Рыцарь - Юрий Корчевский

Но в определённых условиях достоинства меча превращались в его недостатки. Тяжёл, в бою рука быстро устаёт; сабля же маневреннее. Кроме того, русский меч, в отличие от европейского, кончик лезвия имел тупой, зачастую закруглённый. Меч – оружие рубящее, иногда – колюще-рубящее. Саблей же можно и колоть, и рубить. Однако мечом за несколько ударов можно любой щит противника развалить, что сабле не под силу. А испытавший секиру в бою Алексей считал, что она лучше, страшней для врага, чем меч и сабля. Защититься от её ударов невозможно, раны наносит страшные, один недостаток – она ещё тяжелее меча, и потому инерция велика. И защищаться секира позволяет. Повернул её за рукоять, подставил лезвие плашмя под удар – и всё. Вражеская сабелька только хрустнет, а секире хоть бы что, только держи крепче.

Зиму они провели в спокойствии. Оброк и дань собраны, половцы зимой в своих юртах войлочных сидят, в походы не ходят. Нет зимой корма лошадям, и дорог в степи нет – попробуй через сугробы пробиться. Лошадь через полверсты запалишь, только и всего. Потому дружинники новичков натаскивали, причём не жалея. Если новичка, который в строю рядом, сразят, то и защиты от противника с этой стороны не жди. Вот и бились деревянными мечами всерьёз, до синяков и шишек, сбивая в кровь пальцы.

Конрад за полгода речь русскую усвоил. Сначала ругательства, потом слова попроще, ну а потом и бытовую речь. Говорил он с жёстким немецким акцентом, но вполне сносно.

А по весне, как только подсохли дороги, к Чернигову подступила большая рать. Несколько тысяч половцев, а с ними со своей дружиной князь Олег Святославич, бывший одно время князем Волынским, а затем – Тмутараканским. Однако княжение в Тмутаракани шаткое, на перекрёстке многих путей и интересов сильных мира сего княжество стоит. Давно Олег Святославич зубы точил на Чернигов, которым когда-то владел его отец. Вот и привёл он давнишних врагов русских.

Городские ворота запереть успели, хотя подошли враги неожиданно и быстро. Князь с дружиной в городе был. А вот селяне попрятаться – в лесах или в город уйти – не успели.

Владимир, князь черниговский, поднялся на городскую стену. Перед воротами, в некотором отдалении, чтобы стрелами было не достать – знамя Олега Святославича и его небольшой, в пару сотен сабель, дружины. А по обе стороны – тысячи всадников половецких, и уже дымы в окрестностях поднимаются. Богатой казны князь Олег не имел и половцев привёл, рассчитывая отблагодарить их, расплатиться только трофеями да пленными.

Заметив на стене Владимира, прозванного Мономахом по имени матери, дочери византийского императора Константина IX Мономаха, от Олега поскакал к воротам всадник, неся на копье белый флажок, обозначающий переговорщика.

– Князь Олег Святославич поклон передаёт!

– Разве с поклоном вместе с половцами ходят? Почто язычников привёл на нашу землю?

– Земли эти издавна Святославичей были! Олег добрым словом просит уйти, освободить престол. Не хочет он, чтобы кровь русская, православная пролилась.

– По своей воле не уйду. Не самолично на престол сел, посажен на город сей великим князем киевским!

– Так и передать?

– Слово в слово.

Переговорщик уехал к Олегу. Тот сидел на коне рядом со знаменосцем своим, прапорщиком – ведь знамя называлось прапором.

Переговорщик пересказал ответ Владимира. Олег показал кулак. Жест понятный – Олег решил начать осаду. И время подгадал удачно, ведь знал, что после зимы запасы провизии в городе на исходе. Несколько дней, может быть – недель, и в городе начнётся голод. Источники воды в Чернигове были, и жажда жителям не грозила.

Поодаль от стен города, на виду у защитников разбили несколько шатров. Один – для князя Олега, другой – для хана половцев. Кто это был, пока неизвестно, но издалека казалось, что знамя хана Кури.

В обоих воинских станах – русском и половецком – разожгли костры и стали готовить еду.

Владимир же обошёл городскую стену вместе с воеводой, Дмитром Иворовичем, и определил, где и сколько дружинников поставить. Да ещё распорядился собрать ополчение и раздать оружие.

Но ни вечером, ни ночью нападений не было, только дозоры из половцев постоянно объезжали город, причём один дозор следовал за другим в пределах видимости. Выскользнуть из города незамеченным было невозможно.

И на второй день осады на приступ города ни половцы, ни дружина Олегова не пошли. Половцы активно шастали по черниговской земле, грабили и жгли деревни, церкви и монастыри, брали пленных, вязали и уводили в степь русских полоняников.

Глядя с городской стены на то, как разоряют земли его княжества, Владимир зубами скрипел от злости и бессилия. Какую мелкую душонку должен иметь человек, который привёл на Русь заклятых врагов? И даже если ему удастся занять престол, кем он будет править? Ведь обезлюдели сёла, деревни и выселки, половцы не щадили никого и ничего – их для этого наняли. Они резали и варили в котлах скот, убивали стариков и детей, брали в плен молодых, которым не суждено уже будет вернуться на родную землю. Кто-то останется бесправным рабом в услужении у богатого или знатного половца, других угонят на чужбину, в южные страны, продадут работорговцам. Печальна участь этих людей, сбежавших из плена за многие годы – считаные единицы.

На приступ войска противника пошли на третий день. Войско Олегово втихаря готовило штурмовые лестницы, вырубив целую сосновую рощу, и после молебна осаждающие кинулись к городским стенам. Каждый десяток нёс по лестнице. Они быстро ставили их у стены и карабкались наверх.

Только дружина Владимира и ополченцы не дремали. Они лили на штурмующих кипяток и кипящую смолу, бросали камни. А кому из врагов удавалось забраться на последние перекладины лестницы, те получали удар мечом или копьём и, не успев ступить на крепостную стену, летели вниз, сбивая с лестничных перекладин взбирающихся за ними следом.

В свою очередь, половцы осыпали защитников стрелами. Рисковать, штурмуя стены, они не желали.

Так штурмующие и откатились назад, к станам князя и хана. Под стенами города остались лежать только трупы. Повторения штурма в этот день не было.

Вечером дружинники обсуждали события.

– Знавал я и отца Олегова, и его самого. Настырный он, просто так не уйдёт, – сказал гридь в возрасте и с седыми усами.

– Будут какую-то пакость придумывать. Баллист, катапульт и штурмовых башен у Олега нет, половцы же к штурму не способны. Им бы налететь, порубить всё, до чего сабля дотянется, схватить трофей и – к себе, в степи. А вот князь их, Олег, небось воевод собрал, думают. Попомни мои слова, завтра снова на штурм пойдёт, – зло сказал сотник.

И точно. С утра взвыли боевые трубы, и дружина Олегова и половцы пошли на штурм.

Дружинники разделились на две группы. У каждой – тяжёлое, окованное с торца железом дубовое бревно. Явно решили тараном ворота разбить – стену-то им не пробить. А потом уже и половцы кинутся в город через сломанные ворота. Тогда ворога не остановить, разбегутся по улицам, как река в половодье.

Половцы стреляли из луков в защитников, буквально не давая им поднять головы над стеной.

Большую часть дружинников князь собрал у ворот. Одна сотня стояла за воротами на случай прорыва, другие – на стене. Ополченцы и прочие горожане несли к гридям камни, кипяток, у воинов Олега не хватило времени навес над тараном соорудить для защиты от камней, стрел и кипятка. Потому успели таран подтащить и ударить с разбега всего один раз. Второго не последовало, потому что полегли все от стрел русских лучников и камней, летевших на головы.

И у вторых ворот ситуация повторилась, перед ними теперь груда тел мёртвых лежит.

Половцы погарцевали на своих лошадках, изрядно опустошили колчаны, да и уселись ждать, поскольку их товарищи баранов с утра успели притащить, зарезать и в котлы бросить. Атака захлебнулась, но половцам куда спешить? Харч дармовой, села ещё не все ограблены, воевать же кыпчаки любили, считая это единственным достойным для мужчины занятием.

После неспешного и сытного обеда половцы распределились вокруг города, поставили юрты. Судя по всему, обосновались они надолго. Чернигов оказался в кольце.

Вечером князь Владимир собрал дружину. Несколько воинов погибли на стенах от половецких стрел, ещё полтора десятка были ранены.

– Други мои! Держитесь вы стойко, но чую я – без помощи нам не обойтись. Не выстоим мы, поскольку враг силён, а запасы провизии тают с каждым днём. Вызываю добровольца, который сможет добраться до стольного града Киева, к князю Святополку Изяславичу. Пусть услышит наш призыв о помощи.

Каждый из дружинников был смел, многие участвовали в кровавых сечах, а то и ранены были. Но сейчас враги стояли вокруг города почти сплошным кольцом. Как пройти? Это сродни самоубийству. В бою погибнуть, сразив одного или нескольких врагов на глазах у собратьев по оружию, – почётно. Но быть схваченным и замученным половцами? Все знали, что степняки перед смертью долго мучили пленников, причём заплечных дел мастера были изобретательны. Такой участи страшился каждый.