Морской волк - Владислав Олегович Савин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«А ты не путай свой карман с государственным!» Сталин не путал. У него были власть, почести? Тогда отчего он не наградил себя пять раз Героем, лишь одна Золотая Звезда была получена им по праву, как вполне справившемуся с работой Верховного Главнокомандующего в годы тяжелейшей войны. Человек, упивающийся властью. Видал я и такое. Такой непременно будет вбивать в грязь других ради самого процесса, теша свое самолюбие, скрывающее слабость и страх. А этого я за Сталиным как-то не замечал. Он пользовался властью для достижения своих целей, но не был мелок, проверяя ее наличие просто так.
Он был прежде всего – Хозяин. Вкладывал всего себя в установление в стране порядка, как сам он его понимал. Был при этом прагматиком и циником, ни в коей мере не восторженным идеалистом, «себя не жалеющим ради счастья народа», ну разве только в самой ранней юности. Но смею заверить, идеалист наверху – это бедствие страшнее любого диктатора, потому что ради благих целей он в упор не видит ни реальных возможностей, ни текущего момента, а вот чтобы учесть их, нужен прагматизм.
Хозяин, желающий обеспечить в своем доме порядок, в который никак не укладывается бардак девяностых, когда с таким старанием построенный дом превратился в руины. Значит, он сделает все, чтобы этого не случилось. В его силах многое: помните – «от сохи до атомной бомбы». Вот только боже упаси давать ему советы, он не потерпит. Но он будет теперь, зная, искать свое решение. И найдет.
А я во всем помогу. Встав на его сторону абсолютно сознательно. Что же скажут в будущем историки-демократы, мне глубоко наплевать.
– Значит, повернем, – отвечаю. – Как Вождь укажет. Вот только вечного мира не будет, как кончится эта война, будут нам новой грозить. Ну да это привычно. Другое будет страшнее, то, что внутри нас.
– Так ведь это и хорошо, – задорно улыбается Анечка. – Значит, от нас лишь все зависит, если сами не ошибемся. Ну а все заграничные могут лесом идти!
Доходим до кормы «Воронежа», поворачиваем обратно. С Двины дует ветер, резкий и холодный. Аня прячет руки в муфту. Она выглядит сейчас как барышня Серебряного века. С той новогодней ночи я ни разу не видел ее в форме. Впрочем, тогда, после той самой песни, Григорьич, выбравшись на сцену, заявил во всеуслышание: дорогие вы наши женщины, кто любит нас и ждет, просьба наша к вам: будьте красивыми и нарядными. Это – мелочь, а наш боевой дух очень повышает!
После этого я заметил, что и заводские стали больше за внешностью следить. На работе ясно, не до того, но в нерабочее время, когда обстановка позволяет?
А кроме того, у нее в муфте очень удобно лежит браунинг, который она демонстрировала Кириллову в ответ на его замечание «о нарушении формы одежды». Так гораздо быстрее, чем хвататься за кобуру, по-уставному. А если и в самом деле немецкие шпионы нападут, приказ об охране товарища контр-адмирала никто ведь не отменил? Комиссар третьего ранга лишь руками развел:
– Ну раз так, то конечно…
В нападение немецких шпионов на территории Севмаша верится слабо. Хотя немцы тут присутствуют, причем в количестве и пропорции, как таджики на улицах российского города конца двадцатого века. Занятые примерно тем же – копают, таскают. Впрочем, не только это. Мужики на фронте, рабочих с квалификацией не хватает, план выполнить надо… Тогда кто-то и предложил среди немцев отобрать лояльных, кто на гражданке был механиком, слесарем, токарем, и поставить их делать не самые жизненно важные детали, конечно же со строжайшим контролем и предупреждением, что любой брак будет считаться саботажем со всеми вытекающими последствиями. Самых строптивых уже отфильтровали, отправив куда подальше, вроде «Норильск-никеля». Да и популярность арийской идеи после Сталинграда сильно упала. Так что желающих работать в теплом цеху, вместо долбежки на морозе мерзлой земли, нашли без труда. Еще и очередь выстроилась.
Правда, неугомонный Кириллов, прочтя книжку из будущих времен, как наши военнопленные, которых немцы заставляли делать «Фау», сумели даже в концлагере организоваться для саботажа, сбора информации, а в конце и восстания, предположил, что и немцы могут попытаться создать тайную организацию для диверсий, шпионажа, связи со своей резидентурой на воле. Так что НКВД бдит, ищет, трясет и копает, чтобы не пропустить, когда немцы все это организуют. Пока никаких признаков деятельности «дойче партизан» не обнаружено.
Полуторка подъехала. Продукты привезли к походу. Белое море замерзло. Значит, торпедные стрельбы придется проводить уже возле Иоканьги. Далее, совместное маневрирование с подлодками котельниковского дивизиона и эсминцами, по плану учений. И… в Полярный, караулить «Шарнхорст».
Вот выйдет он конвой ловить, а мы уже ждем, ну как «Тирпиц» тогда. На этот раз англичанам отдавать не будем, утопим сами. Бурый клялся, что предки совершили чудо: торпеды с программным механизмом и самонаведением образца 1942 года работают нормально, по крайней мере по надводной цели. Вот и проверим.
– Ты только возвращайся! – попросила Аня. – Я ждать тебя буду. Столько, сколько потребуется.
– Да погоди прощаться, – отвечаю. – Мы ж еще не сейчас уходим! Провожать нас все прибегут. В экипаже пятеро уже жениться успели, а у остальных, наверное, у каждого кто-то есть. Ну у половины точно.
– А я и завтра тебе это скажу.
Сноски
1
В реальности управление подводной лодкой намного сложнее. Одной команды и поворота штурвала недостаточно – например, при погружении уставная последовательность действий:
