Дети сектора - Виктор Глумов

Обогнув ступенчатую часть, Астрахан очутился у плоской стены без окон, с черной пластиной двери. Возле нее темнела уже знакомая панель.

Данила вышел из-за стены и махнул Марине рукой, спускайся, мол. Девушка поймала лиану и сползла, вытерла руки о тунику и побежала, не глядя под ноги, на трупы. Астрахан и сам старался на них не смотреть, но в вонь джунглей вплетался терпковатый, тошный запах бойни.

У двери девушка поняла, что делать, и приложила ладонь к панели – она подчинилась, и в лицо дохнуло по́том и готовящейся едой.

Царила темнота. Бархатистые стены источали слабый красноватый свет. Данила коснулся стены: она была покрыта мхом.

– Есть здесь кто-нибудь? – крикнул он, и эхо заметалось по пустынным помещениям.

Ослу понятно, что есть: кто-то ведь готовит ужин. Вопрос, кто. И живы ли Рэмбо и Маугли? Данила напряг слух: кто-то завозился, засвистел, защелкал. Значит, тут змееглазые, а они слегка неадекватны и фанатичны.

– Данила? – позвали голосом Рэмбо. – Твою ж мать, засранец, мы уже тебя похоронили, пацан все соплями замазал…

Маугли радостно вскрикнул, и Астрахан моргнуть не успел, как мальчишка налетел на него, приник, отстранился, взял за руку:

– Ты не врал. Живой!

– Иди сюда!

Глаза мало-мальски привыкли к темноте, Данила теперь мог различать черные дыры проходов и выбоины в полу. Широкая «прихожая» с обеих сторон заканчивалась арками, за ними вились коридоры. По его прикидкам, оба коридора были метра по три. Второй этаж меньше первого, третий – самый маленький, может, там вообще нет помещений.

Маугли держал Данилу за правую руку, Марина – за левую.

– Я проведу, – сказал мальчик и потянул Астрахана за собой.

На второй этаж вела крутая лестница, там полыхал огонь, – наверное, горели факелы – свет отражался в отполированных до блеска крутых ступенях, золотил стену.

Маугли отпустил Данилу и взбежал наверх, скрывшись из виду.

– Я привел его! Привел! – воскликнул он на языке змееглазых.

Отодвинув кожаную занавеску, выполнявшую функцию двери, Данила шагнул в светлую комнату, прищурился.

На стенах овальной комнаты, похожей на юрту, горели факелы. В ее середине был очаг, краснели угли, и сизый дым тянуло в круглое отверстие в потолке. Булькал котел, а вокруг очага, опершись на алебарды, сидело четверо змееглазых. На их выбритых до блеска макушках и на бронзовых кирасах танцевали отблески пламени. Один из змееглазых, с рукой на перевязи, был в белой, перехваченной на поясе тунике. Единственный уцелевший из отряда Олюкта.

Рэмбо и Вождь сидели обособленно напротив заклятых врагов. Скамьи напоминали каменные пни, растущие прямо из пола.

Данила поздоровался, обогнул очаг и уселся на свободном «пне». Рядом устроилась Марина, подтянув колени к подбородку.

Один из змееглазых встал, чуть склонил голову. На затылке он оставил волосы, и на грудь черными змеями сползли две косы. На висках мужчины чернели татуировки в виде разинувших пасти змей, длинные ногти были выкрашены черным лаком. Выдержав паузу, змееглазый заговорил:

– Я страж города. Рассказывай, что происходит. Почему звери убили моих людей?

Данила тоже встал, оказавшись на полголовы ниже аборигена, и начал рассказ. По возможности доступно он описал хамелеонов, множество Наружностей, то есть планет, реальностей, что вне Корабля. Фантазия Момента пришла на помощь, и Данила заключил:

– И мы, и вы жили в своих Наружностях, потом прилетел Змей, сожрал ваш народ, и вы поселились у него в животе. Теперь он хочет вас убить, и нам надо его остановить. Мы прикончим его, – он сглотнул слюну. – Но сначала надо поесть.

Данила сел и облизнулся. Сколько он не ел? Сутки? Двое?

Змееглазые были для него на одно лицо. Страж отличался косами, подчиненный Олюкта – одеждой. Двух других аборигенов он окрестил правым и левым. Левый достал миски и принялся разливать похлебку, с недоверием косясь на Вождя.

– Да, и еще, – вспомнил Данила и указал на Вождя: – Они – ваши предки. Глупые дети, вы перебили своих родителей, ай-я-яй.

Страж вскинул голову, дернул кадыком и сказал:

– Я должен защитить с-свой народ. Я с-свами.

– Ваш народ уже мертв. Ваши города и деревни Змей сровнял с землей. Есть только мы – и все.

Страж тряхнул головой и сверкнул глазами:

– Тогда – отомс-стить.

Данила принял миску из рук змееглазого. Бежевая жижа со вкраплениями зелени и мясными прожилками пахла тухлой пшенкой. Поскольку ложек не полагалось, есть приходилось, наклонив миску. Похлебка была безвкусной и совершенно не соленой, но голод взял свое – Астрахан расправился со своей порцией и потянулся за добавкой.

Змееглазые уже поели и бросали на Данилу взгляды, исполненные надежды. Нашли мессию, подумал он. Сейчас поспать бы хоть часик! Но надо взять себя в руки и двигаться дальше – к телепорту, а оттуда, при помощи Марины, – к двигателю. Легко сказать! Там орды агрессивных хамелеонов…

Страж глянул исподлобья и проговорил:

– Нам нужно оружие. Идемте с-со мной и да с-свершится мес-сть!

«Тунгуска» летела на предельной скорости, Шейх поглядывал в окно и покрывался липким потом: туман опускался медленно и верно. Мансуров представил белую руку, тянущуюся с неба, прорывающуюся сквозь время и пространство. С одной стороны, препятствия – это всегда неприятно, хотя «бродила» – не смертельное искажение; с другой – если Сектор, который наверняка управляется искусственным интеллектом корабля, стремится остановить беглеца, значит, его создатель чует опасность.

Шейх попытался включить передатчик – без толку. Сектор проснулся. Опасностью тянуло со всех сторон. Мча по лесу, Шейх заставил работать чувства на пределе.

По-хорошему надо бы объединить машины, выстроить их цепью и ехать первым. Оставшаяся без проводников колонна обречена на гибель. Но как их собрать, когда связь накрылась? Самому бы из «бродилы» выбраться. Вдруг дни, потраченные на скитание в Секторе, будут решающими для человечества?

Нога выжала педаль газа до конца. Бац – «Тунгуска» влетела в сосну, сломала ее, повалила, переехала. Опа – а вот и один из БТРов катит.

В салоне стало светло и празднично. Шейх вскинул голову и увидел за лобовым стеклом не враждебный туман – чистое небо.

– Ну, чё, салаги? – проговорил он, не глядя по сторонам и сбавляя скорость. – Ура, прорвались.

«Тунгуска» догнала БТР, и Шейх приказал экипажу:

– Механик-водитель – за руль!

С пола поднялся парнишка (он, оказывается, тут был один) с лицом, перепачканным смазкой, хлюпнул кровоточащим носом и взял руль. Шейх слез, пригнувшись, и лишь сейчас обратил внимание на то, что он в танке и ему очень тесно. Откинув крышку люка, он высунулся – «Тунгуска» шла бок о бок с БТРом – и крикнул водителю:

– Обгоняй его! Надо, чтоб твой коллега нас увидел!

Парнишка выполнил приказ, но водитель БТРа заметил «Тунгуску» и пропустил ЗРПК вперед. Шейх жестом велел ему остановиться, мехвод подчинился. Вылез растрепанный Роман Якушев. Череп монстра скалил зубы с его футболки.

– У вас остались проводники?! – прокричал Шейх.

Якушев прохрипел:

– Погибли оба.

– И как вы думаете выбираться? Ходить по Сектору без проводника опаснее, чем по минному полю. Становись за моей машиной и не вздумай обгонять. Считай, что ты в рубашке родился. Остальные куда подевались?

– Вперед умчали, – Якушев махнул рукой. – Далеко уже. Слышишь – двигатель работает?

– Будем надеяться, что догоним их прежде, чем они вляпаются в искажение. Водитель, трогай и держись юго-западного направления. Надеюсь, одумавшись, они выползут на трассу.

– Не езжай за ними, они к Москве рванули, а нам надо к Твери и в Питер. В Москве сейчас ад, да и штаб-то в Питере!

– Отставить панику! Механик-водитель, курс – на Тверь.

Шейх не спешил в душный салон. Высунувшись из кабины, он с любовью рассматривал родные места – сосны, ели, замшелые кочки. Полной грудью вдыхал насыщенный хвоей воздух.

Расслабляясь, он ни на минуту не забывал об опасности, а ею веяло отовсюду так, что нельзя было точно сказать, далеко ли искажение. Уснув, Сектор, видимо, отключил многие свои искажения, а теперь генерировал их заново. Шутка ли: на Могилевском – проход в сердце этого места – Улей, его нужно охранять и беречь. Интересно, сколько искажения будут «дозревать»?

Двигатель взревел, водитель чертыхнулся. Шейха затолкало обратно в салон, он упал на четвереньки и едва удержался на ногах. Ощущения были как у космонавта в центрифуге. Вот тебе и недоделанная гравицапа. Остается надеяться, что когда Сектор расставит ловушки, сохранится способность их чувствовать.

Побуксовав в гравицапе, «Тунгуска» рванула вперед, преодолела насыпь и въехала на раздолбанную дорогу. Шейх заметил поржавевший указатель, на котором с трудом читалось «Моховое». Значит, скоро мост через реку, и до Твери такими темпами ехать часа три-четыре.