Забирая жизни. Трилогия (СИ) - Бец Вячеслав

Голод, жажда, усталость… Внутри росла злость, которая происходила от бессилия. Возле него лежала огромная куча калорийной пищи, способная решить все его проблемы с голодом, но у него совершенно не было воды, и в любом случае он не мог приготовить эту пищу здесь. Это просто какое‑то издевательство и сама эта мысль постепенно доводила его до исступления. А ещё он смертельно устал.

«Может, понадеяться на авось? Ну его к черту куда‑то идти – останусь здесь и будь что будет», – решил для себя он и прикрыл глаза, чтобы хоть немного отдохнуть.

Открыл он их только через некоторое время. Он сел и глянул на свинью, которая лежала на том же месте. К ней уже слетелось немного мух, так что Толя лениво махнул рукой, отгоняя их и именно в этот момент заметил краем глаза движение. Внутренне он вздрогнул, но инстинкты сработали. АК мгновенно оказался у него в руках, а сам он, несмотря на боль в ноге, отскочил за ближайшее дерево. В нескольких метрах от него рос огромный, раскидистый дуб, укрываться за которым было бы ещё удобнее, так что Толя быстро, насколько позволяла нога, прихрамывая, перебежал за него. Оттуда он уже принялся осторожно выглядывать, пытаясь оценить обстановку.

Их было четверо. Разойдясь так, чтобы видеть друг друга и в случае необходимости быстро прийти на помощь, они медленно и методично обшаривали лес, стараясь не оставить без внимания ни один куст. Делали они это весьма умело, так что Толя быстро понял, что спрятаться от этих исполнительных тошнотов, скорее всего, не получится. Он ещё некоторое время понаблюдал за противниками, облизывая губы и ощущая, как приливает адреналин, а потом принялся проверять оружие. Автомат, на счёт которого у него были некоторые сомнения до схватки с кабаном, теперь был проверен. Пистолет… Что ж, он – на крайний случай. Нож – под рукой. Вроде бы готов. Сделав глубокий вдох и выждав удобный момент, Толя первым начал бой.

Высунувшись из‑за дерева, он прицелился из автомата и открыл огонь, но его успели заметить и потенциальная жертва отскочила в сторону и закатилась за дерево ещё до того, как первые пули Черенко просвистели в нужном направлении. В ответ тоже начали стрелять, пули неистово вгрызались в дерево и пролетали мимо, разрывая в клочья листья низкого кустарника. Послышались матюги и перекрикивания.

Если бы Толе повезло свалить этого первого, то, может, всё пошло бы как‑то лучше, но сейчас его держали на месте и ничего с этим было не поделать. Поразмыслив, Толя снял с разгрузки гранату, ту самую, последнюю, и приготовился к решительным действиям, но потом, услышав крики своих противников, он придумал план хоть и тоже крайне паршивый, но получше предыдущего.

– Здавайся, підсвинку! – крикнули ему, хотя понял он только первое слово.

«Ща, курвин сын, обязательно сдамся», – зло подумал Толя, но вслух крикнул противоположное.

– Хорошо! Хорошо! Только не стреляйте!

Возникла короткая пауза. Видимо, нападающие удивились столь быстрому согласию.

– Кинь зброю та виходь! – крикнули ему.

– Курва мать, я ни слова не понял, что ты сейчас сказал!

И снова короткая пауза.

– Кинь оружие, шоб мы видели, и выходи! – вторая попытка оказалась куда понятнее.

– Оружие вот, кидаю!

Он осторожно, одной рукой, отбросил автомат на несколько шагов от себя и с грустью посмотрел на него.

– А выйти не могу! Я ранен!

Он продел палец левой руки в чеку и сжал гранату в правой, ожидая, что будет дальше. Его план состоял в том, что к нему кто‑то придёт, чтобы схватить, и он, впоследствии угрожая гранатой, сможет захватить заложника и так отступить. Но противник был не глуп.

– Ну то сиди там. Мы подождём, пока ты кровью истечёшь, – предложили ему.

Вариант так себе. Толя осмотрел не особо густой лес перед собой и понял, что уйти ему, особенно с его‑то ногой, точно не дадут. В лучшем случае ещё и ранят и всё равно догонят. Добраться до автомата уже не выйдет да и толку от этого всё равно не будет – там патроны если и остались, то очень‑очень мало, а запасных магазинов у него не было.

– Ладно, ждите.

– Слухай, это ж смысла не имеет, – сразу ответили ему. – Мы ж тебя просто обойдём и всё равно пристрелим, якшо ты шось выкинешь. Так шо давай, кончай цю игру и выходь!

Да, в этих словах имелось много логики, но у Толи было страшное нежелание так просто отдавать свою жизнь. Он пытался придумать ещё какой‑то план, но злость мешала ему, то и дело сбивая и отвлекая на себя. Но тут ему в голову пришла ещё одна мысль: что, если на звуки стрельбы сюда припрутся те штуковины? Ответ появился моментально – не важно, кто там сейчас держит его на прицеле, всё равно лучше уж к ним. В любом случае альтернативы у него не было.

– Ладно, курва ваша мать, я выйду. Обещаю, что ничего не выкину, так что не стреляйте!

– Ага!

Это «ага» прозвучало так, что Толе перехотелось выходить, но какие ещё у него были варианты? Он готов был даже погибнуть с кем‑то из этих типов, лишь бы не в одиночку, но они переигрывали его по всем статьям, так что даже этот план реализовать он не мог. И даже если его возьмут в плен, может, он сможет сбежать? Ведь он обязан рассказать своим обо всём, что здесь видел. Последняя мысль была самой здравой. Она же дала Толе достаточную мотивацию сделать всё возможное, чтобы остаться в живых.

На всякий случай, гранату он спрятал в карман штанов, затем медленно встал на ноги, поднял руки и выставил их из‑за дерева.

– Всё, выхожу! Не стреляйте!

Сказав это, он и правда осторожно показался из‑за дерева. Внутри всё забурлило, ожидая самой неприятной развязки, но к счастью, в него не выстрелили.

– Иди сюда! – прозвучала властная команда. – И не думай шось неожиданное выкинуть.

– Да понял я, курва, понял.

Толя медленно, чуть заметно прихрамывая, пошёл на звук голоса, оценивая обстановку и всё ещё прокручивая в голове, как можно разыграть вариант с гранатой. Его страшно бесила сама мысль о том, что он может умереть и никого из этих с собой не забрать.

«Этих» и правда оказалось четверо, значит, Толя увидел всех. Они не спешили оставлять свои позиции и держали его на прицеле. Только один поднялся и, тоже целясь в Черенко, медленно двинулся навстречу, внимательно разглядывая Толю. Сделав несколько шагов, он остановился, а Толя продолжил идти. Когда он подошёл примерно на расстояние десяти шагов, ему показалось, что ствол автомата в руках противника немного повело.

– Чуеш, пидсвынку, тэбэ часом нэ Толя зваты? – раздался слегка удивлённый голос.

Из сказанного Толя понял только своё имя, но и этого оказалось достаточно, чтобы он заподозрил неладное.

– Чего? По‑нашему… э‑э… в смысле, по‑русски можешь? – переспросил он.

– Звать тебя как? – вопрос задали жёстким, неприятным тоном.

Черенко это не понравилось.

– Толя меня звать, – тем же тоном ответил он.

– Фамилия?

– Чего?

– Фамилию назови, кажу! – ствол автомата снова был уверенно направлен на него.

«Нахрена ему моя фамилия? Хотя, какая нафиг разница?», – подумал он, фыркнул и назвал:

– Черенко.

Наступила пауза, во время которой Толя рассматривал своего противника, который почему‑то вдруг задумался. Это был крепкого телосложения, но не очень высокого роста мужчина. И он сверлил Черенко странным взглядом.

– Как звать твоего командира? – вскоре раздался новый вопрос.

– Чего? Что за викторина?

– Отвечай або я стреляю, – таков был неприятный ответ.

Толя презрительно сплюнул и, с вызовом глядя в глаза противнику, жёстко отчеканил.

– Младший лейтенант Андрей Романов, взвод «Анархисты», первый батальон восьмого отдельного механизированного полка. Состоим в группировке «Булат». Доволен?

– Дидько, – уже не скрывая удивления, выдохнул мужчина напротив. – Як такэ може буты?

– Чё? – уже в свою очередь удивился Толя скорее реакции и тону собеседника, потому что слов он опять почти не понял.

И тут же ему ответили.

– Мы встречали твой взвод и твоего командира. И когда прощались, он назвал твоё имя и фамилию. Сказал, шо если встретим – шоб не спешили стрелять.