У-у… А если бы попала?!

— Уйми своих уродов!!! — проорала девушка, упирая Гошу в бок странного вида ружье с очень толстым стволом.

— Да не уроды они! Что, слепая?! Ой, мама, лучше бы ты на самом деле попала… Это же мениск!

— Вылечу, — пообещала девушка. — Я ветеринар.

И тут Гош засмеялся. Так, что даже колено прошло.

— Бе… лый! — с трудом выдавил он. — Отставить! Наши пришли! Мужики! Все сюда-а!!!

— Это не наши, — хмуро сообщил Белый, высовываясь из-за угла и на всякий случай прицеливаясь в непрошенную гостью. — Это прямо беда какая-то. Точно. Джейн-Беда, кошмар индейца.

— А ты не коси под урода! — посоветовала девушка. — А то вот сейчас выпущу кишки этому красавцу, будешь знать!

— Да я этого красавца сам прикончу! — очень правдоподобно обрадовался Белый. — Только скажи! — и перевел автомат на Гоша.

Девушка сначала вытаращила глаза, а потом вдруг ухмыльнулась и повесила оружие на плечо.

— Убить меня хотел, а, блондинчик? — спросила она, прищуриваясь на Белого и короткими шажками приближаясь к нему. — Стрелял на поражение, гад такой!

— Рыжая дура, — сообщил Белый, довольно ухмыляясь в ответ и тоже забрасывая автомат за спину.

— Чуть не попал, а? Чуть-чуть, — девица подошла к Белому вплотную, разглядывая его снизу вверх. Она действительно была медно-рыжая, с очень белой кожей и массой веснушек.

— Чуть-чуть не считается, — снова ухмыльнулся Белый. В глазах его появился странный блеск. Огонек неприкрытого желания и превосходства. Гош, вовсю растиравший колено, почуял неладное и заковылял девице вслед, туда, где в траве валялся ТТ.