Дерлямбовый путь Аристарха Майозубова - Артем Валентинович Клейменов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Всё когда-либо кончается, — понимающе улыбнулся в ответ Майозубов. Для него эти отношения стали самыми длительными и, если так можно выразится, самыми серьёзными.
— Значит, остаёмся просто друзьями?
— Естественно, да и что может этому помешать?
— Пожалуй, ничто, но мне, конечно, по-прежнему будут нужны твои подсказки о будущем, надеюсь, наше сотрудничество по бизнесу сохранится надолго.
— По мере моих возможностей, Яна.
— Аристаша, не забывай — это очень большие деньги, так что уж постарайся.
— Яна, ты же знаешь, деньги для меня, вообще, не стимул, давай, всё оставим вдохновению.
— Ты, всё-таки, абсолютно неисправимый романтик.
— Я поэт, мне слишком много и того, что у меня уже есть.
— А как же элементарная жадность? — по-доброму рассмеялась женщина.
— Так деньги Создателю не принесёшь.
— А что ему можно принести, Аристаша?
— Только благодарность за свою счастливую жизнь и более ничего.
Промелькнувшая картинка разговора напомнила Аристарху, что коммерческая хватка Яны и его искренняя помощь ей, помогли стать неприлично состоятельным человеком и ещё, он отчётливо осознал то, что хочет остаться именно в этой гостинице. Причин своего принципиального желания Майозубов не знал, но хорошо понимал, что будет жить только тут.
— Антоша, я забираю этот номер себе, — задумчиво и твёрдо произнёс поэт.
— Ну, во-первых, не Антоша, а Антуан, не порть мой изящный имидж, а во-вторых, что значит себе? Я вот выяснил, что свободных номеров в этом отеле совсем нет, да и, вообще, с гостиницами сейчас тяжко в Берлине, сам понимаешь, какое мероприятие тут организовано. Правда, через знакомых, накопал супер-пупер «люкс» в «Софителе», кто-то там от него отказался, но он очень дорогой, хотя и классный.
— Отлично, я его оплачу для тебя, Антоша.
— Да обалдеть, он же безумно дорогой! Спасибочко тебе, вот сейчас мне ещё больше жаль, что ты не по мальчикам, а кедики?
— Да хоть две пары, только быстрее переезжай.
— Да я, считай, уже переехал, сейчас всё порешаю и ещё, дай мне номер своей банковской карточки. Ну и в гости не забудь потом зайти, посмотришь, как богатые люди живут, от зависти умрёшь. Там, между прочем, прямо лёжа в ванне можно городом любоваться.
— Смотри, свой парад не пропусти, лёжа в ванной, олигарх хренов, — усмехнулся замечанию Антуана Аристарх и вышел в коридор отеля. Майозубов задумчиво направился к Нике, пытаясь понять, как ощущается мир в этом, столь приятном ему настоящем, ведь, наверняка, именно в эти годы окончательно формируется зрелое мировоззрение и исчезает излишняя бескомпромиссность.
Вдруг, молодой человек остановился и задал себе неожиданный вопрос: зачем он идёт к новой знакомой и что для него это действие? С одной стороны, она, конечно, очень привлекательная женщина, что, по идее, уже достаточный повод, с другой, он дико хотел наставить рога её либеральному мужу, что давало возбуждению ещё больший импульс. «Я трахну красивую женщину и идеологию», — усмехнулся своим думам поэт, но почти сразу же осёкся, так как такое поведение показалось не очень порядочным по отношению к сделавшей попытку быть верной Нике. «Да ладно, что уж там, дам ей шанс передумать», — оптимистично подумал Аристарх и энергично направился дальше. Жгучее желание реализовать соблазнительную блажь означало только одно — внутри него почти ничего не изменилось, он всё ещё тот же бунтарь и патриот.
Параллельно в голову влетела ироничная мысль, что неожиданный приезд в Берлин связан с той частью природы, где рулит либеральный настрой и тяга к ценностям так называемого «свободного мира», а виной тому, естественно, алкоголь, о чём лишний раз говорит специфическая компания, в виде жеманного Антуана сопровождавшего его всю дорогу. Вместе с тем пришло спокойное понимание, что жизнерадостный гомосексуалист не вызывает негативного отношения, ведь его странная страсть к мужчинам никак не связана ни с какими идеологиями и сама по себе не имеет особого значения.
Аристарх постучал в дверь номера Ники, та почти сразу открыла, он хищно посмотрел на неё, чуть удивившись, что та успела привести себя в идеальное состояние, как будто бы готовилась куда-то пойти. На ней блистало игривое платье, от какого-то дорогого дизайнера, а изысканный, неброский макияж идеально подчёркивал безукоризненно уложенные волосы.
Через два часа они тяжело дышали и расслабленно глядели в потолок.
— Такого просто не может быть, — удовлетворённо прошептала женщина.
— Может, — коротко ответил Аристарх, потом встал с кровати взял гостиничный блокнот и ручку, и записал влетевшие в голову стихи:
Возлежу на Курфюрстендамме
На одной шикарной даме,
Для того и Курфюрстендамм,
Чтоб любить шикарных дам…
— Я никогда не изменяла мужу, он мне множество раз, а я впервые, — по-детски смеясь, проговорила Ника, её глаза сияли счастьем, а тело немного подрагивало от пережитых чувственных приключений.
— В некотором смысле я тебя освободил, — улыбнулся поэт.
— Пожалуй, да, а ещё всё, что про тебя говорят — правда, ты действительно прекрасный и неутомимый любовник. Хотя, после того, что ты мне сказал перед первым поцелуем, назвать тебя хорошим мальчиком я не могу.
— Все настоящие поэты — прекрасные любовники, а про те мои слова особо не загоняйся.
— Я почти ничего не знаю о поэтах, Аристарх…
— Думаю, что теперь хоть что-то, да знаешь.
— А не хочешь пообедать? Тут есть один классный ресторан на Фридрихштрассе.
— Очень хочу, я страшно голодный, — потянувшись, ответил Майозубов и протянул руку к вибрирующему смартфону.
— Алло, Аристарх, ну, где тебя носит, мне давно пора переезжать, — раздался взволнованный голос Антуана.
— Я сейчас поеду на Фридрихштрассе, Антошка, это тебе по дороге?
— Ты что шутишь, дурашка? Тот отель именно там и находится, прямо за галереей «Лафайет», может, заодно сходим туда и прибарахлимся?
— Короче, барахольщик, собирайся, я зайду за тобой минут через двадцать, — делово произнёс Аристарх, окончил разговор и улыбнувшись, обратился к Нике.
— Мне надо одного жеманного такелажника в другой отель перевезти, ты не против, если он с нами поедет?
— Если это по пути, то совсем нет.
Такси подъехало ко входу отеля, вежливый водитель учтиво поздоровался и помог положить вычурный чемодан в багажник. Ника по извечной женской привычке немного задерживалась, а когда вышла на улицу Антуан ревниво переступил с ноги на ногу.
— Ага, значит, на гей-парад ты меня пригласил, а сам вон какую шикарную бабу себе нашёл и, как вижу, с ней развлекаешься.
— Антошка, ты чего-то неугомонный какой-то, а ну-ка прекращай своих голубые забросы постоянно делать.
— Да всё, шучу я и, вообще, у меня теперь шикозный номер,
