Сны - Даниэла Сакердоти

— Что? У меня есть тетя? — Сара не могла поверить своим ушам. « Вокруг меня вдруг начинают появляться кузены и тети », — подумала она, пораженная.

— Ее звали Мейрида. Ее убили, когда ей было тринадцать. Она только начала видеть сны. Поверить не могу, что ты не знала!

Сара почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы.

— Поверить не могу, что никто мне не сказал. Есть какие-нибудь ее фотографии?

— У меня нет, прости. — Фотография, которую мне показал Гарри, все еще в его доме в Лондоне.

— Я даже не знала.

— Миднайты хорошо умеют хранить секреты, — сказал Гарри, и это действительно было так.

— Как это произошло? Как она умерла?

— Я не знаю. Я был очень маленьким. Они не рассказывали мне деталей. Я знаю только, что это была не случайность. Ее убили.

— Это ужасно. Она была всего лишь ребенком... Они, наверное, обезумели от горя.

— Да, — сказал Гарри с великой печалью. — Я удивлен, что Джеймс не говорил тебе.

— И мама тоже. Значит, их было трое? Или есть еще какие-нибудь тети и дяди, о которых мне следует знать?

— Только трое.

— Мейрида. Поэтому меня и назвали Сара Мейрида.

— Ее звали Мейрида Элизабет Миднайт.

— Как она выглядела?

— Она была блондинкой, но ее лицо было очень похоже на твое — те же глаза, то же выражение.

Мейрида Элизабет Миднайт. И она выглядела как я. Еще одна потерянная девочка.

Они хранили молчание какое-то время.

— Я могу помочь тебе с заклинанием, или ты хочешь быть одна?

Сара раздумывала об этом минуту.

— Останься, — сказала она, наконец.

— Отлично. Пойдем. Я сделаю нам чай.

— Ты как старая леди со своим чаем! — сказала Сара, и Гарри засмеялся, пытаясь повысить настроение.

Он поверить не мог, что они не рассказали ей. Зачем скрывать существование Мейриды от Сары? Чтобы попытаться избавить Сару от грусти из-за смерти Мейриды. Родители Сары никогда не преуспевали в том, чтобы уберечь ее от страданий или защитить от болезненных вещей.

Это загадка. Еще одна.

Они сделали чай и пошли наверх, в комнату Сары за дневником Анны. В комнате было прохладно, потому что окно оставалось открытым с утра. Занавески разлетелись на ветру, и серебристо-серые стены едва заметно мерцали. Деревянный пол выглядел, словно в огне, усыпанный светом заходящего солнца.

Сара вытащила дневник матери из небольшого ящика в прикроватном столике и села на кровати. Тень прыгнула ей на колени, умышленно игнорируя Гарри. С тех пор, как он усыпил ее, Тень ему не доверяла.

— Посмотрим... Так, вот оно. Песнь сапфира.

« Моя Сара, если ты боишься, нападения в собственном доме, сделай следующее: возьми мои сапфиры (два из них в деревянной коробке). Растолки немного розмарина, чеснока и красной водоросли в маленькой ступке. Обкатай сапфир в этом порошке. Потом скажи:

Пой, если печать будет сломана.

Лизни палец и прикоснись к сапфиру. После того, как ты прочла заклинание, не говори ни слова за все время, пока ты хочешь, чтобы сапфир стоял на страже. Если ты заговоришь, сапфиры умолкнут. Положи один из них на чердаке, прямо посередине, а второй оставь себе. Если кто-то попытается проникнуть в том, сапфир скажет тебе. Помни, не говори ни слова, иначе сапфиры не будут петь » .

— Вот оно.

— Кажется, очень просто, — сказал Гарри. Они пошли назад в подвал и Сара начала класть сухие листья в мамину каменную ступку.

— Сара, — напряженный, внезапный шепот, заставивший ее тревожно поднять взгляд. — Ты что-нибудь слышала?

— Нет, ничего, — ее сердце участилось. Она попыталась вдохнуть, но воздуха не хватало.

— Думаю, я слышал что-то. Будь здесь.

Гарри вытащил скин ду.

— Я пойду с тобой.

— Нет, оставайся здесь и закрой дверь.

— Я могу понадобиться тебе.

— Не спорь со мной, Сара.

« Не спорь со мной » ?Он, правда, только что это сказал?

Сара вызывающе посмотрела ему в глаза и направилась к винтовой лестнице. Гарри вскинул руки вверх. Ну, конечно, она это сделает.

— Хотя бы кинжал возьми!

Сара повернулась к нему спиной и подняла рубашку, чтобы показать ему скин ду.

Гарри кивнул.

— Неплохо.

Медленно, осторожно они прошли сквозь весь дом, кухню, гостиную, столовую, спальни, ванные, кабинет Джеймса. « Этот дом бесконечен! », — подумал Гарри.

Ничего. Ничего не было, человеческого или нет.

— Это было твое воображение.

— Может быть, — Гарри не был в этом убежден.

Они вернулись в подвал, и Сара снова начала оттуда, где закончила. Она вытащила сапфиры и осторожно положила перед собой. Положила сушеный розмарин и чеснок в ступку, осталось добавить лишь красные водоросли и все измельчить. Она покрыла сапфиры этой смесью.

— Теперь я прощаюсь. Мне нельзя будет говорить ни слова.

Гарри кивнул.

— Пой, если печать будет сломана, — провозгласила Сара. Она лизнула указательный палец и дотронулась до сапфиров по очереди.

А затем — тишина.

Она не возражала. Она находила идею не разговаривать странно привлекательной. Очень осторожно держа сапфиры, она пошла вверх по винтовой лестнице на второй этаж, Гарри следовал за ней. Они прошли по коридору, мимо своих комнат на лестничную площадку между гостевых. Сара открыла дверь слева и вытащила длинную палку с крючком на конце. Она использовала ее, чтобы открыть люк над их головами, и, когда она это сделала, спустилась стальная лестница. Они поднялись вверх по лестнице, на чердак.

Сара поместила сапфир прямо в центре комнаты на полу, а один прижала к сердцу. Они переглянулись.

Мое первое заклинание.

Глава 14. Музыка

Между нами нет больше слов,

Лишь песня .

Гранд-Айл, Луизиана

— Он понятия не имеет, Шон. Но он отличный рыбак, — Майк просматривал страницы в Интернете, разговаривая с Шоном. Найл, как обычно, был на пляже.

— Что?

— Он ходит ловить рыбу каждую ночь. Сам берет лодку. Без удочки, или сетки. Возвращается с большим количеством рыбы, чем мы можем съесть.

— Круто. Ты слышал, как он поет?

Майк закатил глаза.

— Круглосуточно. Я теперь знаком с каждой ирландской песней из прошлого, настоящего и даже с несколькими из будущего. Но нет, он не пел так, как ты имеешь в виду. Хорошо, что ему не пришлось.

— Ага. Значит, вы все еще в безопасности.

— Надеюсь, что так и будет продолжаться. Как у тебя дела?

— Не страннее, чем обычно. Цапля... она в порядке.

Глаза Майка расширились. Он с такой нежностью произнес имя Сары. Это прозвучало очень, очень лично.