Чужая игра для Сиротки (СИ) - Субботина Айя

Вот и славно, что боится.

Я вопросительно медленно поднимаю бровь, и когда становится ясно, что узнать, что же я за нехороший человек в этот раз точно не суждено, закладываю руки за спину, напирая на маркизу с видом черного проклятия.

Она оторопело пятится.

— Леди Виннистэр, раз уж у нас случился незапланированный разговор по душам, то позвольте дать вам пару советов. Нисколько не сомневаюсь, что ваши «хозяева» тоже озвучили свои рекомендации, но вам придется проявить остроту ума и гибкость мысли, лавируя между молотом и наковальней.

Фредерика сглатывает, пару раз кивает с наиглупейшим выражением лица.

— Я понимаю ваше рвение устроить герцогине Лу’На… особенные условия пребывания здесь — назовем это так. Но, пытаясь ее скомпрометировать, вы выбрали крайне неподходящее время и компанию для слухов. Потому что, ставя под сомнение ее морали, вы, тем самым, ставите под сомнение и мое уважительное отношение к Его Величеству. И тот факт, что я, его верный слуга, могу позволить себе низость грязных поползновений в адрес одной из девушек, которая, возможно, станет его невестой, нашей будущей королевой и матерью наследника Артании. Вы всерьез полагаете, что я могу допустить подобные вещи?

Фредерика снова зачем-то кивает.

— Можно использовать язык, маркиза? — подначиваю я. — Ваши эти… бессловесные попытки не дают мне ни малейшего представления о том, что именно вы поняли и вынесли из моих слов.

Она прочищает горло кашлем.

— Я ни в коем случае не хотела, чтобы ваша репутация пострадала, герцог Нокс. Я лишь посчитала крайне сомнительным, что благовоспитанная юная леди пришла бы в личные покои мужчины, ночью, одета в крайней степени вульгарно, не имея в голове желания воспользоваться его слабостями.

— Какие конкретно мои слабости вы имеете ввиду?

— Конечно же, присущие всем мужчинам! — посмеивается она.

— Полагаете, я настолько бесхребетное существо, что не в состоянии держать под контролем свое мужское начало? — Добавляю своему голосу тихих ноток предостережения, давая понять, что даже мне — любителю поиграть с иронией — вся эта ситуация уже начинает надоедать. — Я верно вас понял?

— Я совсем не это…

— Вот и славно, что не это. Впредь, я надеюсь, вы не будете распыляться на вещи, недостойные женщины вашего положения, и с таким же рвением займетесь своими основными обязанностями — комфортом наших леди. Ступайте.

Фредерика растворяется, будто ее и не было.

А я снова даю себе обещание при случае вытребовать у Эвина парочку личных «наград» за моральное издевательство надо мной.

Глава тридцать третья

Сиротка

После завтрака, который я снова провожу как прокаженная, сидя за отдельным столом и стараясь не вслушиваться в насмешливый многоголосый шепот, маркиза собирает всех нас в зале и оглашает распорядок на весь сегодняшний день.

— Его Величество желает узнать, насколько хорошо его будущая невеста знает историю страны, которой собирается править, поэтому, через полчаса и до заката вы проведете время в компании мастера Йорка, демонстрируя ему ваши познания. Или их отсутствие.

Мастер Йорк?

Меня так и тянет переспросить, не ослышалась ли я, но после утренней перепалки, я скорее откушу себе язык, чем по своей воле заговорю с ней первой.

— Ну и кто это такой? — слышу недовольный шепот одной из девушек.

— Если вам не знакомо это имя, баронесса, — снова этот надменный тон Фаворитки, — то я не понимаю, на что вы рассчитываете? Полагаете, Его Величеству нужна супруга, не знающая всех острых и тонких нюансов истории Артании?

Мастер Йорк — королевский хронограф.

Один из тех, чьи трактаты считаются наиболее полными, самыми объективными и лишенными предвзятости, чего нельзя сказать обо всех предыдущих, чьи хроники невозможно читать из-за потока желания угодить короне буквально в каждом слове. Даже проигрыши короля Дарека, которые, конечно же, были, они умудрялись превозносить как победы.

Все, кроме мастера Йорка, который не боялся высказывать свою, часто нелестную, точку зрения.

Я прочла все его хроники.

Прочла и перечла по несколько раз, потому что после того, как карающая рука настоятельницы избавила монастырскую библиотеку от всех «непотребных книг», эти хроники остались единственным источником хоть чего-то интересного.

— Трех из вас, кто сегодня проявит себя лучше всех, — продолжает маркиза, — Его Величество пригасит на вечернюю прогулку верхом. Та, которая проявит самые слабые познания… покинет нас.

Когда маркиза уходит, зал мгновенно наполняется недовольным рокотом.

— Разве история не является обязательным предметом для образования мужчины? — возмущается так красотка с губами-бантиком, которая сегодня снова в ободке, на этот раз в форме странной птицы. — Женщины изучают музыку, шитье и…

Он захлебывается собственным негодованием.

Кто начинает громко рыдать.

Кто-то обещает обязательно спросить Его Величество, почему он решил выбрать именно ту тему, которая «женщине не по уму».

Я же украдкой осматриваю зал и понимаю, что из всех двенадцати девушек спокойными — явно уверенными в своих силах — остаемся только я, Фаворитка и та темноволосая любительница поумничать, благодаря длинному языку которой я так много узнала о королевских отборах невест.

Возможно, это немного самонадеянно, но я правда уверена в своих силах.

И единственная вещь, которая заставляет меня немного нервно теребить ткань юбки — встреча с самим Мастером Йорком.

Когда в положенный срок мы занимаем подготовленную аудиторию, я с удивлением замечаю, что у меня впервые появилась соседка. И не потому, что больше нет места — огромный зал уставлен скамейками и здесь легко поместилось бы еще человек двадцать. Рядом усаживается та девушка, которая была чуть ли не единственной, кто проявил ко мне хотя бы намек на симпатию.

Она лучезарно улыбается.

— Меня зовут Примэль, графиня Керн. — Она, незаметно для всех, пожимает мою руку, и мне еще больше не по себе от такого внезапного радушия. — По-моему, сегодня вылетит больше, чем одна девушка, как ты считаешь?

Я считаю, что если были озвучены конкретное количество, то вряд ли что-то изменится «на ходу», но графиню вряд ли интересует мое мнение, потому что, даже не дав открыть мне рта, она продолжает:

— Жаль, что эта выскочка, — указывает взглядом в сторону Фаворитки, — с нами, похоже, надолго. Она тебя не раздражает? По-моему, она всем здесь уже как рыбья кость в горле.

Судя по тому, что Фаворитку всегда «преследует шлейф» из желающих заслужить ее расположение, она будет последней, кому открыто выскажут хотя бы намек на раздражение.

«Ни с кем не откровенничай!» — всплывает в памяти предостережение герцогини. Она повторяла его чуть ли не по десять раз в день.

Видимо для того, чтобы в такой момент, как сейчас, я не сказала ничего лишнего.

Поэтому, я лишь слегка, едва заметно, пожимаю плечами и в ответ на слова Примэль, говорю:

— Я хочу пройти, а кто сегодня отправиться домой — какая разница?

— Ты такая милая! — восторженно шепчет графиня, и снова потихоньку пожимает мою руку. — Нам нужно держаться вместе.

Понятия не имею, что у нее на уме, но кажется очень странным, что девушка без проблем с репутацией предлагает «держаться вместе» той, от которой шарахаются, кажется, даже комары.

Но что мне на это ответить?

К счастью, с ответом можно и подождать, потому что в аудиторию, пыхтя и чихая облачками черной копоти, вкатывается… странный бронзовый механизм, нижняя часть которого похожа на емкость с вязкой голубоватой жидкостью, а верхняя — абсолютно человеческая, и принадлежит высохшему старику, больше похожему на мумию. Из резервуара с жидкостью к его телу тянутся трубки: в основном, к позвоночнику и затылочной части головы, но есть и парочка, воткнутых в живот, закрепленных прямо с плотью золотыми скобами.

Я сглатываю.