День поминовения - Агата Кристи

Он видел, как она слегка переменилась в лице, видел, как в ее глазах промелькнула неуверенность. Прошла, может быть, малая доля секунды, прежде чем она произнесла:

– Нет, я ничего не заметила.

Но что-то было! Было! Он в этом не сомневался. Она что-то видела, слышала или заметила, но по какой-то причине предпочитает умалчивать об этом.

Он не настаивал, зная, что только попусту потратит время. Если женщина такого типа, как Рут, решила молчать, она будет упорствовать до конца.

И все-таки – что-то было! Эта уверенность даже приободрила его, вселила в него надежду. В глухой стене, перед которой он стоял, появилась первая трещинка.

После завтрака он распрощался и поехал на Элвастон-сквер, все еще думая о Рут Лессинг.

Виновна ли эта женщина? Он скорее был склонен думать, что нет. Ее искренность и прямота сильно располагали в ее пользу.

А способна ли она вообще совершить убийство? По глубокому убеждению полковника Рейса, такая способность крылась почти в каждом человеке. Почти каждый может в критический момент решиться на убийство. На какое-то конкретное убийство. Поэтому сейчас так трудно окончательно исключить кого-либо из числа подозреваемых. И в этой молодой женщине, несомненно, есть какая-то холодная жестокость. И у нее был мотив, даже не один, а несколько. Устранив с пути Розмэри, она могла твердо рассчитывать на то, что станет второй миссис Бартон. Хотелось ли ей просто заполучить богатого мужа или соединить судьбу с человеком, которого она любила, – в данном случае вопрос второстепенный. Главное было убрать с дороги Розмэри.

Заполучить богатого мужа… Рейс склонялся к мысли о том, что это недостаточный мотив для убийства. Нет, Рут слишком расчетлива и осторожна для того, чтобы рисковать головой только ради легкого, обеспеченного существования. Что же тогда, любовь? Возможно. За холодной сдержанностью в ней угадывалась импульсивная натура; такие женщины иногда на всю жизнь загораются непреодолимой страстью к своему единственному избраннику. Если она действительно любила Джорджа и ненавидела Розмэри, она вполне могла хладнокровно спланировать и осуществить убийство. А тот факт, что в прошлый раз все прошло гладко и никто не усомнился в самоубийстве Розмэри, доказывал только необыкновенную ловкость Рут.

Потом Джордж Бартон получил анонимные письма. (Рейса все время мучил вопрос – кто и с какой целью их написал?) У него возникли подозрения. Он решил заманить убийцу в ловушку. И тогда Рут Лессинг заставила его замолчать.

Нет, не годится. Звучит неестественно. Такая версия предполагала бы панику, а Рут Лессинг не паникерша. Она умнее Джорджа – ей ничего не стоило бы уйти от любой расставленной им ловушки.

Да, пожалуй, все это построение ненадежно.

Глава 6

Люсилла Дрейк была счастлива видеть полковника Рейса.

Все шторы в доме были опущены. Люсилла появилась в гостиной вся в черном, прижимая к глазам платок. Протянув Рейсу слабую, дрожащую руку, она объяснила, что абсолютно никого не принимает, но старому другу дорогого, незабвенного Джорджа она, конечно, никогда не могла бы отказать. Так ужасно без мужчины в доме – ощущаешь свою полную беспомощность. Они остались вдвоем – бедная одинокая вдова и беззащитная молоденькая девушка. Они ведь привыкли к тому, что обо всем заботится Джордж. Так любезно, что полковник Рейс пришел их навестить. Она ему бесконечно благодарна. Они с Айрис совсем растерялись – не знают, за что приняться. О делах фирмы, конечно, можно не беспокоиться – мисс Лессинг возьмет все это на себя, но ведь предстоят похороны, а что еще будет на следствии?.. Так неприятно, когда в доме полиция! Правда, они все в штатском и держатся в высшей степени корректно… Нет, она совершенно потеряла голову: такая ужасная трагедия! И не кажется ли полковнику Рейсу, что здесь роковую роль сыграло самовнушениие? Все происходит только от самовнушения – так считают психоаналитики, не правда ли? Бедный Джордж! Снова этот кошмарный «Люксембург», и те же самые гости, и, конечно, воспоминания о смерти бедняжки Розмэри… Немудрено, что на него вдруг нашло умопомрачение. Если бы только он в свое время прислушался к тому, что советовала она, Люсилла, и согласился бы принимать прекрасное тонизирующее средство доктора Гаскелла! Все лето он был в очень плохом состоянии, работа без передышки!..

Тут Люсилла почувствовала, что ей самой необходима передышка, и полковник Рейс воспользовался этим, чтобы вставить несколько слов.

Он выразил ей свое искреннее сочувствие и сказал, что она может полностью на него рассчитывать.

Тут мотор снова заработал, и Люсилла сказала, что она чрезвычайно признательна полковнику, что самое страшное в смерти – это ее внезапность; сегодня мы здесь, а завтра нас нет, как сказано в Библии, поутру трава вырастает, а к вечеру ее срезает коса или, кажется, серп, в общем, полковник знает, что она имеет в виду, и так приятно чувствовать, что есть человек, на которого ты можешь положиться. Мисс Лессинг, надо отдать ей должное, очень деловая женщина и руководствуется самыми лучшими побуждениями, но держится высокомерно и самоуверенно, а иногда чересчур много на себя берет. По мнению Люсиллы, Джордж всегда слишком безоговорочно на нее полагался, и одно время она, Люсилла, даже боялась, как бы он не совершил какой-нибудь глупости, о которой потом пришлось бы жалеть как о непоправимой ошибке, потому что он сразу бы оказался у нее под башмаком – она бы ему и пикнуть не давала. Люсилла, слава богу, сразу же почуяла, к чему все клонится, а милочка Айрис ни о чем не подозревала – она такая несовременная, и это даже приятно, когда молодая девушка так простодушна и неиспорченна, не правда ли? Айрис всегда казалась моложе своих лет и привыкла больше молчать – никогда не узнаешь, о чем эта девочка думает. Вот Розмэри вела совершенно другой образ жизни – все время выезжала, веселилась, как и полагается старшей сестре, да еще такой красавице, а бедняжка Айрис без толку слонялась по дому и скучала, а это уж совсем не дело для молодой девушки. Непременно нужно, чтобы девушка была чем-то занята – посещала бы курсы домоводства или кройки и шитья. Это отвлекает от вредных мыслей, да и вообще, кто знает, что в жизни может пригодиться. Просто счастье, что она, Люсилла, смогла уделить ей внимание и переехала в этот дом после смерти бедной Розмэри. Она перенесла жуткий грипп – какая-то необычная форма, как сказал доктор Гаскелл. Солидный, опытный врач и прекрасный подход к больным. Она так мечтала, чтобы Айрис показалась ему этим летом. Девочка все время такая бледная и удрученная. И все из-за того, что их дом расположен в на редкость неудачном месте: низко, сыро, а по вечерам прямо какие-то тлетворные испарения! Миазмы![62] Бедняжка Джордж купил этот дом совершенно неожиданно, ни с кем не посоветовавшись, – такая жалость! Сказал, что собирался устроить сюрприз. Но, право, было бы лучше, если бы он прислушался к мнению старших и более опытных людей. Что мужчины понимают в домах? Джордж мог бы догадаться, что она, Люсилла, охотно взяла бы на себя любые хлопоты. В конце концов, какую ценность сейчас представляет ее жизнь? Ее любимый супруг много лет как в могиле, а Виктор, ее ненаглядный сыночек, в далекой Аргентине, то есть не в Аргентине, а в Бразилии, или, нет, кажется, в Аргентине. Такой любящий мальчик, такой красавец!

Полковник Рейс сказал, что слышал о ее сыне и о том, что он живет за границей.

В течение ближайшей четверти часа ему был преподнесен подробный отчет о многосторонней деятельности Виктора. Такой живой, энергичный мальчик, охотно берется за любое дело, всем интересуется (тут последовал хронологический перечень разнообразных занятий, которые успел переменить Виктор). И никакой озлобленности, ни малейшего недоброжелательства к людям!

Ему всегда так не везло, полковник! Еще в школе директор имел о нем совершенно превратное мнение. А в Оксфорде? Университетские власти поступили с ним просто безобразно. До людей не доходит, что изобретательный мальчик, со способностями к рисованию, может скопировать чужой почерк просто ради шутки. Он сделал это из любви к искусству, а вовсе не из-за денег. Но он всегда был преданным сыном и, если попадал в беду, первым делом обращался к матери. Разве это не говорит о доверчивости его натуры, о сыновней привязанности? Обидно только, что всякий раз, когда ему находят работу, он вынужден уезжать куда-то за тридевять земель. Ее не покидает чувство, что, если бы ему предложили какую-нибудь приличную должность на родине, ну, скажем, в Национальном банке[63], он бы сразу остепенился. Он мог бы поселиться где-нибудь в пригороде Лондона и купить себе небольшой автомобиль.

Прошло добрых двадцать минут, прежде чем полковнику Рейсу, выслушавшему во всех подробностях повесть о совершенствах и бедах Виктора, удалось переключить Люсиллу с животрепещущей проблемы «Сыновья» на не менее животрепещущую – «Слуги».