Рыцарь - Юрий Корчевский

Все гриди опустили головы – встречаться взглядом с князем было стыдно.

Поднялся Алексей:

– Я пойду!

Среди дружинников пронёсся вздох удивления, облегчения и восхищения.

– Всем отдыхать, – тут же распорядился князь, – а ты, храбрец, подойди ко мне.

Когда Алексей приблизился, князь его узнал.

– Ты же из рыцарей?

– Спасибо, что помнишь, князь.

– Сможешь ли выполнить поручение? От тебя судьба города зависит.

– Мне нужна половецкая одежда и человек, который может говорить по-кыпчакски.

– Есть такой. И с одеждой нет загвоздки, с пленных снимем. А как думаешь из города выбраться?

– Гриди на верёвке спустят.

– Тебя же сразу схватят!

– Бог поможет.

По приказу князя привели человека, русского купца. Он торговал с половцами и знал их язык. Алексей спросил у него, как по-половецки звучат несколько фраз. Купец медленно и отчётливо произнёс. Алексей повторил.

– Нет, не так, – остановил его купец, – акцент есть. Слушай ещё раз.

Через полчаса Алексей внятно произносил три фразы.

Вскоре принесли половецкую одежду – целый ворох. Алексей разделся и подобрал одежду по своему размеру. От неё пахло чужим немытым телом и чесноком.

– Ещё бы уздечку, тоже половецкую.

Нашлась и уздечка.

Алексей подошёл к князю:

– Что передать великому князю киевскому?

– Ничего. Письмо тебе даю, спрячь его подальше, – и протянул пергамент. Алексей сложил его, снял сапог и сунул в него письмо вместо стельки.

– Я готов.

– Оружие не берёшь?

– Обязательно возьму. Саблю половецкую, вместе с поясом – у гридей есть.

– Тогда с Богом! – Князь осенил его крестным знамением.

Алексей поднялся на стену. Конрад протянул ему пояс с саблей и ножом. Оружие половецкое, в ножнах кыпчакских. Они обнялись, и Конрад шепнул на ухо Алексею:

– Ты сильнее меня, Анри, признаю твоё превосходство. Дойди и вернись с помощью, обязательно вернись. Ты мне как брат!

Алексей похлопал его по спине. К чему слова? Он опоясался ремнём. Гридни уже приготовили пеньковую верёвку, навязав на неё через равные промежутки, в локоть длиной, узлы – так легче спускаться.

Алексей вздохнул, как перед прыжком в воду, взял в руки верёвку, перелез через стену и стал осторожно спускаться, стараясь не производить шума. Когда же эта стена кончится? Ощущение не из приятных, кажется, что тебя видят все, и стоит спуститься, как тут же сцапают.

Но вот ноги коснулись земли. Алексей дёрнул за верёвку, и её тут же втянули на стену. Всё, даже путь к отступлению отрезан.

Он прошёл к юртам, покрутился, держа в руках уздечку. Его окликнули.

– Лошадь ищу. Не видели моей лошади? – произнёс Алексей одну их трёх фраз, которые заучил.

Ответом ему был дружный смех.

– Подите прочь, бездельники! – выдал Алексей ещё одну фразу.

На него не обращали внимания. Он выглядел как кыпчак и говорил как кыпчак.

Алексей всё дальше и дальше отходил от города, держась направления на юг. Его останавливали ещё два раза, но он толковал про лошадь и шёл дальше.

Вот и один из табунов. На стоянках лошадей отгоняли подальше от стана, туда, где есть трава – подкормиться; да и навоза в лагере не будет.

Алексей подошел к одной из лошадей, накинул на неё уздечку. Седла нет, но это не беда. Зато на лошади он до Киева быстро доберётся.

Внезапно рядом возник сотник. Он с подозрением смотрел на действия Алексея, потом задал вопрос. О чём он спрашивал, Алексей не понял, и выдал последнюю фразу:

– Это моя лошадь.

Кыпчак снова повторил вопрос.

– Пошли прочь, бездельники! – заорал Алексей.

Известное дело, лучшая защита – это нападение. Кыпчак – а это был один из караульных – отошёл.

Алексей взлетел на лошадь и тронул поводья. Лошадка послушно затрусила в сторону от табуна, и Алексей облегчённо перевёл дух. Первая часть плана выполнена. Он смог пройти через вражеский стан, и у него появилась лошадь.

Проехать ему удалось около часа. Потом луну закрыли облака, и он въехал в лес. Двигаться дальше стало опасно, можно было в темноте нарваться на сучок и запросто лишиться глаза, а такая перспектива его не прельщала.

Он слез с лошади, привязал её к ветке, а сам растянулся неподалёку. Путь предстоял неблизкий, и лучше преодолеть его отдохнувшим, выспавшимся. Лошадь потихоньку щипала траву, пофыркивала, и под эти звуки Алексей уснул.

Как только небо на востоке посерело, он проснулся.

– Ну, не подведи, скотина вражеская, – Алексей похлопал лошадь по шее.

Ехать без седла было неудобно, но это лучше, чем идти пешком. Одного он не предусмотрел: при виде скачущего во весь опор половца люди разбегались в испуге. Но не остановишься, не объяснишь, что свой.

В полдень он остановился на водопой. Лошадь – не машина, ей отдых периодически требуется, воды попить, травы пощипать. Заодно и сам напился из ручья. Тут же халат кыпчакский снял, скомкал и в кусты закинул. Без него, в рубахе и штанах, за своего сойдёт. На ходу и не разберёт никто, что на рубахе вышивка кыпчакская.

Так он гнал до вечера, пока едва не свалился от усталости. Остановился у рощи на краю, рядом – заливной луг. Уздечку он снял, спутал ею передние ноги лошади, чтобы она никуда не ушла, и пустил пастись. Сам же забрался в кусты и заснул.

Разбудил его рано утром муравей, настырно ползавший по лицу. Он смахнул ладонью насекомое и сел. Солнце уже поднялось, по ощущениям – часов семь утра. Он вышел к лугу и увидел – у его половецкой лошади стояли двое селян.

– Эй, други, отойдите, моя скотина! – крикнул он.

– А на нашем лугу траву переводит!

Алексей подошёл, снял с ног лошади уздечку и надел её ей на морду.

– Дело у меня в Киев срочное, извиняйте.

Когда мужики разглядели его поближе, то остолбенели. Чистый половец!

Алексей же взлетел на лошадь и сразу почувствовал, как заныли ягодицы и бёдра. Даже через штаны мохнатая половецкая лошадёнка, как жёсткой щёткой, натёрла ему кожу. С седлом куда лучше.

Он тронул поводья. Отдохнувшая и подкрепившаяся сочной травой лошадь бежала резво, и уже в полдень Алексей увидел вдали, на холмах, сияние церковных куполов.

На подъезде к Киеву, когда уже были видны стены, его остановили на заставе. Дружинников было с десяток.

– Кто таков?

– Гридь Владимира Всеволодовича, князя черниговского, гонцом к великому князю киевскому послан.

Гонцам следовало всячески помогать, но выглядел Алексей не как дружинник.

– А вот бросим тебя в поруб, посмотрим, какой ты гридь!

– Чернигов половцы осадили! Тьма! К князю киевскому за помощью еду. А в одежды кыпчакские оделся, чтобы проехать невозбранно. Да и лошадь у меня половецкая.

Дружинники переглянулись – известие серьёзное.

– Великого князя ноне в городе нет.

Алексей опешил. Кому же тогда послание вручить?

– Воевода Путята в городе. Мы тебя к нему проводим, может, он чем поможет?

Двое дружинников пошли показывать дорогу, а может – конвоировать? Алексей чувствовал, что ему не очень доверяли, ведь одет он был не как княжеский гридь.

В Киеве было спокойно, на улицах кипела жизнь. Сновали по тротуарам горожане, проезжали подводы с грузами. Изредка проезжали верхами бояре с обязательным сопровождением – для поддержки высокого положения.

Алексея, который вёл в узде половецкую лошадь, проводили до воинской избы. На заднем дворе великокняжеского дворца располагались конюшни, воинская изба, оружейная, кузница и гридница. В ней и находился воевода дружины, Путята. После доклада одного из дружинников туда ввели Алексея.

Путята, зрелых лет бородатый муж крупного телосложения, внимательно осмотрел Алексея:

– Гридей Володимировых я в лицо многих знаю, встречались. Твоё обличье мне незнакомо.

– Недавно я в дружине, полгода. Из рыцарей.

– Поди ж ты! – искренне удивился Путята. – А ко мне какое дело?

– Дело-то у меня к князю, да сказывают – нет его в городе.

Алексей уселся на лавку, снял сапог, достал пергамент и протянул было воеводе, но дружинник, стоявший рядом, перехватил его и сам передал Путяте.

Воевода развернул послание и начал читать, шевеля губами. Читал долго, Алексей уже и обуться успел.

– Хм, письмо и правда сам князь писал, я его руку знаю. Только не мне оно. Расскажи сам, что происходит?

– Уж пять дней, как к Чернигову половцы подступили; много – тысячи. А привёл их с малой дружиной князь тмутараканский Олег.

– Не сидится ему спокойно. Где бы ни сидел, обязательно усобицу заведёт.

– Князь Владимир помощи просит. Дружина его потери несёт, меньше двух сотен осталось. Весна, припасов мало. Не продержится город в осаде долго, голод подступит. А половцы Чернигов плотно обложили. Я только хитростью и вырвался, переодевшись в их платье.

– Беда!

Путята замолк надолго, размышляя.

– Не знаю, что и делать. Большая часть дружины с великим князем ушла. А в городе гридней мало осталось, только борону держать, если враг подступит. Даже если я и поведу дружинников на выручку, половцев нам не осилить, сам говоришь – тысячи их.