Девочка и пёс - Донтфа Евгений Викторович

Они прошли через низкую глубокую арку и очутились в прямоугольном дворе со всех сторон окруженном трехэтажными кирпичными домами. Выход из двора находился напротив через такую же арку. Слева и справа на деревянных помостах под навесами располагались столики и стулья, занятые многочисленной разношерстной публикой. Люди ели, пили, курили, смеялись и очень шумно общались. Гомон и звон посуды рокотал как прибой. Элен подняла глаза и прочла деревянные буквы на дугообразной металлической полосе между навесами: "Тихая гавань". Девочка саркастически поджала губы, гавань явно была какой угодно, но только не тихой. Между столиками сновали девушки в светло голубых передниках и с весьма оголенными ногами, а одна из них, одетая в такого же цвета платье и чепчик со смешными торчащими уголками, завидев Галкута, бросилась к нему наперерез:

– Эй, молодой! – Задорно крикнула она, хотя сама была лет на 15 младше Галкута. – Заходи, угостись. Какому богу не служи, а поесть всегда пригодится.

Слуга судьи хотел молча обойти её, но девица преступила ему дорогу, с любопытством рассматривая жуткие следы побоев на его лице, а также скользнув взглядом по замотанной правой руке.

– Ну-ну, молодой, куда спешишь? Время – вода, жизнь – еда. Не тушуйся, заходи, – наседала она, – у нас кусок на любой кошелёк.

– Мы…, – начал Галкут.

– Да ладно! – Весело перебила его девушка, словно он успел что-то возразить. – Всё исполнится, коли живот наполнится. Заходите, накормим от души, и тебя, и твою малышку. Всякому нужен и обед и ужин. За пару коперов получите две тарелки тыквенной каши, бутылку морса и мясной пирог.

Элен была несколько обескуражена таким напором и бесцеремонностью и как ей показалось Галкут тоже. Но тот сделал шаг вперед, почти вплотную приблизившись к бойкой девице, и глухо произнес:

– Мертвец не ест пирогов. Дай мне пройти, дочка.

Девушка еще секунду глядела в тусклые и правда словно безжизненные глаза Галкута, а затем молча отступила в сторону.

Выйдя из арки, они повернули направо, прошли буквально метров 10 и оказались на шумной просторной площади, в центре которой застыл высоченный позеленевший монумент некоему могучему субъекту в огромной короне, горделиво опиравшемуся на длинную чуть изогнувшуюся шпагу. Здесь было гораздо многолюднее чем даже в "Тихой гавани" и в толпе уже попадались пышно разодетые, сопровождаемые свитой вельможи, вооруженные мечами и арбалетами солдаты, пару раз мелькала красная форма Судебной палаты, а также прошли мимо два гиганта туру в зеленых шортах и одна тощая замотанная в какие-то тряпки фигура авра. Вдоль тротуара по периметру площади стояли конные экипажи и Галкут медленно пошел вдоль них, присматривая подходящий. Они остановились у обшарпанной маленькой кареты с мутным треснувшим стеклом в дверце. На козлах восседал рослый пожилой мужчина с очень длинной неряшливой бородой, опускавшейся ему буквально на колени. Также у него были весьма косматые брови, толстые губы и очень красный нос. А на голове восседала безобразная сплюснутая шляпа, словно кто-то с размаху вдарил по некогда высокому цилиндрическому головному убору. В целом он производил впечатление уставшего от жизни, удрученного, печального человека и его плотный стеганый кафтан в некоторых местах зиял дырами и кроме того был поверх замотан какими-то грязными шарфами или кушаками.

– Мира и процветания тебе, почтенный возничий, – проговорил Галкут, подняв голову и сдвинув назад свою широкополую лихую шляпу.

"Почтенный возничий" хмуро оглядел Галкута и его маленькую спутницу и явно ничего хорошего об этой парочке не подумал.

– И тебя храни Бог, добрый прохожий, – равнодушно ответил он.

– До Буристана, к Тишкиному пятачку довезешь?

Возничий еще раз неприязненно поглядел на Галкута и скорбно прокомментировал:

– На морде места живого не осталось, а всё туда же, в притоны эти поганые рвешься. Да еще малую в эту треклятущую дыру тащишь.

Галкут ничего не ответил и лишь выжидательно глядел на кучера.

– Деньги-то у тебя есть?

Слуга судьи вынул из кармана штанов горсть медных и серебряных монет и показал их на раскрытой ладони. Такое богатство произвело некоторое впечатление на возничего и он пробурчал:

– Довезти довезу, но ждать ничего там не буду. В этом проклятом Буристане только смерти своей дождешься.

Элен, стоя рядом с Галктуом, ощущала явственный дурманящий аромат горячей сдобы. Он был до того приятен и проникновенен, что она с тоской вспомнила про тыквенную кашу, морс и мясной пирог. Она обернулась и увидела прямо за спиной светлые двустворчатые стеклянные двери, вокруг которых висели яркие картинки булочек, батонов, пирожных, караваев, тортов и пр. Над дверями вывеска: "Пекарня деда Будияра. Сдоба, выпечка, сладости для вашей вящей радости". В этот момент из магазинчика вышел с пухлым пакетом под мышкой высокий мужчина в темной видимо военной форме с какими-то светло-серыми знаками различия. С его плеч ниспадал элегантный черный плащ с красным подбоем, на голове сидела серебристая шляпа, напоминающая по форме шляпу Галкута, но более аккуратная, с более узкими полями и с красивым черным плюмажем, на ногах яростно сверкали высокие, до средины бедер, отменно начищенные сапоги, на широком поясе грозно расположились меч и кинжал. Но вся эта воинственная элегантность для Элен осталась практически невидимой, взгляд девочки остановился на худом овальном лице с тонкими насмешливыми губами чуть ли не синего цвета, с узким прямым носом, с широко поставленными голубыми глазами, с маленькими бровями в разлет. На какой-то миг ей почудилось что в незнакомце есть что-то похожее на отца. Та же невероятная почти до прозрачности бледность кожи, те же ясные ярко-голубые словно светящиеся изнутри глаза, те же тонкие немного синюшные губы. Как будто этот человек, также как и Валентин Акари, тоже уроженец странной планеты Ливу. Но эта мысль была совсем мимолетной и через несколько секунд девочка отвернулась, совершенно позабыв о незнакомце. Её мысли теперь занимал Буристан. И как только они забрались в маленькую узкую карету, невероятно убогую и облупленную по сравнению с экипажем Мастона Лурга, Элен, скинув наконец с головы капюшон, тут же спросила что такое Буристан.

– Плохое место, – нехотя ответил Галкут. – Где много дурных людей.

– Зачем же мы туда едем?

– Будем ждать там возвращение судьи, – ответил Галкут, хотя и понимал что девочка спрашивает не об этом.

Элен ничего не сказала и уставилась в мутное, словно покрытое толстым слоем пыли окно. Галкут, чувствуя почему-то себя виноватым, через силу добавил:

– Мы просто посидим в номере гостиницы и подождем судью. Не волнуйтесь, маленькая госпожа, всё будет хорошо.

Элен чуть удивленно поглядела на него, он пытался ей улыбаться, но на его обезображенном лице это выглядело жутко.

– Ты боишься? – Спросила она, наблюдая некоторую дрожь его ауры.

– Чего? – Перестав улыбаться, озадаченно спросил Галкут.

Элен пожала плечами:

– Не знаю. Окончания.

– Окончания?

– Да, ведь скоро всё закончится.

Галкут отвернулся в окно, за которым проплывали дома Аканурана и случайные прохожие.

– Нет, я не боюсь, – сказал он после долгой паузы. – И вы ничего не бойтесь, сэви. Всё будет хорошо.

До Тишкиного пятачка они добирались почти час и Элен порядком истомилась. Сидеть на твердой деревянной доске, изображающей в этой убогой карете скамью, было крайне неудобно. Кроме того старый экипаж то и дело негромко, но как то уж очень надрывно скрипел, а иногда и трещал будто собирается вот-вот разломиться. А еще внутри присутствовал некий, поначалу незаметный, но потом становившийся всё явственнее затхлый запах грязного белья. И глядеть на незнакомый город через мутное подслеповатое окно Элен уже не хотелось.

Тишкин пятачок оказался небольшой площадью в форме вытянутого неправильного пятигранника. С трех сторон его ограничивали двухэтажные деревянные, почти черные дома, с четвертой серая церковь с тремя остроконечными башенками с серебристыми крестами, с пятой высокое в четыре этажа темно-зеленое каменное здание с плоской крышей, на которой росли деревья. Сама площадь представляла собой пыльный кусок утрамбованного серо-коричневого грунта без единого намека что его хоть где-то пытались замостить плитами или булыжником. Вместо этого кое-где были уложены дощатые помосты и переходы. Судя по всему Тишкин пятачок в первую очередь представлял из себя нечто вроде рынка. На площади располагались торговые ряды с навесами и прилавками, некоторые предлагали свой товар прямо с телег и повозок, с застывшими рядом понурыми смирными лошадками. Увидев и оценив местную колоритную публику, Элен уже сама вцепилась в руку Галкута и почти жалась к нему в неосознаваемой попытке получить у него защиту от окружающих. Да и сам Галкут уже не летел вперед, волоча за собой ребенка как на буксире, а шел размеренно и спокойно, крепко и бережно сжимая ладошку Элен и внимательно следя за тем чтобы к девочке никто не приближался.