Мое условие судьбе - Евгения Михайлова

– Ах, Валера. Ну, вы не можете не знать, что той структуры не просто нет.

– Да, не просто. На ее месте уголовное дело. Все повесили на формального руководителя, того, который им стал после Долинского. Дали семь лет. Мошенничество без корыстного мотива. Не нашли выведенных денег. Но они выведены.

– Полагаю, что так – выведены, – хмыкнул Артем. – Да и Валера…

– И Валера в Кельне проживает. Российским гражданином остался.

– Вы ради этого отнимаете у меня время? Поговорить о биографии Валеры Николаева? Достаточно криминального элемента, что вам, наверное, ближе. Если продолжаете искать те деньги, то я не ворую. Легко проверить. Вадим – сто процентов – тоже не воровал. Валера… Наверняка да. И что?

– Я не ищу деньги. Я ищу убийцу Вадима Долинского.

– Ну, что ж. Это оперативно, – сказал Артем с откровенной издевкой. – Всего-то два года прошло. Поищите, как пишут в детективах, улики. Волоски там, следы ботинок, отпечатки пальцев… Извините, нам придется прерваться минут на двадцать. Началась запись. Позвоню секретарю, чтобы вам принесли кофе.

Сергей пил кофе и, как обещал, почти не смотрел на монитор. Там Дина Марсель рассказывала об очередных сиротах, очередных насильниках и садистах, очередных покровителях во власти… Да, он поймал ее верный вывод. Речь именно о торговле детьми. Остановить ее нет возможности. Такой доходный бизнес. И никто не скрывается. Кого-то, возможно, возьмут или взяли, кто-то для виду посидит пару лет после этой передачи. Тот, на ком вся вина на самом деле, будет только обличать, весь в белом. Он олигарх – тот, кто обличает. Он же – один из крышевателей системы. Лечится данная социальная болезнь, как известно, только гильотиной. Но пока никто не позволит назвать это официально системой или социальной болезнью. Вот разве что Дина Марсель. Есть ли в том смысл? В том, что она будит чувства добрые и расставляет по душам, как букеты, гроздья гнева? Это же не те души. Ее слушают люди, которые могут только страдать.

Мелькнула, конечно, не в первый раз мысль о том, что мужа на ее глазах так чудовищно убили именно из-за этих передач. Проще всего стрелять во дворе. Киллеры обычно так и поступают. А не проходят в подъезд под видеокамерой, на которой вроде бы не осталось четкого изображения. По тем, старым, архивным материалам. Не исключено, что так и было. Они часто бракованные изначально, никогда не меняются. Не исключено, что это был акт устрашения именно ее. Она открыла дверь и увидела убитого мужа…

Сергей услышал, что Дина прощается с телезрителями, посмотрел на Артема. Ой-ой-ой… Этот крутой мужик… Не по себе ему очень – это раз. Он обо всем забыл и ничего, кроме нее, не видит – это два. Артем поймал его взгляд.

– Извините, что задержал. Работа. Сейчас совещание. Мы можем закончить нашу беседу, не слишком продуктивную? Рассказывали о Валере мне главным образом вы. Зачем – я не понял.

– Да, иногда затягиваю преамбулу. Но надо было убедиться в том, что вы понимаете, о ком речь. А требуется всего лишь объяснить несколько ваших электронных писем, отправленных Валерию Николаеву. Там по одному слову. «Дина» – первое. «Да» – второе.

– Не помню, конечно. Видимо, я отвечал. А почему, собственно, я должен отчитываться по поводу своей личной переписки?

– Это было за неделю до убийства Долинского. И это не ответы. Он вам не писал. Оба письма в один день. Еще через три дня Николаев написал письмо Долинскому с откровенной угрозой.

– Вы с ума сошли! Я не отвечаю за письма и поступки этого бандита. Привязывать меня к этой истории… Николаев был нашим спонсором, в том числе передачи, которую ведет Дина. Он представлял ее передачу на несколько конкурсов. Она побеждала, он на это влиял. Это могут и значить те письма. Я был акционером. Общаюсь с людьми, как правило, коротко. Я пишу иногда на совещании, когда не могу позвонить. Все, господин сыщик, ваше время истекло. В следующий раз, если возникнет желание, – звонок минимум за сутки. Разговор с моими юристами.

– Честь имею, – простился Сергей.

Часть третья

Вперед

Хоть разбейся, хоть умри, –Не найти верней ответа.

Глава 1

Солнцу пока было не под силу победить союз льда и снега. Но оно с детским восторгом заливало теплыми лучами террасу Александра, деревянный пол был почти горячим. Александр сел на корточки рядом с Лордом, густой мех которого тоже стал горячим.

– А давай попробуем, дружище. Я знаю, что ты боишься входной двери. И ты давал мне понять, что на любую мою попытку тебя вытащить на улицу я отвечу. Но ты не знаешь, что там нет ни плохих людей, ни лифта. Ты не видел ничего, потому что привезли тебя под наркозом. Такой ты зверь. А я рискну, пожалуй.

Лорд посмотрел на него исподлобья и грозно зарычал. Он предупреждает один раз, как известно. Александр глубоко вздохнул, затем влез в ватник, непробиваемые перчатки, сапоги, которые собаке – никакой – точно не прокусить. Лорд дал надеть на себя кожаную шлейку с крепким поводком, но встать и не подумал. Он еще раз в порядке исключения продемонстрировал ярость. Александр невольно отшатнулся.

– Старик, здорово получается. Реально страшно. Но отступать некуда. Впереди лето. И тебе должно быть в нем хорошо. Ты просто об этом не знаешь.

Он просунул руку под шлейку на спине пса, поднял его немного, а дальше… Да, был бой, как Лорд и обещал. Даже вечный ватник из непромокаемой и нервущейся ткани провис местами лохмотьями. Александр только берег лицо. Оказалось, что и перчатки не из брони, да и сапоги… Но они все же оказались на проталине у дома. Там, рядом со снегом лезла уже первая сумасшедшая травка целоваться с солнцем, пахло весной. Лорд полежал, огляделся, потом перевел на Александра такие потрясенные, огромные глаза.

– Просто гулять, да? Не убивать меня, не мучить, не делать мне больно?

– Гулять, – кивнул Александр, вытирая пот со лба. – Ну ты выдал. Мне было бы легче принести сюда троллейбус с людьми.

Когда во двор вошла Дина, она сначала ничего не поняла. Просто не поверила своим глазам. Лорд медленно и тяжело, но целенаправленно топал рядом с Александром, который держал поводок и временами помогал ему нести больной позвоночник, поддерживая за шлейку. Из кустов аллеи на безопасном расстоянии торчала любопытная бородатая мордочка Кляксы. Удивительно сообразительный парень. Он сразу рассчитал расстояние, которое не даст Лорду возможности его достать. Дина остановилась, зажав рот двумя руками. Хотелось зареветь в голос. Ее Лорд, ее деточка увидел солнышко, он гуляет… Они вдвоем ведь думали, что его жизнь пройдет в квартире… Там закончится. И эту мысль Дине так и не удалось утопить в своих слезах. Эта мысль – ее пытка, она думала, пожизненная. И вдруг…

Она к ним подошла медленно, осторожно. Спросила тихо:

– А как же это получилось, Саша?

– Ну как. Ты меня видишь? В таком виде я спокойно могу выйти на улицу и петь «Купите папиросы». Только сниму сапоги, которые в местах прокусов уже промокли. И тогда искренне получится: «Ноги мои босы». А вообще, – он мельком взглянул на слишком блестящие глаза Дины, – все нормально, как видишь. Парень наш доволен. Посмотри: он улыбается. Места много. Будем понемногу прибавлять расстояние, время… Знаешь, приговоры врачей так же рукотворны, как приговоры судей. И то, и другое можно изменить. Я, конечно, ничего такого не загадываю. И сейчас мы неплохо гуляем. Станет сильнее – мне не уцелеть.

Потом был небольшой бой уже дома, по поводу мытья. Лорд укусил руку Александра без перчатки.

– Видишь, – показал руку Дине Александр. – Симуляция чистой воды. Даже крови нет.

Был у них обед – ранний ужин. То, что Александр готовит лучше Дины, было так очевидно, что она даже не стала ему об этом в очередной раз говорить.

– Все в порядке? – спросил он. – У тебя заблокирован телефон. Может, разрядился. Я звонил в редакцию, а ты уже ушла. Давно это было.

– Да, мы с тобой решили, что туда не пойду. Хотела просто оператора отправить. Но потом вдруг подхватилась и понеслась. На процесс садиста и насильника, которому дали в опекунство шесть сирот.

– Ну, пошла так пошла. По-моему, зря, но я это уже говорил. Вряд ли тебе сейчас спокойно на душе. Я читал материалы по погибшей девочке пяти лет, которую этот урод насиловал и истязал. Ты не хуже меня понимаешь, что любой материал можно получить и не сидя в зале суда. Там особая атмосфера. Человека с твоими эмоциями эта атмосфера просто может задушить в таком деле.

– Где-то так. Реально чувствовала удушье. Но я хотела тебе кое-что рассказать, посоветоваться. Свидетели. Все свидетели из этого поселка или из соседнего. Они все его защищали, говорили, какой хороший человек, какие плохие дети. Провоцировали его на истязания. Но я не к тому, чтобы это обсуждать. Понятно, что люди нанятые. И в то же время они действительно там живут и каждый день все это наблюдали. Только одна соседка сказала, что дети были постоянно голодные, в синяках, гематомах, с надорванными ушами, разбитыми губами… В общем, мне показалось, эти соседи не просто наняты за деньги. Они в этом участвовали. Тоже пользовались детьми. У него остальных пятерых забрали, конечно, но так предусмотрительно раскидали по разным детским домам, причем удаленных друг от друга.