Возвращение Тарзана в джунгли - Эдгар Берроуз

Только после полудня подплыл он к земле настолько, что мог ясно различать очертания ее берегов. Перед ним находился вход в маленькую бухту. Леса и расположенная к северу возвышенность были странно знакомы ему.

Уж не привела ли его судьба снова к родным джунглям?

Когда шлюпка вошла в бухту, последние его сомнения рассеялись. Прямо перед ним, на берегу, в тени девственного леса, стояла знакомая хижина, выстроенная еще до его рождения покойным Джоном Клейтоном, лордом Грэйстоком.

Едва только нос шлюпки мягко врезался в песок, Тарзан спрыгнул на берег. Сердце готово было от радости выскочить из груди. Перед его глазами были снова хижина, берег, ручей, густые джунгли, темная непроходимая чаща.

Мириады птиц с причудливым оперением наполняли окрестности щебетаньем и криками.

Снова Тарзан пришел в родной ему край! Все, что он успел усвоить в цивилизованном мире, сразу отошло на задний план. Громкий, дикий крик раздался над джунглями, — это кричал Тарзан, Тарзан-обезьяна, большой и могучий зверь!

Последовало минутное молчание, а затем прозвучали в ответ: с одной стороны — глухой рев льва Нумы, с другой — испуганный вой исполинской обезьяны.

Тарзан направился к ручью и утолил жажду. Затем он приблизился к хижине. Дверь была закрыта. Он отодвинул засов и вошел внутрь. Там все было по-прежнему: тот же стол, та же кровать, та же колыбель, полки, шкафчики, которые стояли здесь двадцать три года.

Желудок начинал напоминать о себе. Голод заставил Тарзана искать еду. В хижине не было никаких запасов пищи, не было и оружия. Только на стене висела его старая веревка, еше пригодная для охоты. Он перебросил ее через плечо и направился в джунгли.

Тарзан шел тихим, осторожным шагом, как ходит дикий зверь в поисках добычи. Он вглядывался в землю, но, не найдя свежих следов, обратил свое внимание на верхушки деревьев. Вскоре он забрался туда — и уже первый прыжок с ветки на ветку наполнил его сердце радостью. Все сожаления и боль сердца были забыты. Теперь он жил полной жизнью. Теперь он был поистине свободен! Кто бы после этого вернулся в смрадные, грязные города цивилизованного человечества, кто бы предпочел их великому миру и великой свободе джунглей? Только не он!

Еще засветло добрался Тарзан до водопада. Он служил местом постоянного паломничества лесных зверей, утолявших свою жажду студеной и чистой водой.

Здесь же по ночам, в густых зарослях, прятались, поджидая антилопу, громадные кошки Сабор или Нума. Сюда приходил кабан Хорта — и сюда же пришел искать добычи Тарзан, человек-обезьяна.

Устроившись на длинной и низкой ветви, он ждал около часа. Наступили сумерки. Вдруг в густой чаще он услыхал слабый шум, хрустение веток и шуршание раздвигаемой листвы. Это был Нума, лев, вышедший на охоту.

Кто-то приближался по тропинке к водопою. Секундой позже на повороте показался кабан Хорта.

Заросли, в которых прятался Нума, были спокойны, зловеще спокойны. Хорта миновал Тарзана. Еще немного — и Нума бросится на кабана одним прыжком. Тарзан представлял себе, как сверкают глаза Нумы, как он, затаив дыхание, готовится к прыжку и к яростному реву, от которого его жертва застынет на месте, не имея сил бежать от страшных когтей.

Но в тот момент, как Нума уже приготовился к прыжку, проворная веревка упала с верхушки дерева. Петля затянулась на шее Хорты. Нума заметил, что какая-то сила потащила кабана вверх. Лев прыгнул на несчастного кабана, но тот перед самым его носом поднялся в воздух и исчез в густой листве ветвистого дерева. Среди зелени показалось смеющееся лицо Тарзана, сумевшего выхватить у старого льва его добычу прямо из-под носа.

Нума взревел. Злой и голодный, он начал ходить взад и вперед под деревом, не спуская глаз с дерзкого существа. Время от времени он поднимался на задние лапы, опираясь на ствол и точил об него когти. Тарзан же, втащив наверх полузадохшегося кабана, окончательно придушил его. У него не было ножа, и он освежевал тушу при помощи зубов и цепких пальцев, — на глазах у льва, принужденного следить за тем, как кто-то другой ест обед, собственно говоря, предназначавшийся ему.

Наступила ночь, прекрасная африканская ночь.

Тарзан насытился. Цивилизованный стол и французская кухня не уничтожили в нем жажды свежего мяса, свежей горячей крови.

Он вытер руки листьями, перекинул через плечо остатки ужина и, перелетая с ветви на ветвь, пустился в обратный путь.

Нума шел вслед за Тарзаном, не спуская с него горевших в ночной темноте злых глаз. Теперь уже Нума не ревел. Наоборот, он двигался почти бесшумно, как тень большой, чудовищной кошки, — но все же шаги его легко различались Тарзаном.

Тарзан не хотел, чтобы зверь сопровождал его до поляны, на которой стояла хижина. Это значило, что ему бы пришлось ночевать в дупле дерева, а он предпочитал постель из листьев, под крышей, в закрытой хижине. На всякий случай он постарался вспомнить лучшее убежище поблизости. В случае нужды он скроется там. Сотни раз в прошлом приходилось ему на деревьях спасаться от диких зверей и прятаться на ночь в этом дупле.

Терпение Нумы, очевидно, лопнуло. С ревом досады и разочарования лев ушел, надеясь найти себе более доступную пищу. Поэтому Тарзану удалось пробраться в свою хижину и расположиться на ночь на удобной постели.

Так просто и легко Тарзан сбросил с себя тонкий искусственный покров цивилизации — и погрузился, счастливый и довольный, в глубокий сон хищника, наевшегося досыта.

Но и теперь одно только слово любимой женщины способно было вернуть его к чуждой, далекой отсюда жизни и заставить навсегда забыть родные джунгли.

Тарзан спал долго. Он очень устал за предыдущий день, потребовавший большого расхода энергии.

Проснувшись, он прежде всего поспешил к ручью и напился воды. Потом, окунувшись в море, поплавал с четверть часа, вернулся в хижину и позавтракал мясом Хорты. Покончив с трапезой, он припрятал остатки на ужин и, взяв веревку, снова углубился в джунгли. На этот раз он шел на поиски более благородного животного — человека; впрочем, если бы его спросили о правильности этого определения, он назвал бы десятки лесных обитателей, значительно более благородных, по его мнению, чем человек.

Тарзан искал оружие. Вряд ли что-нибудь могло остаться от деревни Мбонга после французской карательной экспедиции, отправленной туда при известии о мнимой гибели д’Арно. Тем не менее это нужно было проверить.

Около полудня он достиг цели, но к своему разочарованию увидел только одни развалины. Поля вокруг деревни исчезли — на их месте уже успел вырасти молодой лес. Не было признака присутствия человека.