Враг за Гималаями - Юрий Брайдер

Девица все время молчала, чавкала жвачкой и. похоже, была немного не в себе.

— Как хоть зовут тебя? — обернулся к ней Цимбаларь, кроме всего прочего, выполнявший в машине роль штурмана.

— Маруся, — ответила девица совсем не девичьим голосом.

— Хохлуха?

— Шведка.

— Оно и видно… А зачем ты такая здоровая выросла?

— Ничего ты. дядя, в современной красоте не понимаешь. Мне от клиентов отбоя нет.

— Извращенцы все твои клиенты. Для любви нужна женщина хрупкая, нежная.

— Я тоже нежная. — Девица икнула, прикрыв ладошкой рот.

На этом разговор прервался, потому что машина прибыла туда, куда следует. Фары осветили щербатую стену «хрущобы» и фанерную дверь подъезда, мотавшуюся на ветру.

— Повезло, — констатировал Цимбаларь. — А я кодового замка опасался.

— Этаж-то хоть какой? — осведомился Донцов.

— Судя по всему, пятый.

— Так я и знал!

— Ты Марусю попроси, — посоветовал Цимбаларь. — Она тебя на закорках туда дотащит. Баксы-то отрабатывать надо.

Как бы то ни было, но спустя пять минут все трое оказались на лестничной площадке пятого этажа перед дверью, предназначенной скорее для бомбоубежища, чем для обыкновенной квартиры. «Глазок» в ней и то, наверное, был из бронестекла. Видимо, у фотографа были серьезные основания опасаться если и не за свое имущество, то за свою безопасность.

Донцов и Цимбаларь рассредоточились вне зоны обзора «глазка», а Маруся, уже подробно проинструктированная, позвонила в квартиру, предварительно придав своему личику ангельское выражение.

Приближающихся шагов слышно не было, но кто-то глухо произнес из-за двери:

— Вам кого?

— Ростислава Петровича. — Маруся кокетливо улыбнулась (за пятьдесят баксов и не такое изобразишь).

— Вас приглашали или по объявлению?

— Ага, — неопределенно ответила девица.

Внутри умолкли, видимо, внимательно изучая позднюю гостью в «глазок». Осмотр прошел для Маруси благоприятно, о чем возвестил грохот отпирающихся запоров. Когда эта симфония металла завершилась мелодичным звоном сброшенной цепочки, Цимбаларь резко пихнул девушку вперед и, выхватив пистолет, ввалился вслед за ней.

— Что-что-что-что вам надо? — раздалось из прихожей.

— По делу! — грозно рявкнул Цимбаларь. — Спецоперация. Выявляем производителей порнопродукции.

Когда в квартиру вошел Донцов, его коллега уже вовсю хозяйничал там. С воплем: «Посторонние есть?» — он быстренько обследовал все помещения, опрокинул что-то в ванной, а из туалета выволок за шкирку паренька в спущенных штанах.

— Это кто? — осведомился Цимбаларь, тыкая парня пистолетом под ребро.

— Мой ассистент, — торопливо объяснил фотограф, типичный жирненький плейбой с фигурной стрижкой на голове. — Я, собственного говоря, не понимаю…

— Молчать! А ты на пол. — приказал Цимбаларь пареньку. — Руки за спину.

В гостиной было оборудовано что-то вроде фотоателье — ширмы, расписные задники, софиты, профессиональная съемочная аппаратура. Цимбаларь тут же принялся потрошить ящики шкафов, забитые цветными крупноформатными фотоснимками.

Как виделось из прихожей Донцову, все они изображали, говоря по-французски, «ню», то есть обнаженную натуру, представленную в самых разных комбинациях и позах.

— Это мои знакомые, — немедленно сообщил фотограф.

— Славная компания, — похвалил Цимбаларь, роняя уже просмотренные снимки на пол. — Многостаночники. И с бабами совокупляются, и с мужиками, и с детьми, и даже с собачками. Только ишака не хватает.

Хозяин квартиры промолчал, раздавленный внезапно свалившимся на него несчастьем. Парнишка в коридоре жалобно хныкал. Маруся без приглашения уселась в кресло, закинула ногу за ногу, едва не сшибив при этом люстру, и подобрала с пола несколько фотографий.

— Какая мерзость! — воскликнула она. — И как только люди позволяют, чтобы с ними вытворяли подобное свинство! Бр-р-р! Расстреливать надо таких фотографов.

— Это наш эксперт по порнографии. — почтительно понизив голос, сообщил Цимбаларь. — Из полиции нравов. В Европе стажировалась.

— Вы путаете порнографию с эротикой, — заканючил фотограф — Путем изображения обнаженного тела я раскрываю в своих работах представления о красоте, ценности земного чувственного бытия и здоровой сексапильности. Я чту законы… В конце концов, у меня есть лицензия.

— Товарищ майор, проверьте лицензию у этого хлыща. — Цимбаларь подмигнул Донцову. — Если что не так, сразу наручники на него. А мы пока продолжим поиск компрометирующих материалов…

Перешагнув через «ассистента», который лежал в прежней позе, но штаны успел подтянуть, Донцов провел фотографа на кухню, где огорошил следующим заявлением:

— Я, конечно, настроен не столь бескомпромиссно, как мой коллега по службе, но со всей ответственностью заявляю — вам грозят крупные неприятности. И сразу по нескольким статьям. Развратные действия, содержание притона, незаконное предпринимательство и так далее. Не удивлюсь, если здесь найдутся и наркотики. Хотя бы одна доза. Все это потянет как минимум лет на пять-шесть. Впрочем, до суда дело может и не дойти. Люди с вашими наклонностями в следственном изоляторе редко выживают.

— Так, может, как-нибудь договоримся? — потупился фотограф. — Я ведь не бандит и не убийца. Зачем меня губить?

— То, что вы готовы к сотрудничеству, это уже хорошо, — кивнул Донцов. — Проверим вашу искренность. Где сейчас эта женщина? — На его ладони появился снимок Тамарки-санитарки.

— Честное слово, не знаю. — Фотограф приложил руку к сердцу. — Я ее уже давно не видел.

— Выкладывайте все, что вам о ней известно. Попрошу по порядку и со всеми подробностями.

— Можно я сяду? Что-то ноги ослабли.

— Пожалуйста.

— Тогда я немного выпью с вашего позволения?

— Как угодно.

— Спасибо. — Фотограф хлобыстнул полный стакан какого-то импортного зелья, и бледность на его лице стала быстро сменяться апоплексическим румянцем. — Встретились мы случайно, ей понадобились от меня кое-какие профессиональные услуги.

— Изготовить снимки для фальшивых документа. — подсказал Донцов. — Это нам известно.

— Потом она заходила ко мне несколько раз… Вдруг, словно опомнившись, фотограф взмолился: — Так вы обещаете, что все это можно будет замять?

— Обещаю, если посодействуете найти ее.

— Я не волшебник. Но сделаю все возможное, клянусь!

— Вы лучше продолжайте, продолжайте.

— Так получилось, что она осталась жить у меня. Но только не подумайте ничего предосудительного… Просто предложила за комнату хорошие деньги, а я как раз сидел на мели. Грех было отказываться…

— Как ее звали?

— Я звал ее Дуня. Полное имя Доан Динь Тхи. Звучно, правда?

— Подождите, сейчас запишу. — Донцов извлек из кармана письменные принадлежности.

— Запишите, хотя это вряд ли вам пригодится. Я знал ее и как Гульнару Сафарову, и как Зульфию Умаробекову.

— Это тоже запишем. Она кто — вьетнамка?

— Да.

— Как оказалась здесь?

— Говорила, что сама толком не понимает. Какое-то помрачение нашло. Дескать, разумно объяснить это невозможно.

— Странно… Случалось, что и на меня помрачение находило, но дальше чьей-нибудь теплой постели я никогда не добирался, — изволил пошутить Донцов. — Чем она здесь занималась?

— По-моему, ничем таким особенным. Но деньги у нее водились.

— Кстати, о деньгах. Вы от нее много получили?

— Как вам сказать, — замялся фотограф. — Кое-что, конечно, перепало. Она ведь у меня несколько месяцев жила. То да се…

— Теперь слушайте меня внимательно и постарайтесь правильно понять. — Донцов для вящей убедительности даже ухватил фотографа за лацканы домашней куртки, от чего тот пугливо вздрогнул. — Деньги вашей Дуни замешаны в одной кровавой истории. Отбирать их у вас я не собираюсь, но взглянуть не отказался бы.

— Как же я те деньги отличу от других? У меня изрядная пачечка накопилась. — Сблизив большой и указательный палец, он показал примерную толщину пачечки.

— Это не проблема. Поищите в вашей пачечке купюры со сходными номерами. — Донцов раскрыл на нужной странице записную книжку.

— Тогда позвольте мне на минутку отлучиться в спальню.

— Отлучитесь, но без всяких фокусов. Номера запомнили?

— Обижаете. У меня же профессиональная память. — Фотограф вдруг понизил голос до шепота: — А как вы намереваетесь поступить с моим ассистентом? Мальчик ни в чем не виноват.

— Пусть выметается, — милостиво разрешил Донцов.

— Спасибо, большое спасибо! — обрадовался фотограф. Вернулся он гораздо быстрее, чем ожидал Донцов (видимо, держал деньги не где-нибудь в укромном месте, а прямо под матрасом), и предъявил две сотенные бумажки, соответствующие тем, что пропали из сейфа «Теремка».