Влюблённые - Лина Вальх
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Женщина молча поднялась с кресла и, подойдя к окну, открыла его, не спрашивая, нужно ли это Уилл. Холодный вечерний воздух ворвался в кабинет, и Уильям поёжился. Неприятное чувство все еще давило на его грудь, но спутавшиеся мысли начали медленно раскручиваться в длинную и ровную цепочку из запрятанных в памяти страхов. Уилл проследил взглядом за врачом: она медленно развернулась, оправила резким движением узкую юбку-карандаш и уже через несколько шагов снова оказалась в кресле напротив, ожидая продолжения истории.
— Я пытался делать вид, что ничего не происходит, — неловко крякнул Уилл, взъерошив затылок. — Я продолжал учиться, потому что так хотел отец. Хотя, знаете, заниматься, когда ты смотришь в книгу, но вместо скелета человека и исторических заметок видишь… — он снова сглотнул, — чужие руки, сжимающие смычок, не так-то просто. Я никогда ни до, ни после не испытывал подобного. Вы спрашивали, снятся ли мне сны. Я вам соврал. Да, иногда мне снится прошлое. Но я не могу вспомнить ни одного лица. Я… — Уилл растерянно уставился на доктора Калверт, — не помню ничего. Только руки и то, как мне было тепло. Мы никогда не пересекались, знаете. Разные классы, разный возраст, разные компании. А потом было как в дурацкой комедии — мы столкнулись в библиотеке.
— Это очень романтично, — женщина улыбнулась, но в ее улыбке не было ничего добродушного: взгляд миссис Калверт, как взгляд коршуна, следил за каждым жестом Уилла, за тем, как он хмурится и куда отводит взгляд, когда рассказывает ей о произошедшем.
— Хах, действительно, — Уилл едко усмехнулся. — Только ничего романтичного не было. Мы виделись еще несколько раз, а потом… Потом, я думаю, вы знаете, что было.
— Я хочу, чтобы вы сказали это вслух.
— Мне кажется, терапия работает немного не так.
Уильям пытался скрыть раздражение, но оно сочилось в каждом произнесённом слове. Доктор Калверт же, напротив, продолжала улыбаться — как и все врачи перед пациентом, которых встречал сейчас Уилл, — а затем упрямо повела подбородком и отрезала:
— Но в вашем случае, думаю, это поможет.
Впервые Уильям пожалел, что Алан не ошивается в его голове двадцать четыре часа в сутки семь дней в неделю. Тишина, повисшая в кабинете, давила своей пустотой. Ветер с улицы практически перестал залетать внутрь: листья стоящего на полу причудливого цветка не раскачивались, а лёгкие занавески свисали с карнизов своими естественными фалдами11. Тишины звенела об опустевшее сознание, и Уилл отдал бы сейчас все за то, чтобы мысленно пререкаться с Аланом, а не смотреть в эти золотистые глаза напротив так похожие на глаза…
Нет, это было просто невозможно. Должно быть ему просто показалось. Уилл нахмурился, вглядываясь в лицо доктора Калверт, и вздрогнул, когда женщина словно издевательски выгнула рыжую бровь и кивнула на часы на стене. У них оставалось пятнадцать минут из положенного часа, за который Уилл заплатит в любом случае. Даже если опоздал на двадцать минут.
Язык скользнул по пересохшим губам, и они разлепились нарочито громко, будто насмехаясь над колотящимся в груди сердцем. Уилл отвёл взгляд: он не хотел говорить, не хотел позволять словам вырываться из него и предпочёл бы проглотить их навсегда, если бы это помогло засыпать ту яму внутри него землёй. Но вместо этого Уилл сделал глубокий вдох и посмотрел на доктора Калверт.
— Мы переспали. Мы встречались некоторое время. Никто не знал об этом. Иногда мы… — он поджал губы, слова не хотели срываться с языка, и все же он выдавил из себя: — занимались сексом. — Уилл замолчал, погрузившись в свои мысли. — А потом нас застукали. На следующий день родители забрали меня из школы.
Вздох сочувствия пощёчиной обжёг щеку Уильяма. Доктор Калверт смотрела на него с грустью, как будто имела хоть какое-то представление о его чувствах и том, что ему пришлось пережить. И все же, ему самому неожиданно стало легче. Он всегда боялся подойти к этой двери и открыть ее: казалось, эта кладовая была до потолка набита костями скелетов прошлого, которые обрушатся на голову, стоит только открыть дверь. Вместо этого Уильям обнаружил лишь маленькую горстку пепла, оставшуюся от сгоревшего «я», которым некогда был Уилл. Маленький слой пыли, избавиться от которого было немного проще, чем он предполагал.
Он нервно оттянул ворот галстука и прохрипел:
— Мне кажется, мы немного отошли от темы.
И это было полнейшей правдой. Уилл перевёл взгляд на окно, за которым опустившийся на карниз голубь пытался оторвать силиконовый герметик с другой стороны стекла.
— Да, немного. Что ж… — скользнув взглядом по пустому кабинету, Уильям посмотрел на доктора Калверт, — теперь я ревную своего лучшего друга. К женщине.
— И почему же?
Знай Уильям ответ, он бы не пришёл в этот кабинет. Но сейчас разгадка казалась ему настолько очевидной, но хотелось посмотреть в зеркало и рассмеяться самому себе в лицо, от банальности испытываемой злости к Алану.
Губы Уильяма растянулись в кривой усмешке, и он рассеянно пожал плечами.
— Я делаю для него все. Выполняю любую его прихоть и поддерживаю каждый раз, когда ему становится плохо. Я выслуживаюсь и унижаюсь перед ним, но в ответ не получаю ничего. Только новые укоры, холодность и чувство обыденности. Словно я всегда буду рядом, готовый подхватить ситуацию в свои руки. — Уилл вздохнул. — Наверно, я просто слишком люблю этого засранца.
И все же это чувство не было похоже на то тепло, что он чувствовал раньше. Теперь вокруг Уильяма был только холод, а эмоции, к которым он привык, превратились в кривое зеркало человечности. Порой он не узнавал даже самого себя, глядя в отражение, но не понимая, что за человек стоит перед ним. Он видел свои руки, чувствовал под кончиками пальцев холод инструментов, но эти руки не были его.
Уильям не понимал, что с ним происходит, и все же спустя время нашёл простое и очевидное объяснение.
— Но скорее всего я просто медленно схожу с ума.
Глава VII. Близость
Александр всегда знал слабые места старшей сестры. Он всегда наслаждался, видя ее искорёженное гневом лицо или же подглядывая за тем, как Амелия сама отдаёт себя в руки палачей-родителей.
Поэтому не был удивлён, когда
