Спустить ночь с цепи (ЛП) - Кеньон Шеррилин

Три дня назад его брат Ромео слег с тяжелым случаем гриппа, а тем временем его детеныши, как безумные, носились по дому Данте, оказавшись без присмотра своего папочки, который держал их в ежовых рукавицах.

Жена Данте, Пандора, в любую секунду могла разродиться целым выводком детенышей, а его два брата, Майк и Лео, решили, что смогут управлять баром без его участия.

Да уж, ему нужно вернуться прежде, чем они подожгут дом или, что еще хуже, Пандора родит без него. В этом случае его пантерочка пообещала целиком и полностью кастрировать супруга. Он приложил руки к своим чреслам от одной такой мысли. Зная свою вспыльчивую маленькую женушку – это несомненно будет очень болезненно. А учитывая дискомфорт, вызванный ее беременностью, она в полной мере насладится этим.

Он окинул взглядом маленькую группу, уже собравшуюся на встречу. Восемь участников, каждый из которых казался взволнованным своим прибытием, как и он сам. Пока присутствовали только Катагарцы. Что не было удивительным. Аркадиане имели склонность появляться в Омегрионе вместе, как будто боялись в одиночку встретиться лицом к лицу со своими кузенами-животными.

И правильно делали. Здесь не было ни одной семьи Катагария, которая не жаждала бы крови Аркадиан, любивших преследовать и убивать их – животных.

Его всегда удивляло, что лидеры Аркадиан и Катагарцев, или так называемые регисы каждого клана, могли находиться за одним столом без драки. Нельзя сказать, что в прошлом не случалось вспышек негодования. Но с этими нарушениями стремительно и болезненно разбирался посредник Омегриона.

Савитар не играл. Если кто-нибудь преступал его правила, он моментально поджаривал правонарушителя.

В буквальном смысле.

И с большим удовольствием.

Раздражение Данте немного улеглось, как только он заметил Фьюри и Вэйна Катталакисов, стоящих в углу и разговаривающих друг с другом. Он познакомился с волками год назад, и ему показалось странным, что они находились здесь вместе. Омегрион – это встреча только регисов, или лидеров, каждой ветви Вер-Охотников, которых посылали представлять интересы своего вида.

Должен был присутствовать только один волк Катагария.

У Вэйна – такого же свирепого животного, как и Данте, – были темно-каштановые волосы, свободно ниспадавшие на плечи. А белокурые волосы Фьюри были собраны в конский хвост. Как и Данте, Фьюри был одет во все черное в отличие от брата, на котором были джинсы и коричневая кожаная куртка поверх белой футболки.

– Волки, – приблизившись к ним, поприветствовал Данте.

Вэйн пожал ему руку, затем его примеру последовал Фьюри. Данте широко улыбнулся, как только увидел на ладони Вэйна парную метку.

– Похоже, с последней нашей встречи нас успели пометить, – заметил Вэйн.

– Да уж, – усмехнулся Данте. – Ад замерз, не правда ли?

Фьюри засмеялся.

– Ты себе не представляешь.

Данте пристально взглянул на братьев.

– Как так получилось, что у катагарских волков два представителя?

Вэйн зловеще улыбнулся.

– У них их нет.

Данте нахмурился.

В голубых глазах Фьюри заплясали веселые чертики.

– Я – регис со стороны Катагарцев, а Вэйн – Аркадиан.

Новость ошеломила Данте. Это было невозможно. Вэйн – Катагарец.

– Ни черта себе.

Вэйн кивнул.

– Как ты и сказал: «Ад замерз».

Данте покачал головой.

– Да уж, но как такое возможно?

– Врожденный дефект, – объяснил Вэйн. – Когда у меня начался период полового созревания, я перестал быть Катагарцем, моя основная форма поменялась на Аркадианскую, и до недавних пор я никому и никогда не рассказывал об этом.

Данте похолодел, когда на половине лица Вэйна появилась традиционная метка Стража Аркадиан. Стражи были солдатами-людьми, которых отправляли убивать своих же кузенов Катагарцев. По этой причине Данте презирал их каждой частичкой своей души.

– Спокойно, Данте, – произнес Фьюри. – Вэйн вырос одним из нас. Как Катагарец. Он не такой, как остальные Стражи, которые убивают без причины.

– Лучше, чтобы так оно и было, – предостерег Данте, и юмор как рукой сняло. – Возможно, я и управляю Лимани, но никакой любви к Стражам не испытываю.

– Не ты один, – сказал Вэйн, и метка исчезла. – Поверь мне, в жизни у меня было достаточно потерь из-за безумных Стражей, и я не собираюсь принимать участия в их Крестовых походах. Мир? – спросил он, протягивая руку пантере.

Данте заколебался прежде, чем ответить рукопожатием. Если учесть все обстоятельства, он уважал волка.

– Человек, да? Мне действительно жаль тебя.

Вэйн криво усмехнулся.

– Да уж, мне тоже.

Чувство юмора Вэйна вернуло Данте в прежнее настроение, заставляя его улыбнуться волку.

– Дружище, тем не менее, я не могу не уважать тебя. Два голоса в Омегрионе. Очень впечатляет. Возможно, мне повезет и детеныш из моего потомства тоже сможет стать Аркадианцем в момент половой зрелости, тем самым предоставив мне еще один голос.

Фьюри приподнял бровь в изумлении.

– Твоя пара – Аркадианка? Ей известно о твоем отношении к ее народу?

Данте усмирил его.

– Она знает. Единственное и самое важное – это мои чувства к ней, и в них она ни капельки не сомневается.

Фьюри и Вэйн кивнули в знак согласия.

Данте оглянулся, заметив вновь прибывших в зал Катагарцев.

– Кто-нибудь из вас имеет понятие, почему мы здесь?

Вэйн вздохнул.

– Я слышал про Катагарца и трелосу.

Данте втянул воздух сквозь стиснутые зубы. Трелоса – болезнь, в чем-то подобная бешенству. Это сумасшествие, которое поражает их вид во время полового созревания. Никто в точности не знал причину возникновения этой болезни. Но если трелоса поражает кровь, то делает носителя неуправляемым убийцей. Это не поддается лечению. Если вдруг трелоса обнаруживалась у Катагарца или Аркадианина, то их выслеживали и убивали.

– Кто выдвигает обвинение? – спросил Данте.

Вэйн указал на высокого блондина, стоявшего в стороне.

– Один из тигров.

Данте внимательно оглядел мужчину, одетого в дорогой коричневый шелковый костюм от «Versace». От тигра так и веяло деньгами и утонченностью.

Продолжая внимательно наблюдать, Данте прищурил глаза.

– Это не Лисандер.

Лисандер Стефанос – темноволосый тигр, обладающий самым неприветливым характером из всех, кого когда-либо встречал Данте. Тигр даже под страхом смерти не надел бы что-нибудь в дубовых тонах, разве только дубленую черную кожу.

– Его место региса занял Тигариан?

– О, черт, нет, – воскликнул Фьюри, не веря в услышанное. – Хотел бы я встретиться с тигром, у которого хватит смелости и сноровки, чтобы победить Лисандера. Этот парень съедает медведя на завтрак.

– Лучше медведя, чем пантеру, – вставил Данте со зловещим смехом.

Вэйн закатил глаза.

– Этого зовут Зак. Он дожидается Лисандера, чтобы доказать свою правоту, но очевидно Сандер не так убежден в обвинении, как Зак.

– С чего ты это взял?

– Если бы Сандер посчитал обвинения обоснованными, то сомневаюсь, что Зак находился бы здесь.

Для Данте в этом был смысл. Как типичный представитель своей породы, Лисандер был одиночкой и не любил, когда кто-то или что-то нарушало границы его владений.

– Тогда кто его сторонник?

– Не знаю, – ответил Данте, – но это должно быть интересно.

Данте тоже на это надеялся. Нет ничего хуже скучного собрания.

Яркая вспышка света озарила зал, заставив Данте вздрогнуть, и в ту же секунду в противоположной стороне комнаты появился Лисандер. Помимо черных штанов из индийского шелка и черной длинной жилетки, вышитой золотом, на тигре больше ничего не было. Всё его правое плечо покрывала цветная татуировка в виде сердца, пронзенного мечом. Темные волнистые волосы беспорядочно струились вокруг лица.

Светловолосый тигр презрительно усмехнулся, как только увидел необычное одеяние Лисандера:

– Прямиком из джунглей?

Лисандер угрожающе прищурил глаза, глядя на тигра, который был ниже ростом.