Заговорщица - Мишель Зевако
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вот и нынче очаровательная хозяйка была печальна. Она, конечно, не оставляла свое заведение без присмотра, продолжала хлопотать сама и командовать слугами, но мысли Югетты были далеко. Она старалась изобрести хоть какой-нибудь способ, чтобы облегчить судьбу узника Бастилии, но ничего не приходило ей в голову. И горькие слезы текли по щекам прекрасной трактирщицы. Она вытирала их уголком фартука и снова пыталась сосредоточиться на кастрюлях и вертелах.
Обеденное время кончилось, и зал постепенно пустел. Посетители понемногу расходились. Обедать в гостиницу обычно приходили офицеры, дворяне и даже школяры, хоть от Сорбонны до гостиницы путь был неблизкий. Итак, большой зал на первом этаже опустел, лишь в углу двое опоздавших к обеду мужчин неторопливо допивали бутылку испанского вина.
Югетта вышла в зал, чтобы окинуть его хозяйским глазом и понять, все ли в порядке — ведь прислуге предстояло убрать посуду в шкафы, расставить табуреты вдоль стен, протереть столешницы. И вдруг она увидела шевалье де Пардальяна, который нежно улыбался ей из-за дальнего стола. Югетта застыла на месте, не веря и надеясь одновременно. А шевалье встал, шагнул навстречу хозяйке и взял ее руки в свои:
— Ах, сударь!.. — еле слышно пролепетала Югетта. — Не может быть… это сон…
— Надеюсь, я смогу убедить вас, что я вам не приснился, — ответил шевалье и расцеловал красавицу-хозяйку в обе щеки.
Югетта попыталась улыбнуться.
— Ах, сударь! — все повторяла и повторяла она. — Вы здесь… вы свободны… Но как вам удалось выбраться из Бастилии?
— Да очень просто, милая хозяйка, через парадный вход!
— Господин де Бюсси-Леклерк вас помиловал?
— Что вы, Югетта! Скорей я его помиловал. Главное — я свободен! Но, должен вам сказать, многие достойные господа спят и видят, как бы затолкать меня обратно в тюрьму. Поэтому, дорогая Югетта, не стоит сообщать всему кварталу о нашем чудесном спасении.
— Боже мой! Вас, как всегда, преследуют…
— Я в этом не виноват ни сном, ни духом. Впрочем, любому стоит остерегаться. И к птичке на ветке может подобраться какая-нибудь кошка!
Тут Югетта вспомнила об обязанностях хозяйки:
— Если бы я знала, что вы у нас обедали! А то вам подали первые попавшиеся блюда…
— Успокойтесь! — улыбнулся шевалье. — В вашей гостинице любого кормят по-королевски.
Но Югетта — счастливая, успокоенная, сразу похорошевшая Югетта, — не слушая шевалье, помчалась в погреб. Она вернулась с бутылкой, покрытой толстым слоем пыли и паутины.
— Вот это вино очень нравилось господину Пардальяну-старшему. У меня осталось только пять бутылок…
— Как же, помню! — рассмеялся Пардальян-младший. — Господин Дора сравнивал этот напиток с нектаром, а господин де Ронсар — с божественной амброзией… Давненько это было, в те времена, когда здесь еще собирались поэты «Плеяды».
И шевалье раскупорил славную бутылку. Он наполнил три бокала и придвинул еще один стул — для хозяйки.
— Помилуйте, сударь, я не смею… — покраснела Югетта, робко взглянув на герцога Ангулемского.
— Шевалье часто рассказывал мне о вас, — поспешил заверить ее юноша. — Я рад познакомиться с вами, и для меня большая честь выпить за ваше здоровье. Ни одной принцессе французского двора я бы не сказал ничего подобного…
Югетта снова покраснела, но теперь уже от удовольствия. Ей было приятно узнать, что господин де Пардальян часто вспоминал о ней; кроме того, слова столь высокопоставленной особы, как герцог Ангулемский, польстили самолюбию прекрасной владелицы гостиницы.
Все трое чокнулись и выпили.
— Скажите, Югетта. — обратился к хозяйке шевалье, — вы ведь мне говорили о господине де Бюсси-Леклерке? Вы, стало быть, знаете уважаемого мною коменданта Бастилии?
Югетта вдруг залилась краской, что не могло укрыться от зоркого взгляда Пардальяна.
— Что это вы так покраснели? — с улыбкой спросил он.
— Господин де Бюсси-Леклерк, — с видимым замешательством ответила Югетта, — иногда сюда заходит, и не один, а с товарищами. Они устраивают турниры по фехтованию, а потом господин де Бюсси-Леклерк всех угощает.
— Щедрый дворянин… Ну и?..
— Мне пришло в голову, что он сможет вас освободить… Он часто говорил…
— Что он вам говорил? Не скрывайте, милая Югетта, мне вы можете во всем признаться.
— Господин комендант часто повторял, что готов пожертвовать дворянской честью, женившись на горожанке…
Югетта подняла глаза и продолжала уверенно и не без гордости:
— Я вдова, детей у меня нет, ничто не мешало мне принять его предложение и стать верной супругой господину де Бюсси-Леклерку… Конечно, жизнь моя тогда бы стала весьма и весьма печальна…
Югетта говорила искренне и просто, и шевалье смотрел на прекрасную хозяйку с нежной, грустной улыбкой.
— И вы пошли к господину коменданту?
— Да, но в первый раз я не смогла добраться до Бастилии — на улице Бог знает что творилось: беспорядки, крики, стрельба. Я пошла еще раз, но мне сказали, что господин де Бюсси-Леклерк уехал в Шартр. Я решила подождать его возвращения.
— Думаю, он уже вернулся. Можете сходить — на этот раз вы его непременно застанете.
— Зачем я туда пойду? — удивилась Югетта. — Вы уже и так на свободе.
Пардальян залпом выпил стакан и прошептал:
— Действительно, зачем? Ведь я свободен!
Мы уже не раз говорили, что шевалье де Пардальян всегда терялся, чувствуя, что им восхищаются и его любят. Он никак не мог понять, чем заслужил восхищение и преданность Югетты. А герцог Ангулемский наблюдал за этой сценой с волнением и со слезами на глазах. Наивная простота Югетты тронула молодого человека до глубины души. Карл подумал о том, что мало есть на свете людей, на которых можно опереться… Как была бы прекрасна жизнь, если бы подобные искренность и прямота стали привычными для всех представителей рода человеческого! Молодой герцог был влюблен и, как и всякий влюбленный, тут же вспомнил об обожаемой им девушке. И он тоже готов был отдать жизнь за Виолетту, не требуя взамен никакой награды!..
Пардальян и герцог Ангулемский расположились в тех самых комнатах, где останавливались и раньше. Таким образом шевалье вновь оказался в комнате, из окна которой он когда-то впервые увидел Лоизу де Монморанси. Карлу, как особе королевской крови, Югетта предложила было парадные апартаменты гостиницы, но он предпочел занять скромную комнатку рядом с Пардальяном — ту, в которой он жил в прошлый раз.
Двое суток друзья никуда не выходили. После всего, что они пережили, им не мешало хорошенько отдохнуть. Кроме того, следовало тщательно разработать план дальнейших действий.
На третий день они покинули гостиницу рано утром. Чтобы связать наше повествование с рассказом о других персонажах, напомним читателю, что Жак Клеман к этому времени уже четыре дня сидел в покаянной темнице, а Кроасс с Пикуиком вели роскошную жизнь в женском бенедиктинском монастыре на Монмартре.