Самый лучший пионер 2 (СИ) - Смолин Павел

Таня сменила меня в почетном карауле у чайника, и я пошел оправляться и умываться. Покидая ванную, услышал звонок в дверь. Открыл и узрел дядю Сашу. Ему секретная монета не нужна, знакомы же.

— Здравствуйте.

— Здравствуй, Сережа, — пожав мне руку, он снял мохнатую шапку-ушанку и повесил на крючок серое пальто. — Я к тебе по делу, Юрий Владимирович попросил тебе кое-что показать и очень хочет знать, что ты об этом думаешь.

— Само собой, — не удивился я. — А у нас тут ЧП случилось.

— Знаю, — кивнул он. — Алкоголизм никого до добра не доводит.

— Таня у нас теперь живет, — продолжил я выдавать свежие новости.

— Знаю, — снова не удивил КГБшник и достал из портфеля плюшевого медвежонка. — Понравится?

— Хуже точно не сделает, — пожал плечами я. — Пойдемте, чаю попьем с пирожками.

— Я на пятнадцать минут, — покачал он головой. — Дело важное.

— Ну еще бы, — буркнул я, заглянул на кухню. — Тань, ко мне тут товарищ пришел взрослый, мы с ним пятнадцать минут в кабинете (который теперь родительская комната, но так привычнее) посекретничаем.

— Хорошо, я тогда какао сварю, — решила Таня.

Все еще золото, а не подружка. А теперь, получается, сестра, причем старшая — у нас пара месяцев разницы. Повел КГБшника и его портфель в кабинет, он покосился на полки «второго этажа», и мы сели за стол друг напротив друга. Я — драматично, спиной к окну, на что дядя Саша слегка усмехнулся — ага, давай, пацан, психологически дави. Открыв портфель, мужик достал оттуда папку с трогательным «совершенно секретно».

— Ух, пошли серьезные дела! — прокомментировал я, довольно потерев руки.

— Не слишком ли ты довольный после такого ЧП? — не выдержал КГБшник.

— Моя голова — моя крепость, и порядки в ней наводить я буду сам, — ответил я. — Показывайте уже!

Дядя Саша показал, и я натурально охренел — все и вправду все знают, снизу до верху, причем давно! И всем насрать!

— «Значительно возросли кредиты, предоставляемые хозяйству в порядке оказания финансовой помощи — расчетные кредиты, ссуды на временное… пропустим кусочек… Абсолютная сумма их возросла с 1.6 млрд. рублей на 1 января 1961 года до 2.5 млрд. рублей на 1 января 1966 года. И это — только кусочек, который вы мне доверили, дядя Саша! А ведь это — только мелочи, так сказать, на зарплаты и поддержание штанов. То бишь — смело умножай на… Во, табличка есть, за этот год — страшный человек с фамилией «Итого» у нас имеет 15,31 миллиардов рублей. Вы такие деньги представить можете?

— Не могу, — честно признался КГБшник.

— И я не могу, — поддакнул я. — Но меня такая цифра пугает — это же прямой путь в пропасть!

Дядя Саша хмыкнул и выдал мне другую бумажку.

— Что тут у нас? «Оценка изменений внутренней покупательной силы рубля в 1951-1968 годах, в млрд. рублей». Прикольно — почти в три раза возросли расходы, и это при жестко «залоченных» ценах, прошу заметить! Это от английского слова «Lock» — замок.

— Понял, — соврал КГБшник.

— У нас же прямо в чугуниуме цену выбивают! Но поди по госцене достань. А вот и еще интересное — сбережения народа выросли до 5.8 млрд. рублей. Богато живем, дядь Саш — куда ни плюнь, везде Корейки.

— Это из Ильфа и Петрова, знаю, — сработал КГБшник на опережение.

— А ведь это — проблема похуже скрытой, но вполне ощутимой инфляции. Спорим, кстати, что под лежащее на книжке правительство тоже денежек подпечатывает? Фига, пять халявных миллиардов! Но это насрать, проблема в другом: когда у населения много денег, которые не на что потратить, они мертвым грузом оседают на книжке. Цены на спекулятивные товары растут, появляется реальный дефицит, деньги вращаются не внутри экономики, а в теневой зоне, где государству от них один вред — ведь чем больше денег там, тем, опять же, выше цены! Настоящие, а не выбитые на дне условной сковородки! А даже если и лежат на книжке, то бишь внутри подконтрольной Госбанку системы, то от них, опять же, один вред — нафига они нужны, если тратить некуда? Да, можно сказать, что народ «зажрался», но какого черта партия допускает существование настолько дырявой экономической модели? Разве справедливо, когда человек всю жизнь работает, гробит здоровье, копит, а деть некуда?! Появляется чувство стагнации, духота, если хотите — человек не видит прогресса, не ощущает приближения коммунизма!

— Я записываю, — запоздало предупредил дядя Саша, указав на грудь, куда, видимо, пожилой советский микрофон и прилепили.

— Уж запишите, пожалуйста, — одобрил я. — Чтобы не у одного меня земля под ногами горела и кошмары про избыточную монетарную массу снились. Что там дальше? — картинно откашлявшись, процитировал. — «Необходимо решительно запретить использование краткосрочных ресурсов Госбанка на цели, которые должны покрываться за счет бюджета. Объем кредитных ресурсов Госбанка, использованный на финансирование капитальных вложений, на покрытие финансовых прорывов в хозяйстве, на гарантированную оплату труда колхозам, на покрытие других затрат, которые в нормальных условиях должны осуществляться за счет средств государственного бюджета, а также в форме прямого займа Министерству финансов СССР по состоянию на 1 января 1969 года превысил 15 млрд. рублей.

Есть настоятельная необходимость в том, чтобы не только не увеличивать далее эти расходы, но уже в текущем году рассмотреть все взаимоотношения Госбанка с бюджетом, имея в виду постепенное восстановление всей суммы ресурсов Госбанка, направленных в последние годы в той или иной форме на покрытие бюджетных расходов и расходов хозяйства, если это не имеет отношения к краткосрочному кредиту, и установить, что эти ресурсы могут использоваться только по назначению. Если же не удастся изыскать всю сумму средств для возмещения этих затрат, надо определить недостаток и рассмотреть вопрос о предоставлении временного прямого кредита на покрытие бюджетного дефицита с установлением твердых обязательных сроков его погашения в течение трех–пяти лет. Необходимо также выработать меры, обеспечивающие недопущение втягивания в любой иной форме краткосрочных кредитных ресурсов Госбанка в покрытие расходов бюджета.

В условиях, когда в обращении находится масса денег, превышающая потребности товарного и денежного оборота, а на вкладах имеются средства, отражающие неудовлетворенный спрос населения из-за отсутствия в продаже широкого круга товаров, использование всей суммы налично-денежной эмиссии и прироста вкладов населения в качестве кредитного ресурса означало бы их самовоспроизводство. Для выхода из замкнутого круга целесообразно средства в сумме излишка денег в обращении и на вкладах не считать ресурсом кредитования и не закладывать в кредитные планы Госбанка». Заместитель Председателя Правления Госбанка СССР В.Воробьев.

Переведя дух, начал вещать уже свои мысли:

— Ха, и вправду кредит под «книжные» деньги выдают! Видите, дядь Саш, уважаемый В.Воробьев метафорически берет ЦК за горло и орет в лицо «верните деньги, суки»! Да даже методы решения предлагает не сильно людоедские, но частично неприменимые — например от зарплат колхозникам никуда не денешься, у нас все-таки государство рабочих и крестьян. «Социалку» тоже резать нельзя — это наша, так сказать, главная фишка перед капиталистами. Но, если мы вернемся к пугающим таблицам, увидим, что большая часть долгов уходит на открытие убыточного — заведомо убыточного! — дерьма! Я понимаю, что нужно строить заводы, чтобы людям было где работать, но не меньше я уверен в том, что до 51 года экономика о*уенно работала! У вас все?

— Все, — подтвердил КГБшник, щелкнув кнопкой.

— Компромата не боюсь, — предупредил я. — Мне четырнадцать, и за такие речи мне ничего не будет. Ой расстроили вы меня, дядь Саш, — горько вздохнул. — Это похуже ублюдочного алкаша, тут жопа без преувеличения космических масштабов. Буду надеяться на здравомыслие старших товарищей.

— Да не переживай ты так, — не очень уверенно попытался утешить меня дядя Саша. — Наверху тоже не дураки сидят.