Память, Скорбь и Тёрн - Уильямс Тэд

Деорнот рассматривал лица ребятишек и их родителей, когда они проходили мимо, чтобы влиться во все растущую процессию. Там, где он ожидал найти ненависть или жажду крови, он видел лишь нетерпеливое ожидание — такое же, какое он видел еще ребенком на лицах своих братьев и сестер, когда мимо их поместья проезжали гвардейцы Верховного короля или повозки уличного торговца. Эти люди просто надеялись увидеть какое-то волнующее зрелище. К несчастью, зрелище закончится чьей-то смертью, скорее всего смертью его любимого принца.

Золотые ленты развевались на столбах загона Фиколмия, как будто в праздник. Марч-тан сидел на табурете перед дверью своей повозки. Еще несколько разукрашенных тритингов, — других предводителей кланов, догадался Деорнот, — сидели на земле рядом с ним. Несколько женщин разного возраста стояли поблизости, одной из них была Воршева. Дочь марч-тана уже не была одета в остатки своего придворного платья, на ней был традиционный костюм — шерстяное платье с капюшоном, перехваченное широким поясом, украшенным цветными каменьями, поверх капюшона повязка с узлом на затылке. В отличие от других женщин, повязки которых были темного цвета, лента Воршевы была белой, это несомненно указывало, по мнению Деорнота, что она невеста на продажу.

Когда Джошуа и его сопровождающие вступили в ворота, взгляды принца и Воршевы встретились. Джошуа неторопливо осенил себя знаком древа, поцеловал руку и затем поднес ее к груди. Воршева отвернулась, по-видимому, чтобы скрыть слезы.

Фиколмий встал и начал говорить, обращаясь к собравшейся толпе, переходя с вестерлинга на грубое наречие тритингов. Его слушали и сидевшие на земле высокопоставленные лица, и простой народ, стоявший за забором. Пока марч-тан громогласно ораторствовал, Деорнот пробрался мимо полудюжины копьеносцев, окружавших Джошуа, и придвинулся вплотную к принцу.

— Ваше высочество, — произнес он, и принц вздрогнул, как будто пробудившись ото сна.

— А, это ты.

— Я хотел просить вашего прощения, мой принц, прежде чем… прежде чем что-либо произойдет. Вы самый добрый господин, которого дано иметь человеку. Я не имел никакого права говорить то, что сказал вчера.

Джошуа грустно улыбнулся.

— Ты имел полное право. Жаль только, что у меня не было времени обдумать сказанное тобой. Я действительно слишком ушел в себя последнее время. Твой поступок был поступком друга, который мне на это указал.

Деорнот припал на колено, приложив руку Джошуа к губам.

— Да благословит вас Господь, Джошуа, — пробормотал он быстро, — и не слишком быстро кончайте с этим громилой.

Принц задумчиво смотрел, как Деорнот поднимается с колен.

— Возможно, мне придется поспешить. Боюсь, мне не хватит сил затягивать поединок. Если только я увижу малейшую возможность, я ею воспользуюсь.

Деорнот попытался снова заговорить, но комок стал в горле, он сжал руку Джошуа и удалился.

Нестройный хор восклицаний прокатился по толпе, когда Утварт перелез через ограду загона и стал перед Фиколмием. Противник принца сбросил свою кожаную безрукавку и обнажил могучий торс, до блеска натертый маслами. Деорнот нахмурился: Утварт сможет двигаться быстро, а жир не даст ему остыть.

Кривой меч тритинга был заткнут прямо за его широкий пояс, а длинные волосы стянуты крепким узлом на затылке. На каждой руке Утварта было по браслету, несколько серег болталось у щеки. Он раскрасил свои шрамы красной и черной краской, став похожим на демона.

Он вытянул меч из-за пояса и поднял его над головой, вызвав этим еще один залп восторженных возгласов.

— Давай, Безрукий, — прогудел он, — Утварт ждет.

Отец Стренгьярд вслух молился, когда Джошуа вышел вперед. Деорнот почувствовал, что слова священника, вместо того, чтобы успокоить его, действуют ему на нервы настолько, что ему пришлось отойти. Поразмыслив минутку, он выбрал место около забора, сбоку от одного из стражников. Он поднял голову и поймал пристальный взгляд Изорна. Деорнот сделал почти неуловимое движение подбородком. Изорн тоже придвинулся к стене, пока не оказался всего в нескольких ярдах от Деорнота.

Джошуа оставил свой плащ герцогине Гутрун, которая держала его, обнимая руками как ребенка. Около нее стояла Лилит, крепко ухватившись грязной ручонкой за потрепанную юбку герцогини. Джулой стояла невдалеке, ее желтые глаза были скрыты капюшоном.

Когда Деорнот оглядывал группу своих товарищей и встречался с ними глазами, они тут же отводили их в сторону, как бы боясь слишком длительного контакта. Сангфугол начал тихонько напевать.

— Итак, сын Престера Джона, ты предстаешь перед народом тритингов не так величественно, как некогда, — Фиколмий усмехнулся. Его соплеменники рассмеялись и зашептались.

— Это касается только моей собственности, — спокойно парировал Джошуа. — Вообще-то говоря, Фиколмий, я хотел бы предложить пари между нами, тобой и мной.

Марч-тан рассмеялся, удивленный:

— Смелые слова, Джошуа, гордые слова, которые пристали человеку, знающему, что скоро умрет. — Фиколмий осмотрел его, прицениваясь. — Какое же пари?

Принц хлопнул по ножнам.

— Я даю в заклад вот это и мою здоровую левую руку.

— Ладно, так как это все равно твоя единственная рука, — сказал Фиколмий с насмешкой. Его соплеменники взревели.

— Как бы то ни было, если Утварт победит меня, ему достанется Воршева, а тебе — калым, не так ли?

— Тринадцать коней, — подтвердил марч-тан самодовольно. — Ну и что?

— Просто вот что. Воршева и так моя. Мы обручены. Если я выживу, я ничего не выиграю сверх этого, — глаза его встретились с глазами Воршевы на другом конце загона поверх голов зрителей, потом обратились на ее отца. Выражение их было холодным.

— Ты получишь жизнь! — Фиколмий брызгал слюной. — Да вообще — глупо договариваться о чем-то. Тебе не выжить.

Нетерпеливо дожидавшийся Утварт позволил себе улыбнуться при этих словах своего тана.

— Вот поэтому-то я и хочу заключить с тобой пари, — сказал Джошуа. — Между тобой, Фиколмий, и мной — между двумя мужчинами. — Некоторые из членов клана фыркнули при этом: Фиколмий сердито посмотрел вокруг, и они замолкли.

— Говори.

— Это будет недорогое пари, Фиколмий, — такое, которое сильные мужчины у нас в городах заключают не моргнув глазом. Вели я выиграю, ты даешь мне такую же цену, какую ты просишь у Утварта. — Джошуа улыбнулся. — Я заберу тринадцать коней у тебя.

В голосе Фиколмия послушался призвук ярости.

— Да почему это я вообще должен идти на пари с тобой? Пари стоит заключать тогда, когда обе стороны чем-то рискуют. А что может быть у тебя такого, что бы мне понадобилось? — Его лицо стало хитрым. — И что у тебя есть такого, что я не смог бы просто отобрать у твоих людей, когда ты умрешь?

— Честь.

Фиколмий удивленно откинулся назад. Шепот вокруг усилился.

— Клянусь четвероногими, что это значит?! Мне наплевать на твою хилую честь жителя каменной страны!

— А-а, — молвил Джошуа с улыбкой, — а как же твоя собственная?

Принц неожиданно обернулся к толпе тритингов, которые повисли на ограде огромного загона. Тихий говор пронесся по их рядам.

— Вы пришли посмотреть, как меня убьют, — народ загоготал. Ком грязи полетел в принца, немного не долетев до него, покатился мимо предводителей, которые сердито воззрились на собравшихся. — Я предлагаю вашему марч-тану пари. Я клянусь, что Эйдон, бог живущих в каменной стране, спасет меня и, что я побью Утварта.

— Ну это мы еще посмотрим! — взревел кто-то в толпе на вестерлинге с сильным акцентом. Раздался смех. Фиколмий встал и направился к Джошуа, как будто с намерением заставить его замолчать, но оглядев кричащую публику, передумал. Вместо того он скрестил на груди руки и мрачно уставился на принца.

— Что ты ставишь, человечек? — закричал один из зрителей в передних рядах.

— Все, что мне осталось: свою честь и честь своих людей. — Джошуа вытащил из ножен Найдл и поднял его над головой. Рукав его сполз, и ржавый наручник Элиаса, который все еще держался на его левом запястье, сверкнул в слабом утреннем свете, как кровавый обруч. — Я сын Престера Джона, Верховного короля, которого вы хорошо помните. Фиколмий знал его лучше вас всех.