И пришел Город - Джон Ширли

– Гор…

Но тот уже исчез.

Исчез. Но он же возвратился; он говорил с ним! Стюарт Коул плакал от облегчения.

Даже на экранчике видеофона с низким разрешением было видно, что Барнс краснолиц и костляв, со срезанным подбородком и приплюснутым носом. Вместе с тем взгляд цепкий и проницательный, а под внешностью лысеющего вояки средних лет кроется недюжинный талант. Несомненно, мастер своего дела.

– Да, слушаю! – отрывисто бросил Барнс.

Коул сделал глубокий вдох и представился:

– Я Коул. Стюарт Коул. Я знаю, что вам известно насчет МТФ и Руфа Роскоу, и могу кое-что к этому добавить.

– Послушайте, уважаемый, сегодня же воскресенье, – вздохнул Барнс с напускной усталостью. – У меня заведено: по воскресеньям никаких дел. Здесь у меня просто рабочая пятиминутка, и я сразу же улетаю…

– Так, всю эту шелуху давай сразу отбросим. У меня нет времени. – Было ясно, что Барнс его просто зондирует, выясняет, кто перед ним: пустозвон, мудозвон или стоящий собеседник. – Я именно тот, за кого себя выдаю, и от меня так просто не отделаться.

Он неловко шевельнулся под пристальным взглядом Барнса, который уже с неприкрытым оценивающим интересом разглядывал его через монитор. Коул был причесан, как бизнесмен, он подобрал в обширном гардеробе хозяина строгий деловой костюм плюс оправу с синеватыми стеклами – ради того чтобы ничем не выделяться из толпы. И все равно ему было не по себе. Он стоял в телефонной будке среди Чайна-тауна, мимо время от времени прогуливались полицейские. По фото Коула в экспресс-бюллетене «Розыск» любая «ищейка» могла опознать его в любую секунду.

– Ты действительно похож на того парня, – подвел итог Барнс.

Коул невольно вздрогнул:

– Ты видел мое фото?

– Конечно. Мы получаем все полицейские бюллетени. За тобой стопроцентный хвост, дорогуша. Ну да ладно, мне-то что. Ты даешь мне след, о котором сейчас заикнулся, а уж мы твой счет покроем сполна, по крайней мере, ту часть, что я останусь должен.

– На Бродвее есть ресторан, – перешел к делу Коул, – называется «Луиджи».

Барнс кивнул:

– Когда?

– Как можно скорее. Я буду поблизости, понаблюдаю. Если все чисто, зайду, как только увижу тебя. Не приноси ничего, что может привлечь внимание.

– Понял. Но может быть, мне…

– … вызвать полицию?

– Ха-ха. – Варне осклабился. – Нет, я хотел сказать: может, мне стоит записать материал для статьи? Диктофон, например?

– Не надо. Там, возможно, сами стены слышат. Я при встрече скажу, где можно раздобыть доказательства.

Коул отключился и перевел взгляд с тлеющего экранчика на яркий свет за окном; контраст такой, что пришлось сощуриться. Он был привычен к ночной жизни; солнечный свет жег радужку, отчего глаза слезились. Коул зевнул: вчера так и не выспался. И пошел вверх по склону – ни дать ни взять бизнесмен, отправившийся в китайский ресторан.

Путь пришлось проделывать среди густого воскресного потока пешеходов, затерявшись в скопище туристов. Слева – шествие безрукавок и солнечных очков; справа – отчаянно сигналящие, стонущие автомобили. Жаркий воздух с примесью пота, бензина, всевозможных дезодорантов, духов, также рыбы и экзотических специй из китайских магазинчиков. Торговцы на обочинах продавали сувениры и мороженое; волнами всходила и снижалась по улицам не то песнь, не то клич воскресного Чайна-тауна: «А вот мор-роженое-е, хал-лёдное-е, вкусное-е!»

Истекая потом в своем непривычном облачении, Коул добрался до Бродвея и теперь блаженно стоял в тени тента через дорогу от «Луиджи», спиной к лавке деликатесов. Стоял и с деланным равнодушием кидал взгляды поверх людской массы, снующей туда-сюда по тротуару. Отсюда был хорошо виден вход в «Луиджи», только вот окно отсвечивало из-за солнца, которое сейчас находилось как раз за его спиной. Хотя по времени Барнсу было еще рано.

Коул стоял теперь на виду, отделившись от основного уличного потока. Огладил руки о брючины. Он нервничал и боялся, а от мысли об этом нервничал и боялся еще сильнее: ведь кто-то мог его заприметить. Напряжение все росло; Коул постоянно одергивал себя, чтобы не оглянуться.

По улице неспешно прокатил полицейский автомобиль. Руки у Коула непроизвольно сжались в кулаки. Он не мигая смотрел вперед. Машина проехала, но нервозность только возросла.

Чтобы как-то отвлечься, он решил думать о Кэтц. Где-то здесь неподалеку они сидели в кофейне, в мыслях друг о друге. При воспоминании о том, что случилось потом, ночью, губы тронула улыбка. Что ни говори, а возраст еще не вышел.

«Он использует тебя» – так она сказала…

Думать о Кэтц расхотелось.

Без особой причины – осознанной причины – взгляд Коула остановился на двух мужчинах на углу неподалеку от «Луиджи». На одном – цветастая красно-синяя рубаха и камера на ремешке, шорты и штиблеты. Дюжий, молодой – непонятно зачем косит под туриста в летах. Напарник его – рослый, в темных очках, плотных брюках и пиджаке, как и у Коула, жарковатом для такой погоды. Было что-то странное в его позе. Коул пригляделся. Тот стоял, сильно подавшись влево (для Коула – вправо) – как бы не опрокинулся, бедняга. Коул держал голову прямо, следя за ними из-под синеватых стекол оправы. Мужчина чуть повернулся вправо и мельком глянул в сторону Коула. Причем взгляд отвел с излишней поспешностью. Теперь было видно, что опирается он на трость. Что, если вдуматься, совершенно не соответствовало его отнюдь не пожилому возрасту. А тут подтянулся и третий.

Этот третий, в респектабельном синем костюме и темных очках, подошел к ним, как к старым знакомым, но ничего при этом не произнес. Даже не поздоровался (разве что сделал это, не шевельнув губами). И Коулу показалось, что все трое поочередно украдкой посмотрели на него.

Коула обдало жаром; чувствовалось, как пот струйкой стекает за воротник. Кто эти люди?

Впечатление такое, будто этого, с тростью, он уже где-то видел: помнилось не по лицу, а по габаритам, развороту плеч, углу подбородка. Смутное такое воспоминание, как из сна. Где же он его видел?

Трость (левая нога повреждена). Причем видно, что он к ней не вполне привычен. Она ему как бы внове – вон, то и дело перехватывает ручку. Левая нога… Там, в Беркли, где активисты удерживали Кэтц, одному из них досталось именно в ногу. Кажется, в левую. Тому, который уцелел. И мог опознать его, Коула.

Повернувшись, Коул тут же тормознул такси, сворачивающее на Саттер.

Как раз в этот момент между такси и Коулом стала протискиваться женщина с коляской, в которой сидел пухлый младенец. Коул чуть не упал прямо на нее. Извинился, отступил обратно на тротуар; такси укатило. Сзади кто-то легонько похлопал по плечу. Лихорадочно нашаривая под полой пистолет, Коул рывком обернулся, ожидая, что его сейчас собьют с ног. Оказалось, это Барнс.

– Что, нервничаем? – понимающе улыбнулся он.

Коул бросил взгляд в сторону «Луиджи». Троица активистов ушла с угла; в данный момент они с нарочито непринужденным видом переходили перекресток.

– У меня тут рядом такси, – сказал Барнс. – Я подумал, может… – Он кивком указал на желтый «додж» у обочины Бродвея.

Коул припустил к машине чуть ли не бегом.

– Эй! – послышался сзади окрик, явно не Барнса. Коул рывком распахнул заднюю дверцу.

– Э, у меня уже счетчик включен! – вскинулся навстречу таксист.

– Ничего, мы едем вместе, – успокоил его Барнс, усаживаясь вслед за Коулом.

– Давай, давай, жми! – округлив глаза, крикнул Коул, завидев полицейского, который побежал вслед за машиной (лишь бы водила не увидел, как он машет, приказывая остановиться). Машина, отъехав от обочины, проворно встроилась в нескончаемый транспортный поток и под желтый свет успела вырулить на Бродвей.

– Едем, э-э… на Койт Тауэр, – наугад бросил Коул. Шофер молча кивнул.

– Как я понял, мы там были не одни, – заметил Барнс.

Коул кивнул:

– Может, мы и сейчас не одни. Они едут следом.

Барнс издал тягостный вздох:

– Надеюсь, у тебя с головой все в порядке?

– Уже нет, – парировал Коул как ни в чем не бывало. – Но все равно, мои слова – правда.

– Но… Как этим ребятам удалось вычислить, где нас найти?

– Я, в общем-то, собирался задать этот вопрос тебе, – хмуро заметил Коул.

Барнс приподнял брови:

– Продолжай.

– Так вот. МТФ – структура вездесущая, в буквальном смысле. Даже в нашем такси… – Он указал на прорезь для карточки МТФ на приборном щитке. – Как же ты рассчитывал задавать свои вопросы об их делишках – щепетильные вопросы, – не привлекая внимания?

– Но как они узнали, где мы… – Барнс посмотрел на Коула с отвисшей челюстью. – Мой видеофон! Он, возможно, на «жучке».

– И не первый день, – кивнул Коул.

Они теперь взбирались с холма на холм, петляя среди особняков, где во дворах местами еще была не убрана прошлогодняя листва. Машина ехала в сторону парковой зоны Койт.