Тайна пирамиды Хирена - Глеб Голубев

Потом я начал мысленно заново просматривать все выписки из дневников покойного археолога - и, кажется, продолжал этим заниматься уже даже во сне.

Моргалов позвонил мне утром в начале одиннадцатого и лаконично сказал:

- Щелкает, хотя и не шибко. Недоказательно, можно отнести за счет природного фона.

Я торопливо рассказал ему про ушебти.

- Хорошо, давайте проверим и ее, - ответил он. - Я сейчас приеду в Эрмитаж.

Наверное, никогда еще торжественные залы Эрмитажа не видели таких необычных исследований. Все произошло очень быстро и просто. Моргалов поднес к статуэтке счетчик Гейгера - и он сразу защелкал на весь зал.

- Вот и все, - суховато сказал Моргалов, убирая прибор. Если вы нам дадите эту фигурку на денек, мы сможем точно определить степень радиоактивности.

- Она представляет какую-нибудь опасность для посетителей? - тревожно спросил сопровождавший нас сотрудник музея.

- Вряд ли, - пожал плечами Моргалов. - Но проверить поточнее все-таки не мешает. Пришлите ее нам вот по этому адресу.

Мы вышли с ним вместе из Эрмитажа и пошли по набережной в сторону Летнего сада.

- Ну, теперь у вас есть ниточка, за которую можно ухватиться, - сказал Моргалов, шагая рядом со мной. - Но вы, кажется, не очень довольны?

- Просто я озабочен...

- И уже мысленно там, в пустыне?

Я засмеялся.

- Нет, пока еще в Москве. Разрабатываю план дальнейших поисков и стараюсь уговорить начальство, чтобы мне утвердили смету.

Моргалов понимающе кивнул. Некоторое время мы опять шли молча, потом я спросил у него:

- Скажите, Атон Васильевич, а почему вы до сих пор молчали о своей гипотезе?

- А что я должен был сделать? Послать заметку куда-нибудь в журнал "Вокруг света" или в "Технику - молодежи"? И назвать ее "Радиоактивная гробница"? Несолидно это как-то для физика. Да и никаких конкретных данных у меня ведь не было, одни догадки, а я так работать не умею. Так что вы уж сами занимайтесь теперь сенсациями, а меня, умоляю, не втягивайте в это дело.

- Нет уж, придется нам дальше распутывать загадки вместе. - Я шутливо погрозил ему пальцем. - Кстати, и помогите мне разработать методику проверки радиоактивности для будущей экспедиции, тут вам все карты в руки. Какие приборы понадобятся, как ими пользоваться...

- Знал бы я, что вы такой настырный, промолчал бы о радиоактивности. А то сколько хлопот навлек на свою голову. Ну ладно, методику я вам так и быть пришлю, давайте адрес.

Я записал ему все свои московские координаты. Он аккуратно сложил записку, спрятал в карман и протянул мне руку:

- Ну, пожелаю вам успеха. А мне привезите мормируса, если, конечно, сумеете поймать. - Он лукаво подмигнул.

Мы попрощались, и я уже хотел уходить, как Моргалов вдруг смущенно окликнул меня:

- Слушайте, Алексей Николаевич, есть у меня еще одно предложение... Об этом вашем "Речении", помните, вы мне рассказывали?

- Да, а что?

- Вы не могли бы мне оставить или прислать из Москвы фотокопии всех текстов, которые бесопорно принадлежат Хирену, и тех, где авторство его вы только подозреваете.

- Зачем?

- Хочу попытаться, чтобы физика еще раз пришла на помощь египтологии. Или, точнее, кибернетика на сей раз...

- Ничего не понимаю! Объясните Получше, что задумали, неожиданный вы человек! - взмолился я.

- Тогда давайте зайдем в Летний сад и сядем где-нибудь в сторонке, а то на нас уже начинают обращать внимание.

Мы выбрали пустую скамью в боковой аллейке и сели.

- Насколько я понял, вам важно доказать на основе стилистического анализа, что автором и "Речения" и надписи, найденной вами в пустыне, является Хирен, так?

- Так. Но при чем тут физика?

- Не физика, а кибернетика. Хочу привлечь для анализа ваших текстов электронно-вычислительную машину, она есть у нас в институте. Вы слышали, как американцы недавно с помощью такой машины установили авторство нескольких анонимных памфлетов, приписываемых Гамильтону, одному государственному деятелю конца восемнадцатого века?

- Нет, признаться, не слышал.

Моргалов укоризненно покачал головой.

- Вот видите, выходит, мы, физики, больше вашими делами интересуемся, чем вы - нашими.

- Ладно, учту ваши уроки и тоже постараюсь жить "во все стороны". Это Герцен так советовал?

- Герцен. Нравится его совет?

- Очень. Но продолжайте, Атон Васильевич, не томите меня отступлениями.

- Сохранилось, кажется, двенадцать анонимных памфлетов. Авторство их одни исследователи приписывали Гамильтону, другие его литературному сопернику Джеймсу Медисону, тогдашнему президенту США. И вот арбитром в научных спорах предложили стать электронной машине. Попросту говоря, заставили ее сравнить анонимные памфлеты с другими документами, бесспорно принадлежащими как Гамильтону, так и Медисону. Конечно, закодировав их сначала определенным образом и составив специальную программу. И вот машина на основе стилистического анализа, по частоте повторения "ключевых" слов и другим признакам установила, что одиннадцать памфлетов из двенадцати, несомненно, принадлежат Гамильтону...

- И вы думаете, что такой же эксперимент можно повторить с предполагаемыми текстами Хирена? - прерывающимся голосом спросил я.

- Ну вот, вы уже заволновались. Так нельзя. Попробовать, по-моему, стоит, но надежд на хороший результат, честно говоря, мало. Во-первых, уж документов-то у вас раз-два - и обчелся, почти нечего сравнивать.

- А во-вторых, все они написаны ведь не самим Хиреном, а разными писцами, которым он диктовал в различное время, добавил я сразу погрустневшим голосом.

- Верно, это усложняет положение. И, кроме того, машина будет иметь дело - вернее, не машина, а мы, когда станем составлять программу, - не с обычным текстом, а с иероглифами. Но ведь именно по сочетанию каких-то излюбленных иероглифов, по частоте их повторения в надписях и пытаетесь вы установить, так сказать, "стиль Хирена", верно? Так что попробовать стоит. Присылайте все фотокопии, какие найдете.

Я крепко пожал ему руку.

- Чудесный вы человек, Атон Васильевич! Так помогли мне и столько новых идей подарили, что прямо не знаю, как и благодарить...

- Ну что там, пустяки какие. Мне ведь самому интересно. Итак: жду материалов и желаю успеха,

ГЛАВА XIII. МОРГАЛОВ ПРАВ

В Москве все обернулось гораздо лучше, чем я полагал. А может быть, это Моргалов заразил меня такой энергией, что я быстро и весьма успешно всех уговорил немедленно начать поиски гробницы Хирена?

Даже старика Савельева мне почти не пришлось убеждать. Едва я рассказал ему о своей догадке и начал "иронически" читать "Речение", вскрывая подтекст, как Михаил Сергеевич выхватил книгу у меня из рук и так и впился в нее.