Ночь масок и ножей - Л. Дж. Эндрюс

трава по утрам, и глубокого синего, как заливы Воя. Следом он достал пару туфель, сделанную из розовой кожи со слегка вздернутыми носками.

Вали сбросил топор и пояс, а затем свою черную тунику и кожаные штаны. Това, не смущаясь, сделала то же самое, так что я ну очень старалась быть такой же спокойной и дерзкой, облачаясь в потрепанное, бесформенное платье, в котором изображала крепостную.

– Мал, – сказал Раум. – Если ты там собьешься с дороги, держись меня или Вали.

– Почему?

Раум постучал по своему виску.

– Я хорошо вижу.

– А, вы оба профетики?

Раум закинул руку Вали на плечи.

– Нас зовут близнецами. Зрение и слух, – он взглянул на Вали. – Честно, я прям вижу сходство.

Я улыбнулась и покачала головой. С густыми золотыми волосами Раума и темно-коричневой кожей Вали вряд ли они могли быть похожи друг на друга.

– И что, было так сложно признаться в своем месмере?

– А мне весело было смотреть, как ты вся изводишься, не зная, что мы все можем делать, – ответил Раум.

Я закатила глаза.

– Ну и что? Тебе являются видения?

– Нет, но я вижу сквозь твою одежду.

С пылающим лицом я прикрыла грудь. Раум и Вали громко засмеялись.

– Игнорируй их, – сказала Това, поправляя золотую цепочку, венчающую ее голову. – Не видит он сквозь одежду. Раум может разглядеть препятствия на невообразимых расстояниях, а Вал способен услышать каплю дождя за десять лиг. Если, конечно, они сосредоточатся, что редко бывает. Клятые поганцы, – она игриво метнула в сторону мужчин мрачный взгляд, а затем отвела меня на несколько шагов в сторонку. – Помни, ты сегодня не говоришь.

– Не буду. – Я должна была изображать их крепостную. Безымянную. Немую.

– Ты не должна реагировать на то, что можешь услышать или увидеть, – добавил Вали.

– А что вы ожидаете увидеть?

– Они изображают торговцев из Хемлига, – сказал Раум. – Используй воображение.

Ну ясно, значит, я смогу взглянуть на куплю-продажу утешительниц. Я знала, что такое имеет место, но никогда не вытаскивала эту идею с задворок сознания, чтобы воображать, как это все происходит.

Будь я человеком получше, меня бы сейчас затошнило из-за страданий этих мальчиков и девочек утешителей. Желчь бы обожгла мое горло от отвращения. Я могла бы поморщиться. Но тот человек, каким стала я, добывал воспоминания из костей мертвецов и продавал их тем, кто больше заплатит. Я не поморщилась, и в животе ничего узлом не завязалось.

А вот разум, напротив, начал продумывать способы украсть воспоминания у тех, кто продавал утешителей, чтобы потом, быть может, заставить их забыть, как дышать.

Я закончила одеваться, подсмотрев у Товы, как прятать ножи под юбкой. Свое снаряжение я разместила не так изящно, как она, так что, когда мы шагнули в ворота, мне пришлось идти, вывернув носки наружу, чтобы два моих ножа не стукались друг о друга меж бедер.

Раум будет изображать нашего гида. Богатые посетители вроде хемлигских торговцев не путешествовали по тайным тропам Клокгласа без сопровождения.

Его роль в этой схеме была сыграна хорошо. Остроумие Раума отвлекло внимание слуги на входе так, что он даже не попросил показать наши документы, прежде чем провести нас в длинный дом.

Я поморщилась от резкого запаха роз, как будто каждый коврик и каждая шкура были ими пропитаны.

Слуга проводил нас в большой зал длинного дома. На трехногой табуретке в центре комнаты сидела девочка с темными волосами и красным рубцом, набухающим возле глаза. Когда мой взгляд обратился к стенам комнаты, из горла чуть не вырвался шумный вздох.

Това зыркнула на меня, и я тут же опустила голову.

Ну и как это я должна была не реагировать, когда на скамье сидели Гуннар со своей хитрой улыбочкой и – третье пекло – Кейз, но вновь под личиной Элофа.

Единственным отличием между этим Элофом и тем, который проживал на землях Штромов, были глаза. Вместо цвета морской синевы Повелитель теней сделал их черными с каплей своего собственного золота.

Облаченный в изящный жилет, с причесанными волосами, он выглядел в точности как воображаемый Принц Фелл.

Словно от удара кулаком в горло, мой пульс замер. Вот мерзавец.

Элоф и был Принцем Феллом.

Секрет Повелителя теней был раскрыт, и я не думала, что он догадывался о том, что я за пару вдохов украла кусочек его самого.

Величайший убийца Востока творил иллюзии, но он определенно сотворил одну из них на основе нашей истории. Истории, которую мы создали вместе. Словно и он тоже все еще цеплялся за прошлое, которое, как сказал, давным-давно умерло.

Моя кожа покрылась жаром от злобы. Сидеть здесь и делать вид, что ему и дела ни до чего нет, – ну что ж, Повелитель теней может прятаться за этими проклятыми тенями сколько ему угодно. Для меня они больше не были такими уж темными.

Глава 16

Повелитель теней

Для жестоких и мстительных я был темным фейри, сделки с которым дарили им надежду на лучшую жизнь. Для отчаявшихся мои сделки были необходимым злом.

Я немало потрудился над репутацией гильдии Кривов, чтобы ее название стало тем, что люди произносят лишь шепотом, словно мы в любой момент можем появиться из темноты. Будто призраки в ночи.

Заключающие с нами сделку впоследствии менялись. Когда их желания исполнялись, некоторые становились убийцами, некоторые богачами, но большинство в итоге оказывались сломленными и все еще отчаявшимися. Наши сделки не были мягкими и приятными, они были жестокими и безжалостными. Таким и я пытался быть.

Так что я никак не мог понять, почему пара затравленных взглядов со стороны женщины, которая даже не умела как следует закрепить свои ножи, вывела меня из себя так, что я был готов сорваться на всяком, кто первый двинется.

Я думал, она отвернется, когда я посмотрю на нее с прищуром. Но Малин Штром лишь сжала губы в одну бескровную линию, говоря этими своими глазами, что мне придется за что-то заплатить.

Сомнений нет, мне еще и придется угадать, за что именно, прежде чем она пырнет меня одним из тех клинков, которые, как ей казалось, она спрятала под этой слишком тонкой юбкой.

Пекло. Я моргнул, отрывая взгляд от ее ног. Сплошные трудности.

По правде говоря, девочку, которая была всем для моей мальчишеской души, было бы куда проще избегать, если бы она выросла пропахшей свиной мочой, а не… вот такой.

Малин отвернулась лишь тогда, когда