Я изменилась навсегда - Анджелина Джоли

class="p1">Девяносто процентов коренных и восемьдесят два процента всех женщин, находящихся в заключении, пережили инцест, изнасилование или физическое насилие.

Это написано на доске:

ЕСЛИ КАЖДЫЙ ИЗ НАС СДЕЛАЕТ НЕМНОГО,

МЫ СДЕЛАЕМ МНОГОЕ

Некоторые из этих семей будут переселены в США, но мы должны снизить их ожидания до того, как они попытаются начать новую жизнь. Я смотрю на лица маленьких детей. Гостеприимно ли их примут? Или будут осыпать бранью? Если вы или я увидим их через месяц на улице в США, попробуем ли мы хотя бы представить или понять, через что им, возможно, пришлось пройти?

19.00

Мы ужинали в доме Монсеррата. Было около пятнадцати человек из УВКБ, американского посольства, министерства Пакистана и женщина из Би-Би-Си. Я все еще удивляюсь, ужиная вот так. Это всегда вдохновляет. Все весь вечер говорят о глобальных проблемах, гуманитарных нуждах и подобном. Они делятся информацией, обсуждают решения и планируют способы совместной работы. Эти люди из разных частей мира собрались вместе с единым желанием – помочь нуждающимся, помочь прекратить страдания. Были тяжелые моменты и моменты смеха. Иногда я начинаю бояться, когда все говорят о политике, но не в этот раз. В этот вечер я узнала, что наблюдения и чувства человека, который пытается понять, тоже очень важны. Я также осознала, пока говорила, что узнала больше, чем думала. Но разобраться во всем никто бы не смог.

• Что иногда к людям не относятся как к равным.

• Что люди ложатся спать голодными.

• Что миллионы людей сталкиваются с преследованием, нарушением прав человека и войной.

Никто не может понять смысл этого, потому что в этом нет смысла.

Вторник, 21 августа. 6.00

По дороге в лагерь Ялозай

Мне говорят, что я могу присоединиться к американской делегации. Я спросила, почему они туда едут. Мне ответили, что им необходимо увидеть это своими глазами, чтобы принять решение, что нужно сделать или что можно продолжить.

Мне также сказали, что, скорей всего, придется решать, переселять или нет большее количество людей в США. Сегодня разрешают переселяться 1000 человек в год. Возможно, это число удвоят – по крайней мере, есть надежда. Я знаю, что многие люди в моей стране могут думать, что 1000 человек – это слишком много, хотя это на самом деле ничто, учитывая, что в опасности находятся миллионы людей.

Каково решение?

Куда должны отправиться эти люди?

Решение всегда одно: в их доме, в стране, где они родились, должен быть мир. Иногда это кажется невозможным. Пакистан и Иран – очень бедные страны, где миллионы беженцев живут уже двадцать лет.

Мне объяснили, что для того, чтобы помочь большему числу людей, необходимы две вещи.

1. Количество людей, разрешенное в принимающих странах, должно быть увеличено.

2. Сотрудникам нужны финансирование, помощь и рабочие руки для того, чтобы действовать и справляться с двойной нагрузкой.

За окном я вижу мечети (мусульманские храмы). Они стоят среди руин, самодельных палаток и глинобитных зданий.

Буйволы и коровы на обочине дороги толстые по сравнению с теми, которых я видела в других странах.

По улицам ездят раскрашенные автобусы. Одежда на мужчинах и женщинах отличается от той, что я себе представляла. В ней есть что-то элегантное. Некоторая одежда очень ярких цветов, с маленькими зеркалами и вышивкой. Но некоторая кажется униформой.

Женщина говорит мне, что у многих матерей от шести до двенадцати детей, зарабатывающих проституцией.

Дороги ровные. Мне сказали, что инфраструктура хорошая. Мы едем рядом с запряженными лошадьми телегами. Лошади кажутся маленькими и худыми. Интересно, возмутились бы борцы за права животных или, может быть, просто расстроились. Странно, но иногда кажется, что некоторые люди больше беспокоятся о животных, чем о живущих по соседству бедных семьях.

Я пишу это, сидя в одиночестве в автомобиле. Другие едут позади во втором грузовике УВКБ. Полиция остановила нас и сказала, что мы превысили скорость, но знаков ограничения скорости нет, а все проезжающие мимо нас автомобили едут намного быстрее.

Здесь полиция не едет за тобой, чтобы остановить. Они стоят на обочине дороги и делают знак, чтобы ты остановился. Я не хотела писать, пока они разговаривали с водителями у автомобиля. Другие полицейские смотрели на нас. Не знаю, что они хотели. Напугать нас? Или попробовать получить с нас деньги? Разговор был долгим, агрессивным и, кажется, бесплодным. Через двадцать минут мы снова ехали по дороге.

Когда мы подъехали ближе к лагерю беженцев Шамшату, то многие афганские женщины были полностью закрыты, оставались только небольшие разрезы вокруг глаз, чтобы они могли видеть.

Мы останавливаемся у маленького рынка в «маленьком Кабуле» (кусочке Афганистана). Предприимчивые люди торгуют здесь уже двадцать лет.

В этих людях есть что-то волшебное. Мне также кажется, что я перенеслась в прошлое. Это напоминает библейские времена, только с пыльными штабелями стеклянных бутылок и грузовиками с современными колесами и гудками.

Лагерь Ялозай. Брифинг

УВКБ организовало и финансирует этот лагерь.

Здесь находится организация Médecins Sans Frontières – «Врачи без границ», – чтобы обеспечить медицинское обслуживание.

Католическая служба помощи (CRS), неправительственная организация (НПО), также находится здесь, чтобы помогать в обеспечении медицинского обслуживания и санитарного оснащения (более 1000 вычищенных выгребных ям). Они также раздают шерстяные и стеганые одеяла и матрасы беженцам.

Существует две основные причины того, что афганцы становятся беженцами:

1. В Северном Афганистане идет война между Талибаном и Северным альянсом.

2. Трехлетняя засуха.

Мы едем через лагерь к тому месту на его территории, где выйдем из автомобиля и, надеюсь, поговорим с людьми.

Мы проезжаем мимо нескольких мальчиков. Они улыбаются и машут нашим грузовикам. Здесь все знают ООН (организация присутствует здесь более двадцати лет).

Многие женщины полностью закутаны. Они могут видеть тебя, но ты не можешь видеть их. Закрыты даже маленькие девочки. Все, кроме глаз. Это заставляет меня тут же обратить внимание на их взгляды. Многие из них кажутся любопытными, но некоторые просто испуганными. Меня пугают эти люди, даже дети. Они – решительно выживающие люди с сильной верой.

Мы проезжаем мимо маленьких глинобитных домов, которым на вид лет десять-пятнадцать.

Вдруг появляется море палаток (от тканевых до брезентовых и пластиковых).

Я думаю о цыганах.

Весь этот район невероятно жаркий и очень пыльный. Почти негде укрыться от солнца. Сюда приходится пригонять автоцистерны с водой. Всемирная организация здравоохранения (ВОЗ) находится здесь, чтобы помогать. 18 июля было много смертей из-за жары (52 градуса по Цельсию) и обезвоживания.

У стоящего в очереди маленького мальчика багровые точки и струпья на лице. Сегодня