Дар сопереживания - Дэвид Вилтц

Интересно, выйдет ли он завтра ночью взглянуть на город? Пусть завтра ему снова не удастся заснуть, молилась Майра, тогда у нее тоже случится бессонница.

11

Пока Хэтчер излагал данные, добытые на имевшихся в списке подозреваемых, Беккер ел. Он выдвинул условие, чтобы они встретились в кафетерии, а не в кабинете Хэтчера, по трем причинам: во-первых, в кабинете Хэтчера он немедленно оказывался в подчиненном положении; во-вторых, ему не хотелось иметь перед глазами исключительно Хэтчера и похвальные грамоты, развешанные на стенах его кабинета; и в-третьих и последних, он выбрал местом встречи кафетерий, поскольку знал, что это вызовет у Хэтчера раздражение.

– Я слушаю, слушаю, – сказал Беккер, провожая взглядом новых посетителей.

– Что-то непохоже, – проворчал Хэтчер.

– Я, да будет тебе известно, слушаю ушами, а не глазами.

– Ну, хоть это у тебя, как у людей, – фыркнул Хэтчер.

– Ты говорил, что один из пятнадцати подозреваемых умер, – сказал Беккер. Он откусил от сэндвича, глядя при этом на Хэтчера, затем его взгляд снова уплыл в сторону.

Хэтчер сверился со списком.

– Да, он умер от сердечного приступа у себя дома на следующий день после посещения паспортной службы. Один арестован и помещен в городскую тюрьму Монреаля за то, что пырнул кого-то ножом во время пьяной драки в баре.

– Это не наш мальчик, – сказал Беккер.

– Откуда ты знаешь?

– Человек, которого мы ищем, не настолько глуп, чтобы ввязываться в пьяные драки. Иначе никто не платил бы ему по два миллиона долларов. Что еще?

– Шестеро сейчас находятся за границей. Один в Англии, один в Австралии, остальные – в различных европейских странах. Мы проверили всех шестерых. Все они путешествуют со своими паспортами.

– Значит, остается семеро.

Хэтчер дернулся.

– Я тоже умею считать.

– Так это же здорово, Хэтчер. Видишь, как много у нас с тобой общего: мы оба слушаем ушами и умеем отнять восемь от пятнадцати. Но не стоит обольщаться этим поверхностным сходством. Оно еще не повод для сближения.

– Я лично буду только счастлив сохранить с тобой чисто деловые отношения, – буркнул Хэтчер.

– Вот и отлично. Что об оставшихся семи?

– Мы сумели установить местонахождение и побеседовать с тремя из них. Один бывший поджигатель, второй – офицер канадской армии, ударивший подчиненного. Третий двадцать лет назад убил свою жену и всего пять, как вышел из заключения.

– Вычеркни всех троих.

– Почему? Все они склонны к насилию. С какой стати их вычеркивать из списка подозреваемых?

– А с той, что ты их нашел. Наш мальчик не стал бы убивать ради паспорта, чтобы потом пассивно дожидаться, пока ему начнут задавать вопросы. Так его можно было бы раскрыть в два счета. Он окажется одним из исчезнувших. Расскажи мне о них.

– Это четверо, чье местонахождение в данный момент неизвестно. Лестер Гэннон разыскивается в течение шести лет за разбой, вооруженный разбой, разбой с попыткой убийства и так далее. У него список прошлых арестов длиной с твою руку. Последние шесть лет успешно скрывается от правосудия. Мне он импонирует, как возможный кандидат.

– Дальше. – Мимо столика прошла женщина лет сорока. Беккер проводил ее одобрительным взглядом.

– Рикард Финкбайнер. Родился в Германии, постоянно проживал в Канаде с 1984 года. Политической деятельностью не занимался, не арестовывался и к суду не привлекался. Его отпечатки попали в картотеку, когда он регистрировался для получения вида на жительство. Неизвестно местонахождение в течение последних двух лет.

– Где он жил в Германии?

– В Бонне, но родился в Лейпциге в Восточной Германии.

– Этот тебе тоже импонирует?

– Он родом из Восточной Германии. Пересек границу Западной Германии, когда ему было двадцать три – достаточный возраст, чтобы ему успели внушить определенную идеологию и соответственно обучить. Он тихо просидел два года в ФРГ, переехал в Канаду, затаился еще на пять лет, показав, что он безвреден и достоин доверия, затем бесследно исчез. Да, он тоже подходит на роль вероятного кандидата.

– Дальше.

– Мойша Пинтер. Израильтянин, проживает в США по студенческой визе. Аспирант механико-инженерного факультета Рочестерского Технологического института. В документации паспортной службы нет упоминания, что он там был, хотя его отпечатки там нашлись. Его никто не видел уже больше недели.

– Он мог зайти туда с приятелем.

– Ему тридцать три года. Поздновато для учебы в аспирантуре.

– Может, он долго раскачивался.

– Он не появлялся на людях со времени убийства Кармайкла.

– Вероятно, закатился куда-нибудь с подружкой и развлекается вовсю.

– Целую неделю?

Беккер рассмеялся.

– Ну да, целую неделю. Тебе этого не понять, Хэтчер. Он, судя по всему, тоже тебе нравится, не так ли?

– Он израильтянин, а одно это уже утраивает шансы, что он может оказаться иностранным агентом. В этой стране люди из Моссада ходят толпами. Здесь израильских агентов больше, чем любых других, особенно, в сфере технологий. Шансы, что он агент, весьма велики, даже по предварительным данным. Заодно он может оказаться и террористом. Почему бы и нет? У израильтян больше, чем достаточно крови на руках. Конечно, они убивают более или менее избирательно, тут я с тобой соглашусь, но от этого их жертвы живее не становятся. Чтобы быть террористом не обязательно угонять самолеты. Чем он тебе не подходит?

– Деньги пришли из Ливии.

– Израильтяне вполне способны это устроить.

– Способны-то способны, но обычно они так не поступают. В большинстве случаев они пользуются швейцарскими банками. Или лондонскими. Или нью-йоркскими. Амстердамскими. Но чтобы они воспользовались банком в Триполи? Я про такое не слышал.

– Всегда что-то случается в первый раз, – возразил Хэтчер, – Коли на то пошло, давай посмотрим на это с другой стороны. Может быть, банк в Триполи использовали специально, потому, что деньги арабские. Если бы я был арабским террористом и имел возможность выдавать себя за израильтянина, я бы так и сделал. Что может быть лучше? Ты можешь придумать более эффективное прикрытие?

– Да. Полная невидимость.

– Великолепно. И как этого достичь?

– Исчезнуть из поля зрения семнадцать лет назад и больше не показываться на горизонте, как это сделал Роджер Бахуд.

– Так поступают многие. Исчезнуть дело нехитрое, для этого достаточно просто умереть. Откуда тебе известно, что твоего Бахуда не закопали где-нибудь давным-давно?

Беккер тяжело вздохнул.

Хэтчер, ты не забыл, с чего мы начали? Бахуд оставил свои отпечатки в Монреале. Вот откуда мне известно, что он жив. И еще, ты много знаешь убийц, которые убивают, вводя жертве посторонний предмет в ушной проход?

Хэтчер проследил за взглядом Беккера и повернулся посмотреть, что его так заинтересовало. В кафетерий только что вошла Карен Крист. Заметив, что мужчины смотрят на нее, она приветливо кивнула.

– Я слышал о подобных случаях, – сказал Хэтчер. – Это, конечно, необычный способ убийства, но я слышал о таком.

– Ты прав в одном: это необычный способ убийства, – сказал Беккер. Он посмотрел на Хэтчера, затем снова на Карен, подошедшую к стойкам с закусками. – Крайне необычный. Так Бахуд в юности разделался со своим отцом. Так был убит Кармайкл.

– Со своим отцом?

– С него он начал. Парнишка был, что и говорить, не по годам развитой. Так погиб Вилли Хольцер.

– Как сюда вписывается Вилли Хольцер?

– Не знаю. Знаю только, что это очень редкий способ убийства, и что Бахуд его использовал.

– Однажды. Семнадцать лет назад.

– А у нас имеются две жертвы, убитые этим способом с разрывом в месяц.

– Две из нескольких сотен тысяч, что погибли во всем мире за последние несколько месяцев. Не вижу связи, – сказал Хэтчер.

– Связи, может быть, и нет, но есть интересное совпадение, как у вас любят говорить. Если мы ищем террориста, то лучше всего начать копать с нашего старого приятеля Вилли. Нам известно, что в последние годы он был связан с Бени Хасаном, правильно?

– Их видели вместе.

– Что значит, видели? Звучит так, словно они вместе пили чай или прогуливались в парке. Вилли был связан с Бени Хасаном. Бени Хасан пользуется ливийскими банками. Деньги в банк Детройта пришли из Ливии. Вилли и Кармайкл были убиты тем же способом, какой Бахуд опробовал на своем отце. К тому же, на Бахуда указывает психиатр, который занимался им в юности. Он сказал, что юнец уже тогда был смертоносным оружием, готовым для убийства.

– Что-то он долго ждал, чтобы выстрелить. Целых семнадцать лет.

– Нам неизвестно, ждал он или нет. Нам известно только то, что он ни разу не попался за эти годы.

– Значит, тебе больше всех нравится Роджер Бахуд?