Смерть носит пурпур - Антон Чиж

– Купил шампанское, – продолжил Чердынцев. – Выбрал дорогую марку, мне изрядно уступили, а в кондитерской лавке готовый торт. Пришел в назначенный час…

– Это в котором часу?

– В восемь… Подхожу к двери, стучу. В комнате тишина. При этом дверь не закрыта. Я заглядываю, там потемки, окна завешаны… Чувствую какой-то запах странный… Спрашиваю: есть ли кто дома… Мне в ответ тишина. Наконец глаза привыкли, и я увидел… Увидел такое…

Чердынцеву потребовалось время, чтобы овладеть собой.

– Итак, увидели тело на столе, лицо в крови и разрез на шее…

– Господин Ванзаров, умоляю вас…

– Прошу простить за подробности… И как же вы поступили?

– Как я поступил? – словно самого себя спросил Чердынцев. – Выронил торт с шампанским, заметил, что вляпался ногой во что-то гадкое, попробовал отереть рукой, потом о порог… А дальше такой страх напал, что бежал не помня себя. До гостиницы…

– И решил сбежать от правосудия, – вставил Скабичевский. – Хорош, нечего сказать.

Чердынцев обернулся к нему:

– А как бы вы поступили на моем месте?

– На вашем месте я бы не оказался, – ответил чиновник полиции.

– Благодарю вас, Николай Семенович, – сказал Ванзаров и перебрался поближе к Чердынцеву. – А теперь, если не хотите попасть на каторгу, отвечайте, что я вас спрошу. Готовы?

– Мне скрывать нечего…

– Для чего вы приехали к Федорову? Что вы пытались выяснить?

– Это служебная тайна, я не могу ее раскрывать, – ответил Чердынцев.

– В таком случае собирайтесь, вас ждет «сибирка». Николай Семенович, свяжите арестованного…

Помахивая ремнем, Скабичевский двинулся к нему с явным намерением затянуть узел потуже. Чердынцев шарахнулся и забился в дальний угол комнаты.

– Эту информацию могу сообщить только вам, Ванзаров! – в отчаянии закричал он.

– От Николая Семеновича у меня нет секретов. Считайте, что я его помощник. Убийство Нольде расследует он. Не тратьте наше время. Тюремщик уже заждался…

– Хорошо, я скажу… – Чердынцев собрался с духом. – У нас оказалась информация, что в ювелирные магазины Петербурга стали часто сдавать золото. В довольно больших количествах. Сдавали его приезжие из Царского Села. В условиях предстоящей реформы мы не могли оставить этот факт без внимания. А тут Федоров прислал мне очередное приглашение на майские посиделки. В этот раз оно было чрезвычайно странным: бывший учитель обещал раскрыть великую тайну алхимии. Вы понимаете, что такое совпадение требовало выяснений.

– Ну и как, выяснили?

– Могу сказать, Федоров что-то скрывает. Я надеялся, что мне, как любимому ученику, он все расскажет, но сегодня утром он выставил меня вон. Даже на порог не пустил. Можете себе представить?

– Невероятное хамство, – согласился Ванзаров. – Нет чтобы перед чиновником Госбанка распахнуть все двери. Что вам обещала рассказать Нольде?

– С чего вы взяли, что она что-то знала?

– Что ж, Чердынцев, тюремщик тоже торопится домой, не будем его задерживать. Правда, Николай Семенович?

Скабичевский выразился в том смысле, что глупостей они наслушались довольно.

– Постойте! – Чердынцев выставил руку, будто она могла остановить приближение чиновника полиции с ремнем. – Нольде обещала рассказать мне, откуда берется золото. Она была так уверена, словно получила его сама. Зная ее характер, я не сомневался, что она скажет правду…

Поднявшись с кресла, Ванзаров оправил пиджак.

– Господин Чердынцев, до особого указания от полиции Царского Села вам запрещается покидать город. Считайте это официальным распоряжением. В случае нарушения будете подвергнуты аресту. Я прав, Николай Семенович?

Помощник пристава только пробормотал нечто невразумительное. Спрятав ремень, он отправился за Ванзаровым. А Чердынцев долго не мог поверить, что все кончилось вот так просто и быстро. Неужели его нагло и беззастенчиво обманули?

Сколько ни крепился Скабичевский, но все равно не удержался.

– Что это значит? – спросил он. – Как при таких уликах вы его отпустили?

– Чердынцев измазан в застывшей крови, – ответил Ванзаров. – Он пришел с шампанским и букетом, когда тело Нольде остыло, а настоящего убийцы и след простыл. В ее смерти он не повинен. Ничего не поделаешь…

36

Доктор Сухов спал сном младенца, подложив под голову медицинский журнал. Тихое счастье играло у него на губах, колени поджались к животу, ему было уютно и тепло. А что еще нужно человеку для настоящего счастья? Сухов плыл по волнам мира и покоя, никакое внешнее воздействие не проникало в его сознание и органы чувств. Накрыв доктора пледом, Лебедев оперся на него, как на спинку дивана, ослабил галстук и пускал в потолок облака дыма. Дым выползал в открытое окно, распугивая на своем пути все живое. Во дворе участка даже птицы притихли.

Ванзаров вошел без стука. Присутствие криминалиста ощущалось уже в приемной части. Лебедев удивленно всплеснул руками.

– Какой позор! Я не должен курить неделю! Проиграл спор и совсем забыл… Так заработался. Но вы меня простите, коллега? Даю слово: вот докурю эту, и будем считать, недельный срок открыт.

Отогнав от себя вонючий дым, Ванзаров отметил, что еще одна фляжка успешно опустела. Участковый доктор не вынес чрезвычайных нагрузок.

– Аполлон Григорьевич, о вас останется неизгладимая память в Царском Селе…

– Что ж, коллега… – отвечал Лебедев, выдыхая дым. – Я памятник себе воздвиг, так сказать, нерукотворный… А вы поймали убийцу по горячим следам?

– Следы остыли. Того, кто вляпался в кровавую лужу, мы нашли. Он рассказал кое-что забавное. Но убить Нольде не мог. Причины вам известны не хуже, чем мне. Лучше расскажите, что вам удалось раскопать.

Когда разговор начинался серьезный, Лебедев не позволял себе вольностей. Сигарка отправилась в колбу, в которой доктор растил веточку березы.

– Не могу вас порадовать чем-то неординарным… – сказал он, покидая нагретый живот доктора. – Смерть наступила в результате раны в области шеи. Разрез чрезвычайно тонкий, как скальпелем или бритвой, но достаточно глубокий, чтобы быть смертельным. На затылке жертвы обнаружен след от удара. Барышню стукнули чем-то тяжелым, она упала на стол, ее перевернули и нанесли удар в шею. После чего комната окрасилась в пурпур…

– Пыталась сопротивляться?

– Под ногтями ничего не обнаружено, следов борьбы на одежде нет.

Ванзаров принял эти сведения как должное.

– Человек был хорошо знаком. Хотя и пришел неожиданно. Впустив, она повернулась к нему спиной, не ожидая опасности. Вероятно, пригласила к столу…

– Она что-то задумала, – сказал Лебедев.

– Вот как?

– В осколках чашки, что смахнули на пол, была изрядная порция снотворного порошка. Оставалось только влить чай и угостить гостя. Уж не знаю, зачем это ей…

– Барышня Нольде оказалась умнее, чем предполагал Чердынцев, – сказал Ванзаров.

– Это тот красавец-мужчина из Госбанка?

– Да, приехал искать сказочный источник золота в Царском Селе.

– И он тоже? Прямо золотая лихорадка какая-то…

– Лихорадка – смертельное заболевание.

– Если вовремя не принять мер, коллега… – Лебедев заметил, что его уже не слушают.

Взгляд Ванзарова отсутствовал в этом мире, блуждая по неизвестным закоулкам. Где-то там, в пространстве мысли, он шел по следам, которые оставляла тень, путая и ускользая. Охота обещала быть трудной. Тень не давалась и расставляла ловушки. Но, кажется, он поймал какую-то тонкую ниточку. Мешать в такие минуты было недопустимо. Лебедев замер, боясь не то что шевельнуться, но и громко вздохнуть. Наконец Ванзаров вздрогнул, словно проснулся, и посмотрел на него, как будто увидел впервые.

– Аполлон Григорьевич, понимаю, что трупы вам ближе, но какой бы психологический портрет убийцы вы составили?

Задача была не из тривиальных. Всего, что не имело отношения к точным фактам и знаниям, Лебедев старался избегать. Особенно такой шаткой и болотистой почвы, как психология.

– Это вы уж сами как-нибудь… – ответил он. – Могу только сказать, что по затылку ее ударил человек среднего роста, примерно вашего. А что у него в голове творится, сами придумывайте.

– Применим маевтику, повивальное искусство истины старины Сократа. Будем задавать простые вопросы, – сказал Ванзаров. – Поможете?

В такой игре Лебедев готов был принять участие.

– Важная встреча с Чердынцевым прошла успешно, Нольде получила от него предложение. Она возвращается домой, чтобы подготовить гнездышко к прилету самца. Мать отправлена куда-то подальше. Барышня все делает заранее, даже снотворное не забыла положить в чашку. И тут появляется нежданный гость… Почему она его впустила?

– Вы же сами говорили: она хорошо его знала, – ответил Лебедев.

– Сейчас для нее знакомые только помеха.

– Тогда не знаю…

– Она не могла отказать этому человеку. Почему?