Плутоний для «Иисуса» - Фридрих Незнанский

Вот теперь она взглянула на Марка уже с интересом. Недаром говорят, что доброе слово и кошке приятно.

— Ты кто? Что-то я тебя не знаю.

— Залетный. С Челябинска. Может, давай все-таки сделаем отсюда ножками, а? Потом я тебе свою биографию не то что рассказать, спеть могу!

— Мне-то что? Культурно отдыхаю. А ты спалишься, если возьмут?

— И не только я, дорогуша!..

Если у нее и были какие-то сомнения, их пересилило то, что в сравнении с другими мужиками в ее нелегкой воровской жизни этот был похож на красивого разбойничка из французского кино. И тут женское сердце с его неистребимой жаждой романтики дало слабину.

— Сто баксов найдешь?

— Найду.

— Давай сюда.

Не свои, не жалко, к тому же для вора жест красивый: Марк сунул руку в карман и, вытащив в горсти комок бледно-зеленых купюр, протянул не глядя ей.

Однако воровка, не желая прослыть крохоборкой, быстро отсчитала нужную сумму, остальное вернула со словами:

— Лишнего не надо.

Затем повернулась к яркой витрине бара и окликнула высокого плотного усача-бармена:

— Борис!

Тот медленно подошел, сохраняя на лице слегка брюзгливую важность.

— Ну?

Воровка подвинула мимо стаканов по прилавку деньги.

— Сделай нам с красавчиком коридор.

— А что? Нарушаете наши правила? Пушку пронесли?

— Была нужда! — ответил вместо замешкавшейся помощницы Марк. — Боря, вы можете видеть собственноручно, что на ваш райский уголок наехала контора. Если они пригребут меня здесь с моим чемоданчиком, уголок ваш надолго закроется!..

— Банк взяли?

— Ядерный реактор! — ответил Марк. — Ну шо, берете деньги или будем закрывать заведение?

Боря пухлой ладонью сгреб доллары, что-то сказал в переговорное устройство. Через несколько мгновений между стойкой бара и остальным залом трое официантов устроили возню с применением скатертей, подносов, они шумно и почти бестолково волочили некие предметы, вежливо извиняясь, просили встать некоторых посетителей. Так на несколько мгновений Марк и воровка были надежно отгорожены от взглядов оперативников. Этих мгновений им вполне хватило, чтобы через бар, затем через кухню подняться на второй этаж, где располагались отдельные комнаты для денежных любителей отдохнуть по полной программе. Здесь воровка уверенно провела его по тесному коридорчику к неприметной двери, возле которой на стене крепился кодовый замок. Женщина уверенно нажала несколько кнопок, после чего щелкнул запор, дверь открылась. Отсюда по лестнице они спустились на первый этаж к еще одной двери, которая открывалась только изнутри, и вышли в темный двор.

Буквально в сотне метров от них, там, где совсем недавно веселила народ Долина, слышались совсем другие шумы, не столько благозвучные и не очень ритмичные, если не считать периодического включения сирен на милицейских машинах.

Марк и карманница прошли через несколько дворов, прежде чем попали на пустынную улицу.

— Это из-за тебя такой шухер в «Звездах»? — с оттенком уважения спросила женщина, как бы невзначай взяв Марка под руку.

— Из-за меня в том числе. Так что спасибо!

— Да ладно! Меня Вера зовут.

— Гена.

— Так вот, Гена, я не только о тебе думала, когда с жирным этим договаривалась. О себе тоже. Если ты правду говоришь, закрыли бы клуб, где бы я работала? В магазинах очередей не стало, только базары да автобусы, а это тяжело. Вот пригрелась в клубе — тепло, хмельно и все прочее.

— А как же тебе разрешают там промышлять? Это же получается… как оно… дискредитация заведения.

— А никто и не разрешает. Если директор узнает, чем я в его клубе зарабатываю, меня посадит, Борьку и охранников погонит…

— Они у тебя в доле?

— Конечно! Станут они за спасибо ради какой-то «щипачки» стараться! Конечно, местечко, я тебе скажу, в кайф. Только боюсь, что квалификацию потеряю: что его, пьяненького-то, обобрать? Легче, чем раздеть. Я недавно, в автобусе, у одной клуни из лифчика деньги увела, та и грудью не дернулась! Вот это работа!..

Марк проводил немного Веру-воровку. Та хотела пригласить его к себе, но Марк, важно помахивая кейсом, сослался на срочные дела.

Оставшись один, он долго шел в промозглой ночи, пока не наткнулся на телефон-автомат. Позвонил Турецкому. К удивлению Майера, следователь-«важняк» торчал на работе и явно ждал его звонка. Марк сообщил последние новости, намекнул, что прослеживается связь между убийствами в Копеевске и деятельностью секты «Путь истины» в Москве, потому что на связь с ним среди прочих вышел Кирилл Воробьев по прозвищу Молоток, работавший до последнего времени спортивным инструктором в московском филиале секты. Скорее всего, Молоток и два его товарища, передавшие посланнику Лиса Секачу кейс, задержаны сегодня ночью в ночном клубе «Пять звезд».

После разговора с Турецким Марк хотел было позвонить Ивану Ивановичу Токареву и сообщить, что между делом капитан Майер отыскал случайно наглую карманницу, но решил, что с этим успеется. Минут через сорок бодрой ходьбы он вышел к Савеловскому вокзалу, отыскал там скучающего частного таксиста, поманил его баксом и зарядил до Полярной.

Глава пятая

ТУГОПЛАВКИЙ МОЛОТОК

Беспокойно прошла ночь у следователя Александра Борисовича Турецкого. Во-первых, ночевал не дома, а в кабинете. Тут громоздился массивный, как заваленный на бок бегемот, обитый кожей диван, на котором сидеть было, может, и комфортно, а вот лежать — увы…

Александр Борисович с трудом занял вертикальное положение: тело, затекшее от необходимости даже в полудреме напряженно ожидать падения, отказывалось подчиняться. Подумал сначала: кофе сварить, что ли? Но взглянул на журнальный, ставший кофейным столик и отказался от этой идеи. Если существуют на свете два вида наихудшего похмелья, пережитого когда-нибудь следователем Турецким, то первый из них он переживал в это утро после нескольких сот граммов кубинского рома, а второй — после двух-трех десятков чашечек кофе. Но если пары рома еще можно осадить холодной водкой и рассолом, то в случае с продукцией фирмы «Якобс» не подходит правило — клин клином вышибают. Неплохо было бы хорошего крепкого чая, заваренного по всем правилам, но в данное время в здании Генпрокуратуры осуществить сию приятную терапию не представлялось возможным.

«Да что же это я? — гневно, но без звука спросил себя Александр Борисович. — Мне сорока еще нет! Что ж я над собой делаю?!»

Поотжиматься он не решился — сердце после лошадиной дозы кофеина и так бухало, как молот. Александр Борисович обнажил торс, взял в шкафчике полотенце, дежурную зубную щетку, пасту и отправился по длинному коридору в самый конец, к двери, обозначенной буквой «М».

Обильное умывание холодной водой помогло эффективнее, чем бидон кофе. Александр Борисович раза три чихнул, но был бодр и готов к бою. Конечно, часам к двенадцати дня эта бодрость может смениться неукротимой зевотой, переходящей в глубокую дрему, но это если не будет схватки с противником.

Противник, Кирилл Воробьев по прозвищу Молоток, — тот самый, которого искал Турецкий, а нашел Майер, — тот Молоток сидел сейчас в ДПЗ, доме предварительного заключения на Петровке, 38, и думал о тактике своего спасения, между делом дразня неуклюжих и обидчивых милиционеров-контролеров. То, что он нашелся, хорошо, то, что сидел в камере ДПЗ, — плохо. Потому что, кроме того, что он с двумя не найденными еще товарищами накануне убийства в Копеевске вылетел в Челябинск, а вернулся уже после резни, — кроме этого не было на него никаких улик у следователя Турецкого.

Интересно было бы узнать, кто это такой умный сдал МУРу всю компанию? Кто-то из тех, чьи интересы залегают очень близко к подземным цехам завода «Маяк», к тем штучкам, которые «Маяк» поставляет узкому кругу потребителей? Если действовать методом исключения, что можно получить? Допустим, Колбин с Тузиком сговорились продать за границу немножко оружейного плутония. Заниматься сооружением легального прикрытия в Германии должна жена Колбина Лариса. Именно для этого и была она послана. Ей убивать ни к чему. Остаются господин Лисовский, господа Месхиевы и кто-то третий, коли согласиться с тем, что Тузика с Колбиным убрали чужие. Собственно говоря, теоретически это могли себе позволить сделать члены дружного коллектива, чтобы уменьшить число долей навара. Но, во-первых, в той среде, где вращаются Лис и Месхиевы, так не убивают. Пытать могут от всей своей черной души, но потом добьют, хотя бы потому что мертвые не отличаются болтливостью. Во-вторых, убийцы не взяли себе за труд учесть, что где-то в Дойчланде сидит женщина, которая, мягко говоря, будет недовольна внезапной и необъяснимой смертью супруга. Будь убийцами кто-то из своих, они постарались бы как можно дольше таить от Ларисы кончину супруга да, скорей всего, и убивать не стали бы раньше времени, покалечили, ранили бы, в конце концов, инсценировав очередную разборку. Да, кажется, теперь он понял, какую смысловую нагрузку кроме банального физического устранения несли эти убийства. Неприглядная их демонстративность преследовала важную цель — устрашение тех, кто пока остался. Значит, скорее всего, существует группа лиц, желающих забрать себе либо товар, либо деньги за его реализацию.