Последний Порог - Роберт Сальваторе

— Мы могли бы устроить те ещё пару выстрелов, если поторопимся.

— Пусть бегут, — ответил Дриззт. — Мы вернемся завтра после заката и следующей ночью. Терзать и терзать их. Они устанут от этого, и мы поможем народу вернуть Порт Лласт к морю.

— Герои, — язвительно вмешался другой голос, и трое повернулись к улице. Они увидели, что Энтрери и Далия двигаются к ним. Эльфийка едва держалась на ногах и тяжело опиралась на убийцу, у которого виднелись собственные раны, включая глаз, настолько опухший, что остальные смогли разглядеть этот изъян даже при свете звёзд.

Дриззт бросился к Далии и забрал её у Энтрери, он сразу заметил, что волосы эльфийки были спутанными и липкими от крови.

— Амбра! — позвал Дриззт, опуская Далию вниз.

— Похоже, те и самому понадобится одно или парочка моих заклинаний, — заметила дварфа, становясь на колени возле Далии, но принимая во внимание полоску крови на шее Дриззта.

Когда Дриззт рассмотрел дварфу, её кровоточащую рану на лбу, он понял, что она могла бы сказать то же самое о себе.

— Нужно отступить на верхние рубежи за стеной, — предложил Афафренфер. — Сахуагины могут вернуться значительными и организованными силами.

— Да, давайте, — согласился Энтрери. — У меня есть несколько слов для этих камнеметателей.

От его тона все глаза обратились к нему.

— Будьте готовы, — мрачно добавил Энтрери. — Вскоре после этого мы, возможно, отправимся в дорогу.

Глава 6

Битва за Порт Лласт

Приветствия следовали за пятью компаньонами весь обратный путь до “Утешения Камнетёса” и даже внутри таверны, где к их столу неоднократно подходили гордые жители Порта Лласт, хлопая их по спинам и обещая, что в приморском городке золото им никогда не потребуется.

— Они жаждали такой ночи, которую мы им дали, — заметил Дриззт в один из редких моментов, когда впятером они остались наедине. — И жаждали немного надежды. Слишком долго этот городок пребывал в положении отступающего, а приспешники Умберли наступали.

— Ба, но разве они не вернутся? — спросила Серая Амбра.

— Только если мы им позволим, — вставил Афафренфер, опередив Дриззта, дроу кивнул и улыбнулся монаху в знак согласия и одобрения.

Затем к ним подошли другие, каждый нёс в руках по несколько пенящихся кружек, и разговор разросся, поглотив многочисленные “ура”, брошенные им по пути. Дварфа принимала всё это со щербатой улыбкой, наслаждаясь почестями, но не так сильно, как она наслаждалась элем.

Афафренфер тоже упивался славой, хотя и не пил алкоголя, подталкивая поставленные перед ним кружки к дварфе, что, естественно, делало Амбру только ещё счастливей.

На самом деле, Дриззт больше был доволен реакцией своих спутников на чествование, чем радостью горожан, которых он нашёл удовлетворёнными и занятыми возлияниями, в которых его участие было весьма скромным. У него становилось тепло на сердце, когда он смотрел на Серую Амбру, напоминавшую ему о стольких старых друзьях, которых он за десятилетия узнал в Мифриловом Зале, и на Афафренфера, который, казалось, подтверждал веру дварфы в его добрый нрав. Но больше всего Дриззта согревала искренняя улыбка Далии. “Она заслужила эту улыбку”, — подумал он.

Путешествие в Гонтлгрим подкосило эту женщину. Дриззт знал, что даже самая желанная победа, убийство Херцго Алегни, отняла у неё больше, чем дала. На пути в Гонтлгрим, прежде чем они узнали, что Алегни пережил сражение на крылатом мосту, Энтрери предположил, что, возможно, ожидание мести подпитывало безжалостный гнев Далии сильнее, чем осуществление этой мести. Так Энтрери объяснил Дриззту, что все всегда склонны ожидать, что какое-нибудь событие в будущем решит гораздо больше проблем, чем на самом деле может решить его реализация.

Дриззт немного поморщился, поскольку сейчас он смотрел на юную эльфийку и сравнивал этот образ с образом Далии, беспощадно молотившей по голове мёртвого Херцго Алегни своими дико вращающимися цепами. Слёзы, ужас, неумолимая злоба… нет, не злоба, поскольку этого слова недостаточно, чтобы описать эмоции, хлынувшие из неистовствующей Далии.

Конечно же, Дриззт пришёл к пониманию этой ярости, когда Далия обрисовала ему действительно мрачную сцену. Херцго Алегни убил её мать, и это после того, как он её изнасиловал, хотя в то время она была всего лишь ребёнком.

И теперь в дополнение к запутанным чувствам, терзающим Далию из-за её мести, добавилось другое, ещё более глубокое. Или, по крайней мере, ещё более запутанная и противоречивая проблема: кривой тифлинг-колдун, сын Далии. Дриззт задавался вопросом, какое же смятение царит сейчас за этой обманчиво хрупкой оболочкой? Какие вопросы без ответа и какие глубокие сожаления?

Дриззт мог только вообразить. Ничего из своего прошлого не мог сравнить он со штормом, бушующим в Далии. Его собственные испытания и обиды, даже предательства его семьи, казалось, бледнели по сравнению с тем, с чем столкнулась эта юная эльфийка. И действительно, это напомнило Дриззту, что она едва достигла того возраста, в котором он оставил Дом До’Урден для обучения в Мили-Магтир.

Он хотел сопереживать, понять, дать какой-нибудь совет и утешить, но он знал, что любые слова, которые он мог бы сказать, будут пустым звуком.

Он не мог понять по-настоящему.

Что заставило его повернуть голову к тому, кто, видимо, мог. Связанные эмоциональной травмой, Артемис Энтрери и Далия нашли утешение друг в друге. Это казалось Дриззту неоспоримым. Теперь он понимал их тихие слова и чувствовал себя глупцом оттого, что отдался безотчётной ревности и гневу. Правда, злобный Коготь Харона усугублял его реакцию и постоянно подстрекал его образами этих двоих, сплетённых в страсти. Но, тем не менее, Дриззт был будто ослеплён своими собственными потребностями и гордыней, он не прошёл важное испытание в своих отношениях с Далией.

И там, где он потерпел неудачу, этот человек, Энтрери, преуспел.

Теперь он смотрел на убийцу, который спокойно сидел, принимая выпивку и даже похлопывания по спине, но с отчуждённым бесстрастным выражением лица.

Обнаружив перерыв в потоке поздравлений, Дриззт наклонился и прошептал Энтрери:

— Признай, есть определённое удовлетворение в том, что мы сделали этой ночью, в добре, которое мы сотворили.

Артемис Энтрери посмотрел на него так, словно он двухголовый потомок эттина.

— Вообще-то, — поправил он, — как вижу это я, мы помогли им, а они забросали нас камнями.

— Они не знали, что это вы были на крыше, — возразил Дриззт.

— До сих пор болит.