Подземелья Хейвена - Саймон Грин

– Не бойся, любовь моя, – ласково обратился Домейн к трупу, – скоро все кончится и мы соединимся навсегда. Я никому тебя не отдам.

За спиной у мага беззвучно открылась маленькая дверь и в комнату скользнул Барбер, сжимающий в руке обнаженный меч. Хок усилием воли отвел от него взгляд, чтоб не привлечь внимание Домейна. Он знал понаслышке о необычных способностях оруженосца, но ему с трудом верилось, что чародей не видит Стюарта. Барбер двигался по комнате, производя не больше шума, чем падающий волос. Домейн беззаботно улыбался мертвой девушке. Приближаясь к креслу, оруженосец медленно поднял меч для последнего удара, и казалось, вот-вот сверкающее лезвие рассечет надвое голову колдуна. Вдруг Домейн поднял левую руку и щелкнул пальцами. Синеватая молния, сорвавшись с потолка, ударила Барбера, и он застыл, точно ледяное изваяние. Чародей неторопливо повернулся в кресле и посмотрел на него.

– Неужели нашлись глупцы, воображающие, будто можно проникнуть в мой дом тайком от меня. Моя власть, господин убийца, превосходит ваши самые страшные ночные кошмары, и ваши жалкие козни мне видны насквозь. Я точно знал, что власти подошлют ко мне негодяя вроде вас. Им очень хочется разрушить нашу любовь. Но я этого не допущу! И в назидание я разрушу весь ваш проклятый город!

Он взмахнул рукой, и Барбер, пролетев по воздуху, с деревянным стуком ударился о стену и упал на пол, продолжая сжимать меч в закоченевшей руке. Заскрипела открывающаяся дверь, и Домейн улыбнулся, глядя, как мертвецы входят в комнату. Изабель, подняв меч, бесстрашно шагнула им навстречу, Хок встал рядом с ней и вдруг, развернувшись с быстротой молнии, сделал неуловимое движение. Топор, сверкнув, словно искра, просвистел в воздухе и глубоко врезался в лоб Сюзанны. Труп покачнулся, взмахнул руками и повалился назад. С криком отчаяния Домейн вскочил с кресла и успел подхватить его на руки. Глядя на торчащую рукоять топора, он поднял лицо к потолку и дико завыл, а тело мертвой девушки, уже не оживляемое его магией, бессильно соскользнуло на пол. Домейн упал рядом с ним на колени и, припав лицом к давно охладевшей груди, разрыдался. Мертвецы, заполнившие комнату, безжизненно рухнули на пол, и присутствие существ из потустороннего мира перестало ощущаться. В комнате посветлело, тени, таившие в себе неопределенную угрозу, растаяли. В маленькой квартире раздавались лишь захлебывающиеся рыдания юноши, чья любовь погибла навсегда. Изабель опустила меч и улыбнулась мужу.

– Здорово получилось. Даже он не мог считать ее живой с топором между глаз.

– Конечно. Думаю, теперь парень не опасен. Но на всякий случай лучше побыстрее позвать Шторма. – Хок покачал головой. – Жизнь – странная штука. Любовь и смерть в ней идут рука об руку.

– Нет, спасибо, со мной все в порядке, – раздался голос позади, и Изабель мгновенно обернулась. Барбер, кряхтя и морщась от боли, поднимался на ноги.

– В следующий раз, Стюарт, – усмехнулся Хок, – постарайся поменьше шуметь.

Оруженосец исподлобья взглянул на него.

Толпа нищих беспорядочно копошилась под дождем у главных ворот Королевского Дворца. Тут были человеческие обломки обоих полов и всех возрастов, от младенцев до стариков, кое-как одетые в невероятную рванину, чтоб получше показать себя. Некоторые дошли до крайней степени истощения – одни скелеты, обтянутые кожей; у других не хватало глаза, руки, ноги. Они не обращали внимания на дождь, поливавший их обнаженные головы. Для нищих дождь давно стал привычным делом, беспокоившим не больше, чем старая любимая мозоль. Кое-где в толпе попадались бродяги, обряженные в лохмотья военных мундиров. Эти обычно держались кучкой, отдельно от всех прочих, к несчастью для себя сохранив остатки былой гордости. С нею нищенское существование становилось поистине невыносимым.

Иззябнув, босяки невольно жались друг к другу, не сводя, однако, глаз с главных ворот, чтоб не прозевать момент, когда их петли заскрипят, впуская или выпуская очередного любимца фортуны. Но почетные гвардейцы из Стальных Братьев смотрели на них совершенно равнодушно. Нищие не представляли угрозы для обитателей Дворца, пока держались на достаточном расстоянии, а значит, не интересовали охрану.

Среди нищих, низко склонив голову и ежась под дождем, сидел Вульф Саксон, исподлобья поглядывая на главные ворота. Он находился здесь уже битых два часа, промокший и продрогший, но за это время ему удалось составить полное представление о системе охраны дворца. Ни один посетитель не мог укрыться от бдительного ока вездесущих почетных гвардейцев, придирчиво проверявших каждого входящего. Всем, даже самым гордым аристократам, приходилось мириться с унизительной процедурой обыска. Стальные Братья знали толк в подобных делах. Поэтому, обдумывая способы проникновения за дворцовую ограду, Саксон озабоченно хмурился. Несомненно, кругом также наложены защитные заклятия, так что надо быть весьма искусным магом, чтоб ступить на территорию дворца, не подняв тревоги.

Неожиданно Саксона осенило. Он подтянул колени к груди и, обхватив их руками, придал своей физиономии то безразличное выражение, которое во всех странах отличает нищего. Дождь не доставлял ему особых неудобств: на ранних этапах своей карьеры, пока он еще не занялся политикой, Вульфу пришлось повидать всякое. Некоторые пошучивали, что, уйдя в политику, Саксон всего лишь сменил маленькую арену на большую. Вульф улыбнулся, и его пальцы ощупали длинный кожаный футляр, вшитый в левую штанину. Прикосновение к нему вновь наполнило Саксона решительностью. В футляре находилось орудие мести обоим Королям. Многочисленные удары, наносимые бессердечным продажным властям, ради своих интересов превратившим Хейвен в человеческую помойку, он будет направлять один за другим, пока не вынудит своих врагов капитулировать и согласиться на реформы, если не из личных убеждений, то из страха.

Саксон с трудом вернулся к насущным проблемам. От лобовой атаки придется отказаться. Конечно, так получилось бы эффектней и внушительней, но шансов на успех набиралось немного. Великие планы рухнули бы, едва начав осуществляться. Если с часовыми гвардейцами и удастся справиться, как преодолеть защитные заклятия? Вульф потер подбородок. Должен же быть какой-то способ. Он всегда предпочитал простые и дерзкие планы, в которых есть простор для творческой инициативы, если обстоятельства неожиданно изменятся. Более сложные схемы отвергались его деятельной натурой.

Поднявшись на ноги, Саксон стал выбираться из толпы нищих, стараясь как можно меньше выделяться из общей массы. Нищие всегда стараются быть незаметными, кроме тех случаев, когда бросаются к ногам прохожих, выпрашивая милостыню. Добравшись до небольшой темной аллеи, Вульф оглянулся, чтобы убедиться, что за ним никто не следит, и выпрямился со вздохом облегчения. От постоянного сидения спина словно онемела. Подойдя к ближайшему закопченному домику, Саксон вцепился в водосточный желоб и подтянулся. Желоб ржаво заскрипел, но Вульф заранее проверил прочность металла. Он вскарабкался на крышу одним легким бесшумным движением, даже не потревожив голубей, спящих на чердаке. На другой стороне крыша примыкала к кровле более солидного строения. Разрыв между ними составлял не больше пяти футов, так что Саксон преодолел его без труда. Он перескакивал с крыши на крышу, стараясь не смотреть вниз, и продвигался вдоль дворцовой стены, пока не добрался до места, где здания дворца подступали к ней почти вплотную.