Змеиное братство - Анна Сергеевна Одувалова

– Я буду жалеть, что не спросила у него почему.

– Какая разница? Жалеть не о чем. Разговор не изменит случившегося. Твой парень – козел, твоя подруга… – Влад задумался, видимо, подбирая цензурное слово, – предательница. Слова не имеют значения. Значение имеют действия.

Влад взял меня за руку и повел к выходу.

– Эй! Алинка! – услышала я за спиной знакомый голос, но даже не стала оборачиваться, чтобы узнать, кто меня звал. Больше находиться здесь я не хотела.

Когда садилась в машину, меня душили слезы. Я автоматически взяла у Влада пачку носовых платков и изводила один за другим, кидая прямо на коврик дорогой спортивной машины. Мне было все равно. Сейчас меня волновали две вещи: предательство сразу двоих близких мне людей и то, что Влад стал свидетелем некрасивой и личной сцены, а значит, о моих слезах и унижении завтра узнает весь лицей.

Понимание этого немного отрезвило, и я перестала плакать, пытаясь решить, стоит просить, чтобы он молчал, или нет. В результате победила гордость. Мне казалось, если я попрошу, то только сильнее себя унижу.

– Куда ты меня привез? – Я очнулась от раздумий, когда машина остановилась перед огромным, ярко освещенным неоном зданием из стекла и бетона. Кama-Clab. Вывеска не оставила сомнений, но вопрос вырвался раньше, чем я успела прочитать.

– В Кama-Clab, как ты успела заметить, – усмехнулся Влад и заглушил мотор.

– Зачем?

– Хороший вопрос. – Похоже, в отличие от меня, он пребывал в замечательном настроении. – Подумал, что тебе необходимо снять напряжение, расслабиться и немного отвлечься.

– Мне это не нужно, – заупрямилась я. – С меня хватит на сегодня вечеринок. Хочу приехать и лечь спать.

– Все не так плохо, как кажется. Это приятное место, несмотря на масштабность, размах и внешний вид. И здесь есть тихие и уютные уголки, где можно просто выпить кофе или пару мохито.

– А тебя не волнует, что в лицее отбой через два часа? Мы и так едва успеваем вернуться вовремя.

– Ты слишком много думаешь, Алина. Правила созданы для того, чтобы их нарушать. – Влад отвечал тихо и спокойно, словно неразумному ребенку.

– Хорошо, – немного засомневавшись, согласилась я.

– Пошли. – Он вышел из машины и открыл передо мной дверь.

Упрямо сидеть внутри и дальше было глупо, но я предприняла последнюю попытку:

– Мне еще нет восемнадцати, меня не пустят.

– Со мной? – хмыкнул молодой человек. – Со мной пустят везде. А потом, я не предлагаю тебе идти в сам ночной клуб. Тут на первом этаже есть очень приятная и спокойная кафешка.

– Почему ты привез меня именно сюда?

– Не знаю… – Влад задумался. – Наверное, потому, что я сам мало где бываю. Всю жизнь я провел в стенах лицея. А это место мне знакомо, как и его хозяин. Тут я чувствую себя в безопасности. Ну же, Алин, пошли. Не упрямься.

Глава 16

Имбирный латте с карамелью

Зря я переживала, боялась и смущалась из-за того, что на мне старые затертые джинсы и непритязательная кофточка. Кафе на самом деле было очень милым, уютным и совсем не пафосно-гламурным, как могло показаться снаружи из-за современного стильного дизайна высокого куполообразного здания.

Маленькие столики, отделенные друг от друга перегородками, позволяли оставаться практически незаметными для всех посетителей, кроме своего спутника. Тихая романтичная музыка и ни с чем не сравнимый запах хорошего кофе располагали к неспешному душевному разговору – идеальное место для первого свидания.

Только вот у нас с Владом сегодня не свидание. Я бы предпочла об этом не забывать, но было сложно. С предательством Данила рухнул последний бастион, заставляющий меня не смотреть в сторону Влада.

Мои отношения, продлившиеся больше года, час назад прекратились, и я вдруг неожиданно поняла, что теперь имею полное право увлекаться другими парнями. А если учесть, что Данил изменил мне с лучшей подругой, право превращалось в суровую необходимость. Только так я могла восстановить упавшую самооценку. Но мне нравился не кто иной, как неоднозначный и противоречивый Влад Катурин. И это было проблемой. Сегодня я могла себе в этом признаться.

– Ты что будешь? – отвлек он меня от размышлений и протянул меню.

– На твое усмотрение. – Я вообще ничего не хотела, но понимала: что-то заказать нужно. Элементарные правила вежливости. К тому же мне не нравилось смотреть на пустой стол. Даже фоточку в «Инстаграм» не запостить.

– Все зависит от твоих предпочтений. Я люблю у них имбирный латте с корицей и карамелью. Это моя маленькая слабость.

– Тогда закажи мне его же. Звучит вкусно.

Я чувствовала себя неловко. Не знала, о чем говорить и как себя вести. На душе было муторно, на глаза наворачивались слезы. Я еще не в полной мере осознала случившееся. Данил, целующий Наташку, казался дурацким сном, я не хотела в это верить. Стараясь отвлечься, думала о Владе. Разглядывала прямой нос, загорелые скулы, тонкую полоску иронично изогнутых губ и неровный шрам, разрывающий бровь напополам, пытаясь осознать, что сегодня начинается новая глава моей жизни. Хотя, быть может, я начала эту главу, когда уехала учиться в лицей? А сегодня просто поставила точку. Наверное, Данил понял это чуть раньше и не стал терять время. Только я цеплялась за прошлое, отказываясь признавать, что никакие приобретения невозможны без потерь.

– Кого я вижу в своем логове… – голос низкий, бархатный, но молодой.

Я вздрогнула и настороженно повернулась. У меня за спиной стоял хорошо одетый молодой человек. Он возник, словно из воздуха, и заставил меня нервничать.

– Николай Камаров, – представил Влад бесшумно подошедшего к нам юношу, сделав ударение на первый слог фамилии.

Мне показалось, что в этом кроется какой-то скрытый смысл. Тайный код, понятный лишь им двоим.

– Приятно познакомиться, – послушно поздоровалась я, поймав заинтересованный взгляд светло-серых глаз.

– Николай – владелец всего этого великолепия, – пояснил Катурин, и я еще раз с интересом посмотрела на приятеля Влада.

Он был молод, немного старше моего спутника, лет на пять, вряд ли больше. И красив. Причем я не могла понять, в чем заключалась его красота. Невысокий рост, открытое, почти детское лицо, мягкая улыбка в уголках четко очерченных губ и большие дымчатые глаза, в которых застыло странное выражение, не поддающееся расшифровке: то ли вселенская скука, то ли светлая грусть, то ли ожидание. Именно глаза и завораживали. Стоило взглянуть в них, и мир вокруг переставал существовать. Я чувствовала, как