Повесть о Сверкающей Равнине - Уильям Моррис

С этими словами Крошка Лис свел Халльблита со скалы, а юноша сказал ему:

– Что? Ты, никак, тоже мертвец, раз и у тебя есть тут могила?

– Сказал тоже, – ухмыльнулся Лис, – или я так гнусно выгляжу? Да я не старше тебя.

– Но ответь мне, – попросил Халльблит, – ты тоже сделаешься злобен, когда состаришься?

– Пожалуй, что и нет, – отозвался Лис, не отрывая от юноши взгляда, – ибо пришло мне на ум, что, может статься, примут меня в иной дом и в иной клан, и среди новообретенных сородичей исцелюсь я по большей части от всего, что способно обернуться недобрым.

Тем временем перешли они лужок и дошли до места, где в скале обнаружилась пещера, закрытая дверью, и задвижное окошко. Лис ввел туда Халльблита, и изнутри жилище оказалось недурным, сухим и чистым; и нашлись там скамьи, и стол, и полки, и сундуки у стены. Когда же уселись друзья, сказал Лис:

– Здесь можешь ты жить в безопасности, сколько захочешь, если не страшит тебя возможность переведаться со старцем. Но, поскольку отлично мне ведомо, что тебе не терпится уплыть и возвратиться к своему народу, я отведу тебя сегодня в сумерках поближе к нашему пиршественному чертогу, дабы находился ты рядом и сделал то, что должно сделать нынешней ночью, чтобы смогли мы уехать завтра. А еще придется тебе снять доспехи Ворона, на случай, если повстречаем мы кого в сумерках по пути к дому; а здесь есть у меня домотканое платье, такое, как носят наши захваченные в бою рабы; оно сослужит тебе добрую службу; но его ты можешь не надевать до тех пор, покуда не придет время уходить; а тогда уведу я тебя и определю в пристройку рядом с залом; а когда окажешься ты внутри, я позабочусь о том, чтобы никто туда не вошел, а если и войдут, так увидят в тебе работника, известного им по имени, и не более того. Родич мой обучил меня уловкам и посложнее. А сейчас нам пора подкрепиться.

С этими словами хозяин извлек из сундука еду, и друзья принялись за трапезу. А когда поели, Лис наставил юношу тому, что ему предстоит делать в пиршественном зале той же ночью, о чем сказано будет далее. А затем, за разговорами о разном и многом, они скоротали остаток дня в этой древней чаше бурлящего камня, и незадолго до наступления сумерек отправились в пиршественный чертог, неся с собою доспехи Халльблита, свернутые в тюк, словно заморский товар. Так пришли они к дому еще до того, как расставили столы, и Крошка Лис провел Халльблита в пристройку, что сообщалась с кладовкой, так что несложно было ему выйти прямиком в середину зала. Там Халльблит облекся в доспехи Ворона и вооружился как подобает; а Лис вручил ему маску, чтобы никто не узнал юношу, когда тот выйдет в зал.

Глава 21. О сражении поединщиков в Чертоге Викингов.

Теперь следует рассказать о том, как в тот вечер в зал явились вожди, и расселись за столом на возвышении, в точности так, как это происходило на глазах у Халльблита в первый раз. А верховный вождь, по имени Орлан из рода Морских Орлов, поднялся, как велит обычай, и молвил:

– Слушайте, люди! Ныне – ночь поединщиков, так что не сможем мы приступить к трапезе, покуда не скрестятся со звоном светлые клинки, покуда один не одолеет, а другой не окажется повержен. Так пусть же выйдут вперед ратники, и назначат цену победы, которую побежденный заплатит победителю. И да узнают все, что, кто бы ни выиграл битву, будь он сородичем или чужаком, или признанным недругом; хотя бы он и оставил голову брата моего у дверей пиршественного чертога, проведет он эту ночь с нами, не опасаясь ни меча, ни топора, ни руки: станет он есть наравне с нами, пить наравне с нами, спать наравне с нами, и уедет восвояси, и не повредят ему ни рука, ни оружие; и отправится он в море по своей воле, в собственной ладье или в нашей, как окажется лучше для него и нас. Так трубите в рога, вызывайте поединщиков!

Тут рога затрубили победную песнь, а едва умолк гуд, вышел в зал высокий муж, облаченный в черное, в черных доспехах и с оружием того же цвета, ежели не считать серебристого лезвия меча. Маска скрывала его лицо, но волосы выбивались из-под шлема, словно хвост рыжего коня.

И встал он в центре зала и крикнул:

– Я – поединщик Викингов. Но клянусь "Сокровищем Моря", что нынче вечером ни с кем не скрестить мне клинка, кроме как с чужаком и с недругом нашего рода. Ты слышишь, о вождь, Орлан из рода Морских Орлов?

– Слышать-то слышу, – отозвался вождь, – и сдается мне, затеял ты отправить нас в постель без ужина, по собственной зловредности, ибо тебя-то мы узнали, несмотря на личину. Похоже, полагаешь ты, что не найдется на тебя противника и что нет на острове свободного иноземца, который скрестил бы с тобою меч. Но берегись! Ибо когда пристали мы к берегу нынче утром, нашли мы чужой челн, привязанный к крепкому копью, воткнутому в землю; так что один враг, по меньшей мере, по острову ходит. Но постановили мы, что коли попадется нам этот человек, мы насадим его голову на щипец крыши пиршественного чертога, с открытым ртом, лицом к Северу, как упрек обитателям заморских земель. Но теперь назови цену победы, и я клянусь "Сокровищем Моря", что слово твое мы сдержим.

Отвечал воин:

– Вот каковы условия и договоренность поединка: кто бы ни оказался побежденным, он либо умрет, либо станет служить победителю двенадцать лун и сопровождать его повсюду, и исполнять его поручения, и во всем поступать по повелению его. Ты слышал, вождь?

– Да, – подтвердил Орлан, – и, клянусь Бессмертным Королем, и ты, и мы свято соблюдем условие. Так что смотри, не щади меча, а то наша крыша украшения недосчитается. Рога, вызывайте чужеземного поединщика!

И снова затрубили рога, и голос их еще не умолк, как из-за перегородок кладовки явился воин, подобный лучезарному образу битвы; и встал чужеземный поединщик напротив ратника моря; и его лицо тоже скрывала маска.

Завидев незнакомца, стройного, и хрупкого, и невысокого в сравнении с поединщиком викингов, и приметив изображение Ворона, начертанное на белом щите, пирующие разразились оглушительным смехом: такое презрение внушил им малорослый чужак. Но тот легко подбросил меч к потолку и на лету поймал его за рукоять, и шагнул к воителю моря, и застыл напротив него, в пределах досягаемости клинка. Тогда верховный вождь приложил руки ко рту и взревел:

– Нападайте, поединщики, нападайте!

А народ в зале до того разошелся, что взобрались все с ногами на скамьи и столы, и тянули они шеи, выглядывая из-за плеча друг у друга, чтобы не упустить ни одной подробности. И вот в пламени свечей сверкнули клинки, и рыжеволосый поединщик размахнулся мечом и нанес два могучих удара, справа и слева, а чужак отступил перед ним; и зрители оглушительно завопили, издеваясь над Вороном и радуясь за своего ставленника, а тот обрушил на противника без счету мощных ударов, словно град среди молний. Но столь проворен оказался чужак, что устоял под натиском, не получив и царапины, и в свою очередь осыпал противника ударами, да так легко и непринужденно, словно танцевал, а не сражался; и народ затаил дыхание и усомнился в победе своего грозного соплеменника. И вот рыжеволосый с размаху обрушился на чужака, а тот проворно отпрыгнул, и перебросил меч в левую руку, и огрел противника по голове, и рыжеволосый пошатнулся, ибо не рассчитал силы; и еще раз чужак нанес ему удар слева, и тот во весь рост растянулся на полу с оглушительным грохотом, и меч выпал из его руки, а люди онемели от изумления.