Бандит - Юлия Латынина

— Чуть не взяли, потому что он обстрелял наших сотрудников из крупнокалиберного пистолета иностранного производства и сумел бежать. Вы совершили серьезное упущение, Вазген Аршалуисович, не арестовав вооруженного рецидивиста при наличии несомненных доказательств его вины.

Он развязно ткнул в Шакурова пальцем и добавил: — Вот, гражданин фирмач десять тысяч баксов из-за вас потерял.

— И, обратив шись к Шакурову: — Пойдемте, Александр Ефимович.

— Александр Ефимович, — сказал армянин, — зайдите, пожалуйста, после вашей беседы ко мне. Кабинет 317, Вазген Аршаков. Буду вас ждать.

Кабинет следователя Миклошина располагался в самом конце длинного, темноватого коридора и решительно не соответствовал облику самого Миклошина. Кабинет был светел и скорее беден, чем аскетичен. Следы, испещрявшие блестящую поверхность стола, неопровержимо изобличали его владельца в том, что на стол этот ставили без блюдца чашки с горячим кофе, тушили сигареты и иным образом злоупотребляли народной собственностью о двух тумбах и четырех ножках.

Безупречные рукава миклошинского костюма, из-под которых высовывались жесткие манжеты цвета рафинада, как-то странно выглядели на этом столе.

Миклошин усадил Шакурова в старое кожаное кресло, пододвинул к себе чистый лист бумаги и начал: — Имя?

— Шакуров Александр Ефимович.

— Год рождения? — 1964-й.

— Место работы?

— Председатель кооператива «Параллель-плюс».

— Вы знакомы с Валерием Нестеренко?

— Я учился с ним в школе.

— Согласно показаниям сотрудников фирмы это вы привели Нестеренко к Иванцову.

—Да.

— Как вы объясните тот факт, что Иванцов по первому требованию предоставил ссуду только что освободившемуся из тюрьмы преступнику?

— Я не знал, что преступники у нас освобождаются из тюрьмы. Я думал, преступники отсиживают до конца и выходят на волю полноправными гражданами.

Миклошин прикусил губу.

— Почему Иванцов предоставил ссуду человеку без высшего образования, без справки с места работы, без положительных характеристик, как первому встречному с улицы?

— Очевидно, он смог разглядеть его деловую хватку. Как вам известно, он не прогадал: кооператив оказался очень прибыльным.

— Да, очень прибыльным, — согласился следователь.

— Честным предпринимателям такая прибыль и не снилась. Вам известно, что в сейфе Нестеренко найдены следы наркотиков?

Шакуров раскрыл рот.

— Да-да! Сначала мы, к сожалению, не исследовали сейф так тщательно. Упущение следователя, которому было поручено дело. А теперь мы провели анализ пыли на стенках сейфа и обнаружили, что она содержит следы дикорастущей конопли. Кроме того, вряд ли налетчики похитили из сейфа трехдневную выручку, от торговли мороженым — вероятно, там были деньги совсем другого достоинства и происхождения.

Шакуров подавленно молчал.

— Нестеренко вымогал у вас деньги?

— Нет. — Это поразительно. А вот Иванцов утверждает, что вымогал.

— Врет!

— И жене угрожал…

— Чушь собачья!

— А тогда почему вашей жены в квартире нет? Вы ее решили спрятать от Нестеренко?

— Я поссорился с женой. Она взяла вещи и уехала.

— Куда?

— Забыл у нее спросить, — ехидно сказал Шакуров.

— Иванцов утверждает, что вчера Нестеренко потребовал у вас денег. Вы обратились к Иванцову, который должен вам крупную сумму, с просьбой ее вернуть. Нестеренко тогда сказал, что возьмет ваши деньги прямо у Иванцова, и именно поэтому вы очутились в кабинете вместе.

«Так вот он как пытался объяснить мое присутствие», — подумал Шакуров.

— Вы отдаете себе отчет, — продолжал следователь, — что в кабинете вы могли находиться либо как соучастник Нестеренко, либо как его жертва? Пока Иванцов называет вас жертвой. А вы вот этим самым «врет» упорно пытаетесь выставить себя соучастником…

Шакуров побледнел, как лист финской бумаги.

— Итак, вымогал у вас Нестеренко деньги или нет?

— Это ошибка Иванцова, — сказал Шакуров.

— Вчера Валерий действительно позвонил мне и попросил денег в долг. Никаких угроз он мне не предъявлял. Желая помочь Валерию и не имея свободных денег, я попросил Иванцова вернуть мне долг.

Это, по крайней мере, звучало. Это не топило Нестеренко и не противоречило показаниям Иванцова.

Миклошин задумался.

— Значит, вам неизвестно, — спросил следователь, — что Нестеренко добился получения первой ссуды, угрожая Иванцову расправой?

— Нет.

— Вам известно, откуда у Нестеренко огнестрельное оружие?

— Нет.

— Он вам его когда-нибудь показывал?

— Нет.

— Вас не наводит на определенные размышления тот факт, что у Нестеренко оказалась очень редкая, заграничная модель пистолета, которая на черном рынке стоит на порядок выше, чем какой-нибудь «ТТ»?

— Я не разбираюсь в пистолетах и никогда оружия у Валерия не видел.

— У нас есть показания грузчика магазина номер 128, а также водителя автофургона 10-37 ММС о том, что на их глазах Нестеренко с тремя подручными избил вышедших из вашего офиса людей. Что вы знаете об этом?

— Ничего. Мало ли с кем Валерий мог подраться.

— Вам известно, что Нестеренко требовал дань с лоточников и торговцев? Неоднократно являлся героем рыночных скандалов и потасовок?

— Нет.

— Вас не смущало количество людей и лоточников, оказавшихся под его покровительством? Вас не смущало, что некто Вилде через два месяца деятельности кооператива предложил Нестеренко стать совладельцем его кафе?

— Я знаю, что Валерий защищал этих людей от рэкета.

— Ах, защищал? — иронически протянул следователь.

— А он не говорил вам, во сколько им обходится эта защита, в твердой валюте?

— Нет.

— А сколько он требовал у вас? — Ничего. — Подумайте лучше, гражданин Шакуров.

— Ничего!

— Может, он с вами еще и делился, как с соучастником?

— Что?!

— Вас не смущает, гражданин Шакуров, тот факт, что истинные главари рэкета обычно остаются в тени, заведуя операциями из прекрасного далека? А Нестеренко был слишком активен. Лично в морду, лично туда-сюда… Следствие будет искать человека, который стоял за спиной Нестеренко. Человека, так сказать, белой сборки… Того, например, кто его привел к Иван-цову.

Шакуров даже привскочил: — Вы… вы…

— Сядьте, гражданин Шакуров.

Шакуров бессильно опустился на стул.

— Мы не дадим всяким рэкетирам шастать по нашей земле. Мы посадим Нестеренко! Показательный процесс устроим! И добудем сведения не у одного Иванцова, а у всех, кто платил твоему дружку. Не будешь на этом процессе свидетелем — пойдешь как подсудимый. Понятно?

Шакуров заплакал.

— Ты мне тут болото не разводи, — заорал Миклошин, — раньше надо было думать, бизнесмен херов! Кто из вас главнее — ты или Нестеренко? Почему Нестеренко ходит так, а ты — с телохранителем?

— С каким телохранителем?

— С Максимом Сысоевым! Что он делает в твоей квартире третьи сутки?..

— Ничего! Он с женой поссорился!

— И этот с женой? Что это у вас, кооператоров, мода завелась, с женами ссориться? Небось пока была советская власть, так мирно жили, а как деньги завелись, так на стороне стали трахаться?

Шакуров сидел, закрыв лицо руками. «Боже, во что я влип», — вертелось в его голове.

Миклошин шваркнул на стол лист бумаги: — Пиши, настоящим признаюсь, что Нестеренко вымогал у меня деньги в размере…

— Это не он вымогал!

Вытянутое лицо Миклошина вплотную приблизилось к Шакурову. — Не он? А кто же?

Шакуров молчал. — Вы хотите сказать, Александр Ефимович, что деньги вымогал не сам Нестеренко, а один из его рабочих? Сысоев? Даржиев?

«Сысоев — это кто? — мелькнуло в мозгу Шакурова. — Ах, это Максимка…»

Голос Миклошина внезапно стал мягким, почти бархатным.

— Я понимаю вас, Александр Ефимович, — воркующе проговорил следователь, — Нестеренко еще на свободе, вам страшно за себя, за жену, с которой вы якобы поссорились… Но хоть о его сообщниках вы можете показания дать? Написать, что деньги у вас вымогали Сысоев, Даржиев и Крепа? А? И я вас отпускаю домой. А иначе вас, дорогой Александр Ефимович, ждет ночь с уголовниками, и на вашу встречу в три ноль-ноль вы наверняка не успеете… Ну? Сысоев, Даржиев и Крепа. Три имени.

Шакуров был настолько измучен, что предложение Миклошина внезапно показалось ему наилучшим выходом. В конце концов, так он не сдает Нестеренко! А Крепа — Крепа действительно какой-то приблатненный, гнать его надо было из кооператива…

Через полчаса Александр Шакуров покинул кабинет, оставив заявление о том, что его рэкетировали трое рабочих кооператива «Снежокъ».

Миклошин остался в кабинете, ласково поглаживая исписанный лист. До сих пор Валерия Нестеренко можно было обвинить лишь в ношении оружия и вымогательстве денег в размере тридцати тысяч долларов у Юрия Иванцова, директора ТОО «Аврора».