Евреи в России и в СССР - Андрей Дикий
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Было немало людей среди русской общественности, которые чисто теоретически допускали возможность существования среди евреев какой-либо изуверской секты, как существуют изуверские секты (напр. скопцы) в православии. Но отсюда отнюдь не делался вывод, что за действия изуверской секты могут нести ответственность все единоверцы изуверов. И правительству ставилось в вину, что на процессе это обстоятельство не было достаточно подчеркнуто, и единоверцы сразу же не ограждены были от распространительного толкования.
Темные же народные массы восприняли решение суда по-своему: признание обескровления тела было истолковано, как подтверждение, что евреи действительно совершают ритуальные убийства… И мальчишки-газетчики после оглашения решения суда кричали на улицах Киева: «Бейлис оправдан – жиды обвинены!»…
Вообще все дело Бейлиса оставило тяжелый осадок и способствовало дискредитации режима. В особенности после того, когда на суде выяснилось, что на ведение следствия было оказываемо давление со стороны Министра Юстиции (Щегловитова), что вызывало неодобрение и даже негодование у тех, кто причислял себя к сторонникам режима – к «правым».
Громадный интерес, проявлявшийся к этому делу послами иностранных государств в Петербурге, в их разговорах с министром иностранных дел Сазоновым и заверения последнего, что «Бейлис будет оправдан», о чем есть документальные данные (в донесениях послов) – еще больше затемняет и усложняет это, и без того темное и сложное, дело. которое принесло России столько вреда.
В заключение следует напомнить, что процесс Бейлиса происходил, когда еще живы были в памяти и еврейские погромы начала столетия, и дело Дрейфуса, многие годы волновавшее весь мир, и, сравнительно недавний, Мутанский процесс в России, в котором обвинялись в человеческих жертвоприношениях язычники-черемисы и по суду были оправданы.
Результат же этого процесса был тот, что все шести с половиной миллионное русское еврейство, даже его зажиточные и лояльные классы, еще теснее сплотились в своем отрицательном отношении к режиму России, равно как и их многочисленные единоплеменники в США и в Европе.
* * *Через несколько месяцев началась 1 мировая война и настроения русского еврейства в значительной степени переменились. Все понимали, что выступление России в союзе с демократическими государствами против монархий Германии и Австро-Венгрии, в случае поражения последних, неизбежно приведет Россию в лагерь демократии и демократизации самого режима в России. А потому евреи в подавляющем большинстве стали, если не русскими патриотами, то, во всяком случае, «оборонцами», не без основания надеясь, что победа России принесет пользу и русскому еврейству…
* * *Но эти «оборонческие» настроения были характерны только для большинства тех евреев, которые получивши русское образование, влились в ряды российской интеллигенции и хорошо разбирались в вопросах международных отношений, а потому могли учитывать, что принесет русскому еврейству победа или поражение. Причем эти «оборонческие» настроения были далеко не настроениями патриотическими, охватившими всю Россию в начале войны.
По существу, это был расчет, что в случае успешной обороны, т. е. победы над Центральными Державами России совместно с демократическими союзниками, неизбежно произойдет и перемена во внутренней политике России в сторону желательную евреям. «Оборонческие» настроения, выражавшиеся в поддержке дела ведения войны, отнюдь не значили и поддержку режима и его внутренней политики. К режиму все евреи без исключения относились определенно отрицательно, из чего не делали секрета.
Основная же масса многомиллионного русского еврейства была весьма далека от настроений не только патриотических, но и «оборонческих», хотя нельзя утверждать, что все русские евреи поголовно были «пораженцы» и желали победы Германии и Австро-Венгрии.
Но нельзя забывать и то обстоятельство, что положение евреев в Германии и Австрии было русским евреям хорошо известно и, естественно, они не могли не желать, чтобы и в России евреи, не меняя религии, смогли занимать такие места в общественной и политической жизни, а также в армии, какие они занимали в Австро-Венгрии. Желание это нельзя не признать обоснованным. Тем более, что было в русской армии немало евреев, не только лояльно исполнявших свой долг, но и проявлявших на войне храбрость и получавших боевые награды, но не имеющих никакой надежды быть произведенными в офицерский чин по причине своего иудейского вероисповедания.
Обо всех этих противоречиях громко не говорилось во время войны, но что они имели свое влияние на настроения, как всего русского еврейства в целом, так и на настроения тех многих тысяч евреев, которые были призваны в армию – в этом сомневаться не приходиться. Особенного патриотического энтузиазма противоречия эти породить не могли.
Здесь уместно будет вспомнить, что в предвоенные годы «России серьезно обсуждался вопрос об освобождении всех евреев от несения воинской повинности. Но никакого решения по этому вопросу так и не было вынесено, хотя было написано немало статей и сделано докладов, посвященных этому важному вопросу. Высказывались, как противники, так и сторонники „исключения евреев из армии“, приводя свои доводы и соображения в подтверждение правильности и оправданности своей точки зрения. Даже целые объемистые книги были посвящены этому вопросу как, например, изданная в 1912 г. в Петербурге книга Гессена „Война и евреи“ в 300 страниц со множеством статистических данных и подробным изложением положения евреев в иностранных армиях.
Объем настоящего труда не позволяет более подробно остановиться на этом вопросе, но достойно внимания то, что заключительная глава этой книги гласит: «Роль евреев в будущей войне вообще и на нашем Западном театре в частности».
Как показали последующие события, роль эта была немалой, как во время войны, до февраля 1917 года, так, в особенности, после февраля и в годы гражданской войны, когда Красной Армией и Флотом командовал еврей – Бронштейн-Троцкий. а политической частью вооруженных сил заведовал и руководил еврей – Гамарник, не говоря уже о бесчисленных высших командирах – евреях.
Но кроме евреев лояльных (хотя бы внешне) и евреев доблестно сражавшихся на фронте – немало было евреев, настроенных «пораженчески», но свои настроения державших про себя и ничем их не проявлявших, а, тем менее, о них говоривших. Это широкие малокультурные массы. русского еврейства, которые традиционно – отрицательно относились к тому режиму, который, по их убеждению, их «преследовал», перенося отрицательное отношение и на все действия и мероприятия режима, включая сюда и оборону государства. В их понимании Россия не была их родиной, а только временным местопребыванием до того момента, когда они вернутся в свою обетованную землю. А потому у них и не могло быть патриотического порыва и подъема, свойственного тем, у которых прошлое, настоящее и будущее было неразрывно связано с Россией.
Была и еще одна группа среди русского еврейства – открыто «пораженческая». Немногочисленная, но весьма активная, образованная, политически хорошо подкованная и умеющая вести пропаганду. Это были евреи – члены революционных и социалистических течений, групп и партий. Значительная их часть пребывала или в ссылке, или в эмиграции и до февральского переворота выступать открыто не могла. Но это не значит, что эта группа не имела влияния на настроения некоторой части русского еврейства, формально остававшейся в годы войны лояльной. И не только влияния на своих соплеменников, но и на многих русских – социалистов и революционеров, считавших, что только в результате проигранной войны можно надеяться на свержение режима.
Резюмируя все вышеизложенное, можно без боязни впасть в ошибку, утверждать, что вся шестимиллионная масса русского еврейства в годы первой мировой воины была единодушна в своем отрицательном отношении к режиму Российской Империи и, если и поддерживала некоторые его начинания во время войны, то только постольку, поскольку эти начинания могли принести пользу еврейству в близком или более отдаленном будущем, всегда ставя интересы еврейства на первое место.
Настроения эти не были секретом для русского правительства и верховного командования и давали основание для сомнений в лояльности евреев, огромное большинство которых жило в черте оседлости, на территории каковой происходили военные действия.
Не имея возможности в обстановке военного времени разбираться в каждом отдельном случае и проверять лояльность евреев, живших в полосе военных действий, военное командование принудительно выселяло их из этой полосы, направляя в центральные русские губернии, где евреям до войны жительствовать не разрешалось.
