Замок Орх - Дмитрий Иванов

Некоторое время старая эльфийка рассматривала кольцо, не прикасаясь к нему, а просто держа Адиону за руку.

— Ты и правда не украла его? — наконец поинтересовалась она, заглядывая в глаза принцессы.

— Нет. Я его не украла, — отвечала Адиона, так же прямо глядя в глаза старухи.

— Это действительно редкое и красивое кольцо, — медленно, как бы размышляя, говорила она. — Эй, вы! — она окинула взглядом лежащих по своим углам других сокамерниц. — Если хоть одна из вас посмеет тронуть это кольцо, тут же найдёт в нём свою смерть. Вы меня поняли?

В камере воцарилось молчание, и толстушка, худышка и рваноухая в знак согласия наклонили свои головы.

— Вот и отлично, — уже более домашним голосом произнесла седовласая эльфийка. — Ложитесь и отдыхайте. Больше вас тут никто не тронет.

— Спасибо, — поблагодарила её Адиона, хотя сама не поняла, почему произнесла это. Просто почувствовала и сказала.

— Эй! — окликнула старуха уже прилёгшую на свой плащ Адиону. — Меня зовут Нерпа.

— Стрелка! — тут же представилась рваноухая.

— Сойка, — пискнула худышка.

Воцарилась недолгая пауза, и все уставились на толстушку.

— Ну ладно, только не смейтесь. Мышка я, — смущаясь и почти краснея, выдавила она из себя.

Адиона краешком глаза заметила, как Треллия беззвучно хохочет, прикрываясь плащом.

— Эй, рыжая! Как тебя там… Треллия! — Нерпа приподнялась на своей подстилке. — Ты не против, если мы будем называть тебя Огонёк? Уж очень ты шустрая.

— Хорошо, согласна, — улыбнулась Треллия. А тогда скажи, почему тебя зовут Нерпа?

— Ха! — Нерпа снова села на своей подстилке, скрестив ноги. — Это сейчас я такая старая и неповоротливая! Но Нерпой зовут меня уже более шестидесяти лет. А в те времена я была совсем другая. Но так меня назвали за конкретный случай. Однажды, ещё в детстве, мы с друзьями залезли в кондитерскую, чтобы полакомиться чем-нибудь. Как вдруг выскакивает сам кондитер и хватает меня за шиворот. Ну, я тогда выскальзываю из куртки и тут же ныряю в окно. А у кондитера лишь моя куртка в руках. Вот потом те, кто это видел, так и сказали: ты, мол, нырнула как нерпа. Вот за мной так и осталось это прозвище, Нерпа.

Пока Нерпа рассказывала, все её сокамерницы дружно подхихикивали. Особенно в том месте, где у кондитера в руках осталась только куртка Нерпы.

— Ну хорошо, а ты, Стрелка, почему стрелка? — поинтересовалась Треллия.

— А я из лука со ста шагов белке в глаз попадаю. Потому и стрелка, — с гордостью отвечала Стрелка.

— И ещё длинная потому что, — вставила Сойка. И немедленно через всю камеру по направлению к Сойке полетел старый башмак Стрелки. В цель он, конечно же, не попал, но вся камера вновь разразилась смехом. Но теперь это уже был добрый, без какой-либо тени зла, весёлый всеобщий смех.

— Ну, с Мышкой всё понятно! Она у нас самая маленькая! — смеялась Треллия.

— И ничего тебе не понятно! — обиженно буркнула Мышка.

— Просто я мышей люблю. И приручаю их тут.

— Как это приручаешь? — воскликнули Адиона и Треллия в один голос.

— А вот так! Смотрите! — и Мышка слегка стала постукивать по стене.

Через некоторое время откуда-то внезапно появились три маленьких сереньких мышки и как у себя дома стали шнырять по рукам Мышки в поисках чего-нибудь съестного.

— Во! Видали!? — с гордостью произнесла Мышка. Затем достала из кармана сухарик, разломила на три равные части и раздала всем троим мышам. Те преспокойно захрустели своей добычей прямо в руках у своей хозяйки.

— Здорово! Молодец! — полушепотом, чтобы не спугнуть мышей, шепнули Адиона и Треллия.

— А можно их погладить? — попросила Треллия.

— Если они позволят. Только осторожно, — с трепетом произнесла Мышка.

Осторожно, затаив дыхание, Треллия слегка коснулась вначале одной мышки, затем другой, потом третьей.

— Да они совсем ручные! — восхищенно произнесла она, глядя в глаза Мышки.

Понаблюдав за мышиной трапезой, девушки вновь разлеглись по своим углам.

— Сойка! — позвала Треллия.

— Чего? — отозвалась та.

— А ты почему Сойка?

— Слышь! Сойка! — подала голос Стрелка. — А ты и правда напомни всем, почему ты Сойка, а?

— Правда, Сойк! — попросила её Мышка.

— Ну хорошо, — согласилась Сойка. — Слушайте!

И Сойка запела.

Над городом замок стоит как гора.Стоит уже тысячу лет.О том, кто построил его и когда,В истории сведений нет.

Отважные рыцари разных вековКогда-то в нём жили давно.И город хранили они от врагов,И в праздники пили вино.

А между боями писали стихиВ честь Солнца и ранней Весны,И многие девы, скромны и тихи,В них были всерьёз влюблены.

Вот рыцарь однажды с невестой своейВстречался в саду у реки.И пели им эльфы, и даже цветыПрекраснее рядом цвели.

Но подлый разбойник, коварный и злойЗа ними давно уж следил.Он выстрелил рыцарю в сердце стрелойУдобный момент улучив.

Но девушка раньше заметить смогла,Как смерть сорвалась с тетивы,И вместо любимого смерть приняла,Собою закрыв от стрелы.

Как жаль, что от подлости нету брони,За мужество плата — любовь.Но страшную цену, что платит она,Она заплатила бы вновь.

И эльфы, владевшие тайнами трав,Спасти её жизнь не смогли.И феи лесные, кружа средь дубрав,Целебных плодов не нашли.

А доблестный рыцарь, от горя седой,Призвал самых тёмных богов.В их славу разжёг он на камне огоньДля жертвы из щедрых даров.

И древние боги, из тлена восстав,Явились, нарушив запрет.Их рыцарь седой об одном умолял:С любимой быть рядом навек.

И приняв дары, вняли боги словам,Ударив о землю копьём.И взвился от камня огонь к небесам,И ночь стала солнечным днём.

Два призрака в замке живут с той поры:То дева и рыцарь седой.Они появляются в свете ЛуныИ бродят в саду над рекой.

В веках позабылись уж их имена,Растаяв, как солнечный блик.И выцвели строчек скупых кружеваВ страницах пергаментных книг.

Но смерти влюблённых уж не разлучитьНе тронет их жернов веков.Им вечно теперь неразлучными бытьИ вечной их будет любовь.

Песня её была проста и так трогательна, что все девушки слушали ее, затаив дыхание. Мышка, отвернувшись к стенке, украдкой всхлипывала. Даже старая Нерпа тихонько покачивала в такт песне головой, прикрыв влажные от наплывающих слёз глаза.

Сквозь зарешёченное окно в камеру проник первый луч солнца. Наступало утро.

Едва Тихор и Лара вернулись в дом, старая эльфийка присела на маленький сундучок, стоящий возле окна, руки её бессильно упали на колени, как две плети, и по влажным глазам её Тихор понял, что Лара плачет. Он обнял тонкими ручками шею эльфийки, и в таком положении они просидели почти до самого вечера.

Когда в окно домика заглянули первые звёзды, Тихор и Лара стали готовиться ко сну. Тихор наколол немного дров, и когда Лара растопила камин, комната наполнилась ароматным запахом свежих дров с лёгким привкусом дымка. Так приятно было слушать, как тихонько они потрескивают в камине, как будто исполняют некую неповторимую, волшебную музыку, от которой становится сразу и тепло и легко на душе.

Вскоре и чайник, висевший над камином, засвистел своим длинным носиком, возвещая о том, что настало время пить чай.

За чаем Лара внимательно посмотрела на Тихора и спросила:

— А ты почему один? Где твои родители?

— Их угнали в шахты тёмные воины. А я спрятался, и меня не нашли.

— Не нашли? Странно, — Лара нахмурилась, что свидетельствовало о том, что она пытается что-то понять. — Обычно, если тёмные воины хотят кого-то найти, то они находят.

— Может быть, они просто не знали о моём существовании, потому и не искали.

— Может быть, и так. Хотя от их взгляда ничего не ускользает. Они должны были тебя почувствовать.

— Но я был за деревней. На реке. Ловил рыбу. Может быть, поэтому они меня не почувствовали.

— Может быть, и поэтому. В воде следы теряются. Но всё же это странно. Раньше они работали безотказно.

— Ничего, у меня ещё будет возможность изучить их повадки подробнее, — Тихор так весело взглянул на Лару, что та тоже не сдержала улыбку.

— Только никогда не будь самонадеянным без причины. Особенно с тёмными стражами. Помни, они всё же очень опасны.