Нарративная экономика. Новая наука о влиянии вирусных историй на экономические события - Роберт Шиллер

Свидетельства влияния созвездий нарративов на ход событий

Изучая архивные данные на предмет нарративов, мы можем упустить целые созвездия нарративов, стоящих за конкретным аспектом культурных перемен, поскольку нам могут быть доступны лишь те из них, что лежат на поверхности. На нашей наблюдательной позиции, отдаленной от рассматриваемых событий на десятилетия, мы словно стоим на земле облачной ночью и пытаемся различить созвездия на небе. Разумеется, мы не увидим всех звезд. Кроме того, обычно нарративы появляются и спустя несколько лет забываются, а экономические колебания происходят зачастую неожиданно, как это бывает в случае финансовой паники, охватывающей рынок в течение нескольких дней. Между тем семена этой паники могли быть посеяны за много месяцев или даже лет до ее начала.

Наконец, масса людей, чьи потребительские и инвестиционные решения вызывают экономические колебания, не располагает всем необходимым объемом информации. Большинство из них недостаточно внимательно просматривают и читают новости, а фактическая информация, которую они получают, редко бывает представлена в достаточно внятной форме. И все же их решения влияют на состояние экономики в целом.

Таким образом, процессом принятия решений управляют нарративы, зачастую при участии знаменитостей и других авторитетных лиц.

Когда мы осознаем, что новые популярные истории в рамках созвездий нарративов могут оказывать влияние на текущие экономические события, мы можем говорить о существенном прогрессе, достигнутом в понимании этих процессов. Однако детально разобраться в том, каким образом нарративы влияют на экономическую систему, – задача непростая. Прежде нам следует немного отступить назад и рассмотреть ряд базовых принципов, часть которых была уже упомянута в этой книге, чтобы определить верное направление хода нашей мысли и перейти к изучению следующей главы.

Глава 8

Семь утверждений нарративной экономики

Мы уже увидели, что популярные нарративы, ставшие вирусными, имеют экономические последствия. В конечном счете мы хотим, чтобы экономисты смоделировали эту взаимосвязь, чтобы иметь возможность предвосхищать экономические события. Сначала рассмотрим ряд основных утверждений об экономических нарративах, которые можно использовать для понимания исторически важных нарративов, и выясним, как создаются новые.

Но прежде давайте остановимся на некоторых ключевых особенностях экономических нарративов.

Как показывает нарратив о биткоине, экономический нарратив напоминает людям о фактах, о которых те, возможно, забыли, и предлагает объяснение того, как все работает в экономике. Кроме того, он влияет на то, что люди думают об оправдывающих обстоятельствах или целях тех или иных действий в экономике.

Нарратив может подразумевать нечто из разряда того, как устроен мир – в нарративе о биткоине представление о том, что в условиях всеобщей компьютеризации мы вступаем в новую эпоху космополитизма, свободную от вечных проблем некомпетентности и коррупции местных правительств, – и как мы можем использовать эту информацию для собственной пользы. Или нарратив может указывать на то, что конкретное экономическое мероприятие представляет собой полезный опыт, который принесет определенные выгоды в будущем. Участвуя в нарративе, мы можем сказать, что являемся частью истории. Например, купив биткоин, мы становимся частью мировой капиталистической элиты.

Утверждение 1: эпидемии могут быть взрывными и медленными, большими и малыми

Эпидемии экономических нарративов бывают разных масштабов и временных рамок. Для эпидемии нарратива не существует стандартного сценария процесса протекания, и быстрый рост взрывной эпидемии не означает ее долгосрочного влияния. В Приложении к этой книге мы рассмотрим модели, используемые в эпидемиологии, которые показывают, что для моделей, подразумевающих взрывные большие, взрывные малые, медленные большие и медленные малые эпидемии можно выбирать свои параметры заражения и восстановления.

Поскольку нарратив может появляться и исчезать, он может жить дольше, чем любой ряд данных, на которые опираются экономисты для измерения воздействия нарратива. Поэтому мы не должны спешить с суждениями о том или ином влиянии нарратива. Например, если мы предположим, что вирусный экономический нарратив ведет себя как мем, который становится вирусным в Facebook или Twitter в течение нескольких дней, то упустим возможность того, что продолжительный по времени бум является результатом эпидемии, продолжавшейся гораздо дольше.

Другой пример: если мы не принимаем во внимание, что некоторые эпидемии протекают быстро, а некоторые медленно, то, вероятно, при оценке важности той или иной работы будем в большей степени полагаться на наличие статуса бестселлера.

Списки бестселлеров, как правило, отражают объем продаж за короткий промежуток времени. Список самых продаваемых книг по версии New York Times, например, включает в себя книги, наиболее продаваемые на текущей неделе. (В предыдущих главах мы рассказали, почему средства массовой информации делают акцент на коротком временном интервале: им постоянно требуются новые истории.) Короткие временные рамки объясняют, почему Библия и Коран никогда не попадали в списки бестселлеров.

Если мы посмотрим на списки бестселлеров New York Times за прошедшие десятилетия, то вряд ли найдем в них известные нам названия. Большинство их представляли собой внезапные краткосрочные эпидемии.

Уровень заразности нарратива также сильно варьируется от эпидемии к эпидемии. Одним из примеров нарративной эпидемии с очень высокой степенью заразности может быть чрезвычайное положение в стране, например в начале войны. Люди чувствуют, что история настолько важна, что у них есть право прерывать любой другой разговор новостями или заговаривать с людьми, с которыми они обычно не общаются.

Примером успешного нарратива с очень низким уровнем заразности может быть патриотическая история, иллюстрирующая национальное величие страны, история, которая уместна лишь в подходящее время дома, в классе или на мероприятиях, спонсируемых общественными организациями. Такой нарратив может (медленно) перерасти в огромную эпидемию, если уровень забывания будет достаточно низким.

Нарративы также различаются по скорости восстановления или скорости забывания. Нарративы с высокими показателями восстановления часто изолированы и не являются частью какого-либо созвездия. Нарративы с низким уровнем восстановления включают в себя нарративы с постоянными напоминаниями. Например, когда мы видим на улицах бездомных и попрошаек, мы вспоминаем нарративы о массовой безработице во время экономического кризиса. Более долгосрочные нарративы с большей вероятностью окажут влияние на мировоззрение или осмысленность жизни.

Как показывает математическая модель, представленная в Приложении, высокая скорость заражения и низкая скорость восстановления означают, что почти все население в конечном итоге услышит этот нарратив, иногда очень быстро. Но тот же нарратив может добираться до большей части населения довольно медленно при условии низкой скорости заражения, но еще более низкой скорости восстановления. Вот наглядный тому пример.

Я провел анкетирование в Соединенных Штатах сразу после краха фондового рынка 19 октября 1987 года, ставшего самым большим однодневным падением в истории страны. Я опросил случайную выборку американцев с