Дом в глухом лесу - Джеффри Барлоу

– И вовсе никакой он не зануда, — промолвила Дина касательно преподобного спутника жизни в посеребренных очках в то самое мгновение, как тот же самый эпитет возник в мыслях мисс Кримп.

Вайолет опешила; обратив хрупкое фарфоровое личико к прочим сидящим за столом дамам, она поинтересовалась, не требуется ли им еще что-либо из снеди и напитков – теперь, когда на столе появились вафли, и яичница, и гренки, и оладьи, и кофе; и в результате отослала одну из служанок на кухню за маслом и топлеными сливками.

– Нет, не зануда, – повторила миссис Скаттергуд, хмуря брови, – хотя дома викарий порою бывает ужасным догматиком. Стоит ему вбить что-либо себе в голову – например, как следует поступать в таком-то и таком-то случае, не важно, прав он или нет – а зачастую он абсолютно не прав, – так потом упрямца ни за что не переубедишь. О да. В личной жизни он замечаний и поправок не терпит, видите ли. Мы в домике священника всякий день на эту тему спорим, я и он.

– Дорогая моя, священникам как раз и полагается быть догматиками, – возразила мисс Кримп. – А то они все, чего доброго, основали бы свои собственные религии и вместо привычных доктрин проповедовали бы что в голову взбредет.

– Пожалуй, оно бы и недурно, – предположила Черри Айвз, глядевшая на мир ясно и смело. – А то порой мне кажется, что в жизни чересчур много скучных догматов и проповедей – просто никакого терпения на них не хватит. Уж такие они монотонные, такие заунывные, такие уныло однообразные!

– Ох, мисс Черри! – воскликнула миссис Филдинг, слегка шокированная еретическими речами дочки трактирщика; при том, что ее собственная племянница так и прыснула себе под нос.

Воистину эти еженедельные сборища в вафельной славились по меньшей мере своей открытостью!

– Да, – тихо заговорила мисс Кримп под влиянием внезапно пришедшей в голову мысли. – Да, и в самом деле так в некотором роде. Сплошное однообразие. Хотя, по чести сказать, определение «догматик» как-то не слишком подходит к добросердечному мистеру Скаттергуду – каким его знаю я.

Говорливая Дина того, что замечено было касательно ее преподобного супруга, словно не услышала, но жизнерадостно продолжала:

– Наверное, мне следует надеяться на то, что однажды он переменится или по крайней мере захочет перемениться. То-то я бы порадовалась!.. Вот только до сих пор супруг меня на этот счет разочаровывал. Ибо суть проблемы, понимаете ли, в том, что самые свои догматические убеждения викарий неизменно оставляет для жены. Да, он может стойко придерживаться того или иного мнения по какому-либо тонкому вопросу из области веры, философии или приходских дел, но стоит ему оказаться среди паствы – и выстоять он не в силах; против собственной воли он уступает, сдается, подстраивается под взгляды других, точно дерево, что гнется под ветром. А в защиту свою говорит, что «навязывать» убеждения тем, над кем он поставлен пастырем, и самонадеянно, и отчасти немилосердно. Но на что годен пастырь, не способный вести за собою? Ему должно научиться отстаивать свои права! В самом деле, он порою меня просто озадачивает, если не бесит; уж я-то его знаю, я это все наблюдаю изо дня в день! Это он только в домашних делах самоутверждается – в обращении со мною. Со всей очевидностью, крепость его хребта меняется в зависимости от круга общения. Мужья – это воплощенная дихотомия[20], скажу я вам! Как я такое выношу, просто не знаю!

– А как насчет тебя, Мэгс? – осведомилась Черри, переводя разговор в родственное русло. – Ты-то своей «дихотомией» до сих пор не обзавелась. Ты это за счастье почитаешь или за невезение? Как у вас там дела со сквайром?

– Никаких таких «дел», как ты изволишь выражаться, у нас нет, – отозвалась мисс Моубрей, слегка зарумянившись.

– Но он же очевидная для тебя партия. О-очень дальний родственник, просто-таки седьмая вода на киселе, так что в этом отношении никаких преград быть не должно. Он тебе идеально подходит. Так почему ты до сих пор не вышла за него замуж?

– Я до сих пор не вышла за него замуж по одной простой причине: он мне этого не предлагал.

– Тогда что же не так?

– Да все так.

– И сколько же лет это все длится? – сочувственно осведомилась мисс Кримп, у которой любая беседа на тему брака неизменно вызывала самый живой отклик.

– По правде говоря, – промолвила Мэгс, немножко смущаясь, – по правде говоря, мой кузен слишком давно живет-поживает себе в Далройде, в уюте и покое, вместе с гнедым конем и терьером, арендаторами и лесами – у него просто-напросто нет ни времени, ни желания обзавестись таким докучливым существом, как жена. Сознаюсь, возможно, некогда и был в истории такой момент, когда все обстояло иначе, но момент сей давно миновал.

– Значит, ты ни на что не рассчитываешь?

– Ровным счетом ни на что, мисс Вайолет. Скажу больше: а из-за чего переживать? Мне-то что за дело? В конце концов, у меня есть моя дорогая тетя Джейн, и быстроногая Далила, и прелести особнячка Грей-Лодж и нашего цветочного садика. Ни в деньгах, ни в чем ином я со всей определенностью не нуждаюсь. А еще у меня есть вы и наши еженедельные беседы – чтобы ум оттачивать! Есть и изумительные чудеса природы, что нас окружают, – девственные угрюмые чащи, прогалины и лощины, воспаряющие к небесам горы и загадочные озера. Чего еще желать от жизни?

– И в самом деле чего? – спросила от себя мисс Кримп, на мгновение позволив себе порыться на задворках сознания, где хранились ее потаенные желания и страсти, и все это время отлично зная ответ.

Со временем компания изрядно разошлась во мнениях касательно выгод положения мисс Моубрей.

– Что до меня, так я с тобою целиком и полностью согласна, – промолвила Черри, энергично кивая (ее темные блестящие кудряшки так и запрыгали в воздухе). – Нет ни малейшей причины сокрушаться о том, что тебе не досталось «дихотомии».

– Так твои вопросы – это всего-то навсего проверка! – улыбнулась Мэгс.

– Конечно. Вот у меня никакой «дихотомии» тоже нет, как все отлично знают, и я этому только рада. Сокрушаться? Еще не хватало: времени и без того не хватает! Нет ни малейшего смысла губить свою жизнь из-за таких пустяков, как вот та бедняжка, которая взяла да и утопилась в озере!

– Что еще за бедняжка? – озадаченно переспросила Дина. – Мы с викарием ни о чем таком не слышали. В деревне что-то случилось?

– Не тревожьтесь, это история многолетней давности, мой отец с приятелями вчера вечером в «Гербе» перешептывались, – ответила Черри. – Джентльмены меня даже не заметили, а у меня-то ушки на макушке! Я об этом происшествии впервые услышала. Дело было лет тридцать назад, по всей видимости, когда все они, молодые ребята, только-только школу окончили. Надо же, мой отец, Ним Айвз, тоже когда-то в мальчишках ходил! Просто вообразить не могу, честное слово!

– Забудь про отца, – нетерпеливо оборвала ее мисс Моубрей. – Расскажи лучше про девушку-утопленницу! Кто она такая?

– Да деревенская девушка, все вздыхала и чахла по молодому джентльмену, а когда поняла, что он ей не пара – или, может, он сам ее отшил, – вышла на лодке в озеро и бросилась в воду, тем самым с жизнью покончив решительно и бесповоротно. Позор! Уж будьте уверены, имени Черри Айвз вы в сходной истории не услышите! Да и ты, Мэгс Моубрей, запомни столь прегорестный пример женской слабости! Это нам всем урок!

– Неужто правда? – осведомилась Дина, оборачиваясь к собеседницам в поисках подтверждения. – Неужто история столь печальная случилась в самом деле? Миссис Филдинг, я по вашему лицу вижу: вы что-то знаете. Это правда – то, что рассказала Черри?

Все глаза обратились к тете Джейн. В лице ее, некогда красивом, сейчас отражалась целая гамма противоречивых эмоций: нерешительность, вина, горе и едва ли не страх. От природы замкнутая – что, впрочем, ее нисколько не портило и на добродушии ее никак не сказывалось, – вдова несколько помешкала, прежде чем ответить. Она намазала маслом вафлю, обмакнула ее в темный сироп, аккуратно разрезала на кусочки – выгадывая время, в то время как ее так и захлестывал поток воспоминаний. Наконец миссис Филдинг выпрямилась, пригубила кофе и приготовилась рассказывать.

– Да, повесть вполне правдива, по крайней мере истинность отдельных отрывков я вполне могу засвидетельствовать, а во все подробности меня никогда не посвящали, – промолвила она, осторожно подбирая слова.

– Тетя Джейн! – воскликнула Мэгс, не помня себя от изумления. – И вы мне ни словечком не обмолвились! Все это время этакая сенсация таилась прямо у меня под носом – в Грей-Лодже!

– Я вовсе не собиралась ничего от тебя скрывать, дорогая, – отозвалась тетя Джейн, нервно вертя в руках ложечку. – Просто речь как-то не заходила. Бедная девушка заслужила толику покоя и мира после всего того, что ей довелось выстрадать, раз уж она отважилась на поступок столь безрассудный! Что за опрометчивый, непоправимый шаг, противоречащий самым основам нашей веры!