Крутой пришелец - Дмитрий Суслин

Больше всех меня доставала Флора со своей любовью. Она меня прямо-таки домогалась. Честное слово!

– Ну, когда? Ну, когда же ты полюбишь меня еще раз? – вздыхала она в сильнейшем томлении и пыталась прижаться ко мне своей могучей грудью. – Неужели ты не видишь, как я страдаю?

Мне с величайшим трудом удавалось ее успокоить. Под насмешливыми взглядами Стеллы и Наташи я отнекивался тем, что сильно устал, что сейчас у меня нет настроения, и вообще до встречи с оракулом и беседы с сивиллами об этом не может быть и речи.

Когда мы покинули пределы Кентаврии, то вновь оказались в засушливой местности пустынного типа. Только вместо песчаных барханов нас окружали теперь покатые глиняные холмы с редкими бурыми кустарниками. Небо вновь пожелтело, а солнца снова стали жарить нас и вялить.

Что-что, а скуки не было. Компания подобралась веселая, если не сказать задорная. Кентавры усиленно обихаживали девушек, потешали нас веселыми историями, рассказывали разные прикольные байки, по сравнению, с которыми наши сальные анекдоты просто сказки для дошкольников.

Мы с Наташей уже довольно неплохо держались на кентавре, и нам эта верховая езда, даже понемногу начала нравиться. И вот как всегда, когда к чему-то хорошему только-только привыкнешь, оно кончается.

– Видишь вон тот холм, герцог Адал? – вдруг остановился и спросил меня Фолус.

Перед нами была самая настоящая гора, так что трудно было ее не увидеть.

– Так вот там и работают три сивиллы.

Через десять минут мы уже были у подножья горы, где обнаружили целую очередь граждан, у которых, по-видимому, тоже возникли важные вопросы. Около узкой тропы, которая вела к вершине, бродили позвякивая оружием и стреляя суровыми взглядами девять героев, своим видом больше напоминающих разбойников с большой дороги, полтора десятка женщин из самых разных сословий сидели в жидкой тени терновника, что-то между собой обсуждали и поедали разную снедь, что лежала перед ними на постеленной, на землю скатерти. Среди них были и совсем юные девицы, и почтенные старушки. Еще один человек обратил на себя мое внимание. Одетый чуть не в лохмотья, давно небритый, невысокий, слегка полноватый, слегка лысоватый, нос картошкой, широкое красное и губастое лицо и кругленький животик, выдавали большого любителя выпить. Возраст его колебался где-то между сорока и пяти десятью. В глазах у него была почти вселенская грусть. При виде вновь прибывших, маленькие глазки его заблестели, он оживился, торопливо облизал пухленькие губы, вылез из бочки, в которой лежал и с любопытством уставился на нашу компанию.

– Видать что-то в мире произошло новое, – сказал он, – если амазонка восседает на кентавре, а чумазая рабыня едет за спиной своего господина.

Он это что, про Наташу? Ну и достали они меня все с этой рабыней! Наташу, кажется тоже.

– Ты на себя посмотри! – тут же накинулась она на него. – Кого ты называешь рабыней, бомжара несчастный!

Она еще хотела что-то добавить, но я остановил ее.

– Кто последний? – спросил я, окидывая взглядом очередь.

– А тут нет первых или последних, – ответил бомжик. – Каждый идет тогда, когда посчитает, что его вопрос назрел.

– Очень хорошо, – обрадовался я, – тогда мы пошли.

– И опять не правильно, – заметил он и полез обратно в бочку. – Ходить к оракулу можно только по одному. Старухи пугливые, больше одного в день не принимают. Понятно?

Голос его из бочки стал глухим и далеким. Смешной мужик.

– А вы конечно Диоген? – смеясь, спросил я.

Он выглянул из бочки словно мышь из норы, опять облизала губы, видимо его мучила жажда, и неуверенно произнес:

– Он самый, Диоген из Лаэрта. А ты откуда догадался, пришелец? Или слухи о моей мудрости дошли и до твоих мест?

– Твоя мудрость известна всему миру! – торжественно воздел я руки. Почему не сказать человеку приятное?

– Хвала богам! – сказал Диоген, снова вылез из бочки и подошел ко мне. Преданно заглянул в глаза и вытащил из-за пазухи огромную глиняную кружку. – За это стоит выпить.

– Дело вполне достойное винного возлияния, – согласился я.

Диоген обрадовался, словно я уже предложил ему выпить. Кружка его задрожала от нетерпения.

– Так не нальешь ли ты, путник ищущий мудрости, знаменитому философу, у которого вот уже с утра не было во рту ни капли? Больше тут некому утолить мою жаждущую света познания истины, которое, как уже давно известно, на дне кувшина с вином. Они, – философ кивнул на старушек, которые сразу же с ругательствами замахали на него руками, обзывая забулдыгой и пьяницей – говорят, что с меня хватит. Где же хватит? Разве истины может хватить? Без нее я чувствую, что умираю.

– Успокойся, дорогой Диоген, – похлопал я его по плечу, – мы не дадим тебе умереть. Геркулес, открой бурдюк и угости товарища тем вином, что у нас есть.

– Хвала Юпитеру! – закричал Диоген. От радости и умиления на его глазах даже заблестели слезы. – И хвала тебе, незнакомец!

– Его зовут Адал Атрейосс, – с искренней гордостью за меня, пояснил Геркулес, наполняя кружку Диогена вином. – А прозвище его Крутой Пришелец.

– Хвала тебе, Крутой Пришелец! – крикнул Диоген. Он хотел еще что-то прибавить, но не успел, потому что вино с громким бульканьем полилось в его измученную сушняком глотку. Зрелище было столь забавным, что все вокруг заулыбались. Все-таки люди всегда с сочувствием относятся к пьяницам.

Я решил больше не задерживаться. Спрыгнул с кентавра и направился к вершине. Чего время тянуть?

– Постой! – крикнул Диоген, с трудом оторвавшись от кружки. – А разве ты не выпьешь вместе со мной?

– Сначала дело, – не оглядываясь ответил я и пошел дальше. – Веселье потом.

И тут славные герои, которые без дела слонялись тут и месили ногами пыль, все как один, встали передо мной. И грудь у всех колесом в мою сторону.

– Не понял! – вежливо сказал я. – Вы тоже жаждете света истины?

– Куда прешь? – самым хамским образом налетел на меня один из них – кривоногий хмырь с щетинистым словно ершик для мытья посуды лицом. – Не видишь что ли, тут очередь?

– Пардон, – ответил я, несколько удивленный таким обращением, – а разве…

– Разве! Вот когда мы туда сходим, тогда и ты пойдешь, но не раньше. А то лезут тут всякие!

Вот так! И тут хамство и грубость процветают маковым цветом. Я все же решил до конца оставаться интеллигентным человеком.

– Тогда попрошу вас пройти к оракулу, а мы уж после вас, так и быть.

Кривоногий и его дружки усмехнулись:

– Наше время еще не настало. Мы еще не продумали до конца наши вопросы.