Ленин и мы. Разоблачение мифов - Рустем Ринатович Вахитов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ленин, конечно, нёс ответственность за аресты и казни, которые совершались по его личным приказам в годы гражданской войны, и, собственно, никогда от этого не отказывался и не изображал из себя смиренного толстовца. Но внушать общественности, каким он был монстром или что только он ответственен за все жертвы гражданской войны – не только антисторично, но и попросту глупо. Нужно учитывать обстоятельства, в которых действовал тот или иной исторический персонаж.
Глава 3
Ленин о российских либералах, или почему наш либерализм антинародный?
1
Владимир Ильич Ленин либералов, как известно, не жаловал. И дело не в его личных симпатиях и антипатиях, а в другом – в трезвом взгляде на российского либерала как типаж и на роль этого направления в политической и общественной жизни. Эти ленинские оценки актуальны до сих пор. Причина – не только в гении Ленина как реального политика, прекрасно знающего «кухню» политики и истинную цену тем или иным её «ингредиентам», но и в том, что в сущности российского либерализма мало что изменилось. Прошло более ста лет, на смену Милюкову и Гершензону пришли фигуры помельче – вроде Чубайса и Латыниной, но суть позиции наших либералов – и по отношению к государству, и по отношению к народу – осталась той же самой. Что же это за позиция?
Ленин раскрывает её в небольшой статье «Либерализм и демократия». Обратимся к ней.
2
Статью эту в наши дни можно легко найти в двадцать первом томе Полного собрания сочинений В. И. Ленина. Написана она была в апреле 1912 года и впервые напечатана в газете «Звезда» под псевдонимом «П. П.». Тема – конференция «трудовиков» перед избирательной кампанией в IV Государственную Думу Российской Империи. Трудовиками называла себя выросшая из парламентской группы политическая организация народнического толка. Она пользовалась влиянием в среде крестьян и выступала с революционной программой по аграрному вопросу. Тем не менее трудовики считали возможным и необходимым заключать тактические союзы с партией российских либералов – кадетами, считая, что они имеют общего врага – самодержавие.
Ленин в своей статье как раз и стремился разоблачить эту иллюзию. Он показал, что трудовики – это организация низовой мелкобуржуазной, крестьянской демократии и именно поэтому им не по пути с партией либеральной крупной буржуазии и интеллигенции – кадетами. По Ленину, коренное заблуждение трудовиков было в том, что русские либералы – противники самодержавия и представляющих его организаций (защитников самодержавия Ленин обозначает в статье «пуришкевичи», по фамилии ультраправого депутата Думы Владимира Митрофановича Пуришкевича). Напротив, по убеждению вождя большевиков, демократы-трудовики и либералы-кадеты, в действительности имеют совершенно различные, противоположные интересы: «И либералу и трудовику может казаться, что они политические единомышленники, ибо оба – “против Пуришкевича”. Но спуститесь чуточку поглубже от этих мнений политических деятелей к классовому положению масс, и вы увидите, что либеральная буржуазия в жизни делит политические привилегии с Пуришкевичами и спорят они только из-за того, Пуришкевичам ли обладать двумя третями этих привилегий, а Милюковым одной третью, или наоборот. Возьмите “жизнь”, возьмите экономическое положение современного русского крестьянства, как слоя мелких хозяев в земледелии, и вы увидите, что… самое существование Пуришкевичей означает голодную смерть миллиона таких хозяйчиков».
И та, и другая партии – это буржуазные партии. Но дело в том, что российская буржуазия была, по Ленину, вовсе не едина. В России начала ХХ века, согласно мыслителю-марксисту, существовали две буржуазии: одна – немногочисленная, другая – многомиллионная, одна реакционная, другая – революционная, одна – естественная союзница самодержавного государства, хотя и имела с ним определённые разногласия, другая – естественная союзница пролетариата, хоть и их интересы тоже не во всем совпадали. Первая буржуазия – это «очень узкий слой зрелых и перезрелых капиталистов, которые в лице октябриста и кадета заняты на деле тем, что делят между собой и Пуришкевичами теперешнюю политическую власть, теперешние политические привилегии». Вторая – «очень широкий слой совсем незрелых, но энергично стремящихся созреть мелких и частью средних хозяев, преимущественно крестьян, которым на деле приходится решать вопрос… о том, чтобы не умереть с голоду от Пуришкевичей».
Русский либерал, по Ленину – это представитель первой буржуазии – соглашательской, заинтересованной в существовании самодержавия, хоть и мечтающей о том, чтобы несколько урезать его права и несколько расширить права собственные. Но в сущности, вопреки громким политическим заявлениям, эта буржуазия и её политические вожди – либералы-кадеты боялись народа и его революционного энтузиазма и не желали коренной ломки существующего строя. Они не прочь были воспользоваться плодами революционной активности масс, оттяпать себе у самодержавного государства побольше привилегий, но с тем условием, что активность народа – вообще им ненужная и вредная – будет подавлена. Именно таким и было поведение либералов в годы первой русской революции: они были её сторонниками лишь до тех пор, пока царь не бросил кость ограниченных гражданских свобод и куцего парламентаризма. Либералы этим сразу удовлетворились и завопили об «экстремизме большевиков», продолжавших участие в революции. Ленин писал об этом: «Либеральным адвокатам и журналистам нужны места в Думе, либеральным буржуа нужен раздел власти с Пуришкевичами, – вот что им нужно, а развитие самостоятельной политической мысли крестьянских масс, развитие их самодеятельности, как класса, либералу не только не нужно, а прямо-таки опасно. Либералу нужен избиратель, либералам нужна доверяющая им и идущая за ними толпа (чтобы заставить потесниться Пуришкевичей), но политической самостоятельности толпы либерал боится».
Перед нами – не инсинуации политического врага либерализма. Один из самых глубоких и откровенных либеральных мыслителей дореволюционной России Михаил Гершензон в своей знаменитой статье из «Вех» сказал об этом: «Каковы мы есть, нам не только нельзя мечтать о слиянии с народом, бояться его мы должны пуще всех казней власти, благословлять эту власть, которая одна своими штыками и тюрьмами ещё ограждает нас от ярости народной». И когда наступила пора настоящей народной, рабоче-крестьянской революции, а не того столичного Евромайдана столетней давности, который гордо называют «Февральской революцией», либералы того времени – кадеты, оказались в стане противобольшевистских, то есть антинародных сил. Именно так: мы не должны забывать, что они в лице Колчака или Деникина не с Лениным и Троцким боролись, они боролись со стомиллионным русским народом, который с восторгом принял декреты о земле и мире. Вчитайтесь в «Окаянные дни» Бунина (кстати, в 1918–1919 годах – сотрудника деникинского ОСВАГа), где выражены настроения типичного представителя либеральной интеллигенции.
