Кровь отверженных - Карин Слотер

И вдруг сердце Лены забилось: она услышала новое сообщение. Говорил Хэнк: «Ли, Барри заболела. Придется мне сегодня вечером поработать вместо нее, а может, и завтра тоже».

Она закрыла глаза, прижалась спиной к стене. Хэнк тем временем объяснял, что ему легче будет остаться в Рисе, потому что с утра должны привезти пиво. Лена снова запаниковала, а потом рассердилась, потому что Хэнк повел себя как трус: оставил сообщение на автоответчике, вместо того чтобы позвонить ей на мобильник и все объяснить.

Лена перешла на другую сторону коридора, выглянула в окно. В школе имелся внутренний двор, и она увидела, что персонал кафетерия устанавливает столики. Она так на них засмотрелась, что пропустила часть последнего сообщения. Отмотала пленку назад и еще раз послушала.

«Лена, это Дейв Файн, – услышала она. – Прошу прощения, но мне придется отменить нашу вечернюю встречу. Заболел один из наших прихожан. Мне нужно туда пойти прямо сейчас».

Лена захлопнула телефон, услышав, что Файн просит ее перезвонить ему и договориться о новой встрече. Пусть теперь Джеффри этим занимается. Планировать свои действия она не привыкла, хотя и настроилась на сегодняшнюю встречу с Файном. Ей представилось, как она возвращается в пустой дом, и ею вновь овладела паника.

Лена прижала руку к груди – сердце стучало как бешеное, она по-прежнему обливалась потом. Ей хотелось еще раз прослушать сообщение Хэнка: может, она упустила какой-то нюанс. Может, он затеял с ней какую-то игру, чтобы она упросила его остаться?

Прозвучал последний звонок. Резкий звук ударил по ушам. Лена оглядела пустой коридор. На мгновение она забыла, где находится и почему. Словно во сне, увидела идущую в ее сторону женщину. Лена не сразу ее узнала, а потом, очнувшись, вспомнила, что она сейчас в школе Дженни Уивер, а женщина, которую видит перед собой, – Дотти Уивер.

– Черт! – пробормотала Лена и взглянула на мобильник.

Ей хотелось, чтобы он зазвонил. Открыла крышку, словно бы собираясь набрать номер, но нет – поздно: мать Дженни была уже рядом. В руке она держала тяжелый на вид учебник.

Уивер остановилась, сердито сжав губы. Глаза налиты кровью, будто она целый год проплакала, лицо покрыто красными пятнами.

– Миссис Уивер, – сказала Лена и захлопнула телефон.

Дотти покачала головой. Похоже, ее настолько переполняла злоба, что она не могла говорить.

– Мы только что беседовали с одноклассниками и учителями вашей дочери, надеялись что они прольют свет на…

– Почему вы не оставите ее в покое? – воскликнула Дотти. – Почему не оставите в покое?

– Мне очень жаль, – сказала Лена, и это была чистая правда.

– Она была моим ребенком.

– Знаю, – ответила Лена и взглянула на свой телефон.

– Вы треплете ее имя. Хотите доказать, что у нее были дурные наклонности?

– У меня этого и в мыслях не было.

– Лгунья! – завопила Дотти и швырнула в нее книгой.

Лена бросила телефон, чтобы поймать учебник, однако промахнулась. Книжный корешок ударил ее в живот, и она моргнула, когда учебник шлепнулся на пол.

– Миссис Уивер, – охнула Лена и наклонилась за книгой.

– Школьная библиотека потребовала вернуть учебник, – сказала Дотти, нижняя губа у нее затряслась. – Возьмите. Возьмите и скажите, чтобы все они пошли к черту!

Лена осторожно закрыла книгу, стараясь не повредить страницы. Подняла телефон – похоже, не разбился.

Дотти промокнула глаза платком и высморкалась. Однако не ушла. Лена этому удивилась, пока та снова не заговорила:

– Дженни любила школу, – сказала она и прижала руки к животу, словно ей было больно говорить. – Ей здесь нравилось.

Лена решила воспользоваться моментом, чтобы хоть что-нибудь узнать:

– Она с кем-нибудь встречалась, миссис Уивер?

Дотти покачала головой.

– С психиатром? – спросила она.

– С мальчиком, – сказала Лена. – Встречалась ли она с мальчиками?

– Нет, – резко ответила Дотти. – Конечно, нет. Она ведь была ребенком.

Лена кивнула и опасливо сказала:

– А некоторые девочки говорят, что встречалась.

– Какие девочки? – спросила Дотти и оглянулась по сторонам, словно ожидая кого-то из них увидеть.

– Просто девочки, – ответила Лена. – Школьные подруги.

– Подруг у нее не было, – возразила Дотти и прищурила глаза: – И что они говорят о моей дочери?

Лена не знала, как бы помягче выразиться.

– Что она…

– Что она? – грозно спросила Дотти.

– Что она встречалась со многими мальчиками. И была с ними в близких отношениях.

Пощечина явилась полной неожиданностью. Она была такой сильной, что правая сторона лица Лены онемела. Не успела она подумать, что сказать, а уж тем более – отреагировать, как увидела перед собой удаляющуюся спину Дотти Уивер.

Дверь библиотеки с шумом отворилась. На пороге стоял Брэд. Он провожал учителей. Они казались усталыми и немного раздраженными, впрочем, это было нормально: Лена еще не забыла, что во время ленча учителя всегда так выглядели. Одна из учительниц глянула на Лену, и по тому, как она на нее посмотрела, Лена поняла, что та заподозрила что-то неладное. Учительница вскинула бровь, словно приглашая к разговору, но Лена была слишком шокирована, чтобы говорить.

– Лена? – сказал Брэд.

Она кивнула, давая понять, что с ней все в порядке. Интересно, не покраснела ли щека, по которой ей съездила Дотти?

Брэд представил ей всех учителей, имена которых Лена тут же забыла.

– Они знают о слухах, – сказал он.

Лена недоуменно заморгала.

– Слухи о Дженни, – пояснил Брэд. – Они говорят, что слышали.

– Никто из нас им не поверил, – сказала одна учительница.

Судя по голосу, она давно примирилась с тем, что в школе происходят события, о которых учителя никогда не узнают.

– Она была хорошей ученицей, – подхватила другая учительница. – Очень спокойная, задания всегда вовремя выполняла. И мать у нее хорошая.

Другие учителя закивали, и Лена повторила их жест: она все еще не оправилась от шока.

– Спасибо, что уделили нам время, – сказал Брэд, пожал каждому учителю руку, а они ободряюще на него посмотрели.

– Извините, что ничем вам не помогли, – сказал один учитель.

– Если что-нибудь вспомним, непременно сообщим, – добавил другой.

Женщина, заметившая состояние Лены, была последней. Она сказала Брэду:

– Вы проделали замечательную работу, Брэдли. Я просто поражена.

Брэд сиял.

– Благодарю, мэдм.

Он был похож на счастливого щенка. Дождавшись, когда учителя уйдут, спросил Лену:

– Чья книга?

– Дженни Уивер, – ответила она и провела пальцем по страницам – не засунуто ли какой записки. Нет, ничего. Как и раньше.

– Как она к вам попала?

Лена не смогла ему ответить.

– Возьми, – она протянула ему книгу. – Отнеси в библиотеку. Встретимся в машине.

На стоянке у «Садди» было довольно пусто, несмотря на восемь часов вечера. Если принять за образец жизнь Сибил и Нэн, то, возможно, большинство городских лесбиянок были дома – смотрели комедии. Сибил, разумеется, смотреть не могла: она была слепой, но иногда она любила послушать, а Нэн рассказывала ей о том, что происходит на экране.

Лена скрестила на груди руки и задумалась о Сибил, о том, как она выглядела в последнее время. Не в морге, а накануне смерти. Как и всегда, Сибил казалась преисполненной энергии. Смеялась над тем, что произошло в одном из ее классов. Сибил очень любила преподавательскую работу, ей страшно нравилось общаться с учениками. Может, поэтому Лене так тяжко было сегодня в школе.

Лена вышла из машины. «Садди» во многих отношениях был хорошим баром. По сравнению с «Хат», баром Хэнка в Рисе, это был просто дворец. Снаружи здание выглядело скромно: вероятно, владельцы не хотели привлекать к себе внимание. Если бы не реклама «Будвайзера» со вставленным в логотип неоновым радужным флагом, здание было бы неприметным.

Интерьер был оформлен получше, но огни приглушены, и помещение казалось Лене чересчур интимным. Музыкальный автомат играл тихую мелодию, на потолке медленно крутился зеркальный шар. Лене всегда было неловко из-за сексуальных предпочтений Сибил. Она не понимала, как такая красивая и энергичная женщина избрала себе такой образ жизни. Сибил всегда хотела детей, хотела, чтобы о ней заботились и любили. Лена и представить себе не могла, что у ее сестры будет такая жизнь.

Когда пятнадцать лет назад Сибил впервые призналась во всем Лене, она воскликнула:

– Нет, только не ты!

Даже после того, как Сибил стала жить с Нэн, Лена все еще не могла поверить в то, что Сибил лесбиянка. Лена надеялась, что со временем, когда-нибудь, Сибил посмеется над своими заблуждениями, выйдет замуж, нарожает детей. То, что они были близнецами, осложняло дело, потому что Лена считала себя частью Сибил. Неужели на уровне психики она сама разделяет сексуальные предпочтения Сибил?