Девочка и пёс - Донтфа Евгений Викторович

Мастон Лург чувствовал себя неуютно. Ему стоило немалых усилий выдержать взгляд хозяина дома и не отвести глаз.

– Ваша светлость, – медленно проговорил он, – если бы вы знали Элен так как я, вы бы поняли что никаких особых проблем у вас с ней не возникнет.

Герцог усмехнулся.

– Ну так вы же сами отказываете мне в возможности узнать её, требуя от меня вперед какие-то немыслимые сказочные сокровища.

– Ваша светлость, я не требую… то есть не прошу у вас ничего невозможного. Все означенные пункты моего вознаграждения полностью в вашей власти. И как мне кажется от вас даже не потребуется каких-то особых усилий чтобы осуществить их.

– Вот как? Вам так кажется?! По-вашему я снимаю и назначаю веларов и главных судей провинций просто по щелчку пальцев? А Судебный совет, министерская коллегия, Резолюционный комитет, Кабинет Министров, который столь болезненно относится к любым перестановкам в Собрании веларов, по-вашему пляшут исключительно под мою дудку и глядят мне в рот. Так вы полагаете? А дворянская грамота на ваш графский титул наверно лежит у меня в столе и мне достаточно протянуть руку и поставить свою подпись? А записи в Парчовой книге и Патриционном матрикуле появятся сами собой? Или вы как будто не знаете что присвоение дворянского достоинства инициируется только с волеизъявления Его Королевского Величества и на дворянской грамоте он ставит свою личную подпись.

Герцог глядел на своего собеседника словно бы снисходительно.

– Может быть вы, господин Мастон, в вашем славном маленьком провинциальном городке, возглавляемым весёлым пьяницей-мэром, несколько утратили чувство реальности и позабыли как сложен и громоздок неповоротливый механизм государственной власти, забыли на что это похоже, когда в одном месте собирается столь невообразимое количество спесивых, жадных, трусливых чиновников. Или никогда и не знали?

– Нет, ваша светлость, я знаю или по крайней мере догадываюсь на что это похоже. И именно поэтому я пришел к вам. А не к маршалу Тоферу или адмиралу Линдингу, ни к главе Посольской палаты, государственному министру его сиятельству графу Пешону, ни к главе Военной палаты министру Армии и Флота его сиятельству трибуну Куеркусу, ни к главе Казначейской палаты министру финансов его светлости палатину Саликсу, ни к главе Кабинета Министров Канцлеру Агрона его светлости герцогу Урантаге, ни к одному из трех верховных статс-советников короля и даже ни к самому Его Величеству Доммеру Благонравному. Я пришел к вам, ваша светлость, потому что вы самый могущественный человек в этой стране. И я знаю что вам не составит труда утвердить меня на любую должность в вашем министерстве и рекомендовать меня во дворянство и убедить Его Величество подписать мою дворянскую грамоту.

В кабинете на несколько минут установилась тишина. Лишь огонь в камине немного шипел и пощелкивал и где-то очень далеко в каминной трубе иногда слышалось приглушенное гудение. Мужчины безотрывно глядели друг на друга. Теперь судья говорил уже совсем напрямик, давая понять что может предложить чудо-ребенка и другим влиятельным лицам королевства, но решил начать с министра правопорядка, так как считает что у того больше всего возможностей исполнить все пункты вознаграждения.

Наконец Томас Раушер Халид усмехнулся.

– Не обижайтесь, господин инрэ, – сказал он, – но такие игры вам не по зубам. Я понимаю вы решили что это шанс всей вашей жизни и упустить его это преступление против этой самой жизни. И вам кажется вы готовы на всё. Вы совершаете насилие над ребенком, покидаете свой пост в Туиле, являетесь незваным в мой дом, требуете от меня сделать вас баснословно богатым и влиятельным человеком и угрожаете что иначе пойдете к моим, так сказать, политическим оппонентам, полагая что я конечно же не допущу чтобы кто-то другой приобрел чудесную способность всегда видеть правду. Но вы совершили ошибку, господин инрэ. Это так не работает. Это, если так можно выразиться, несколько иной уровень бытия. В него нельзя врываться извне на полном скаку, как удалой витязь Черемеш во вражеский строй, и пытаться в один миг завладеть всеми его состояниями и привилегиями. Так не получится. Что вы, например, сделаете, если я просто укажу вам на дверь.

Судья пожал плечами.

– Встану и уйду.

– Уйдете в никуда? Ведь вы понимаете что вам больше не быть главным королевским судьей города Туила. Пойдете предлагать девочку трибуну Куеркусу или герцогу Урантаге? Или взяв все ваши, я уверен, довольно скромные накопления, покинете Агрон и отправитесь в Сайтону или Кирм чтобы попытать счастья там? И как по-вашему сколько мне придется ждать прежде чем вы так или иначе выведете меня на этого чудо-ребенка? Пусть даже ваш надежный человек и спрятал её сейчас в неизвестном вам месте, но вы ведь наверняка обговорили как вам встретится, если всё пойдет не так как вам бы хотелось.

Мастон Лург спокойно глядел на герцога.

– Вы правы, ваша светлость, в том, что это главный шанс моей жизни. И я поставил на него всё. И либо я приобрету всё о чем мечтаю, либо потеряю всё что имел. Я готов к этому. И если вы откажете мне, я не собираюсь встречаться с Элен, я прекрасно понимаю что иначе вы выследите меня и получите её. Этого я не допущу. Вы правы я сяду на корабль и отправлюсь в другую страну, навсегда покинув Агрон. А мой человек волен делать с ребенком всё что ему заблагорассудится. Он ничего не знает о её удивительных способностях, для него она просто обычная девочка. И если я завтра не появлюсь в условленном месте, он уедет на все четыре стороны. Он поймет что меня больше нет и что он сам по себе.

Верховный претор покачал головой.

– Эта очень убогая ложь, господин Мастон. И сказать по правде мне почти хочется выставить вас вон и посмотреть что вы будете делать. И я не сомневаюсь что рано или поздно я доберусь до ребенка. Но я готов признать что это займет какое-то лишнее время и есть небольшая вероятность некоего непредсказуемого финала. Однако по счастью у той игры что вы затеяли есть решение, которое меня вполне устраивает. И я готов заплатить за встречу с чудесным ребенком, но вам, господин инрэ, придется сделать выбор.

– Какой выбор?

– Вполне забавный на мой взгляд. В качестве вознаграждения вы потребовали с меня три вещи: деньги, сюда я включаю и бриллианты; высокую должность; и графский титул с родовым поместьем. От чего-то одного вам придется отказаться, я исполню лишь два ваших требования, какие выбирать вам. Если вас это не устраивает, то наша беседа окончена. Можете отправляться в порт к вашему мифическому кораблю. Да и что касается денег, то максимум на что вы можете рассчитывать это… ну пусть будет 20 тысяч золотом, 50 тысяч серебром и 30 камней. И ни копером больше. Опять же если это вам не подходит, то где выход вы знаете.

Герцог откинулся на спинку кресла, снова взял левое больное запястье в правую ладонь и с удовольствием наблюдал за своим гостем.

Судья молчал, оглушенный хороводом кружащих в голове мыслей. Но это были приятные мысли.

Он не солгал герцогу. Если верховный претор наотрез откажется платить, то судья действительно намеревался идти в порт и отплывать на корабле, идущем в Сайтону. Ему просто не оставалось другого выхода. Акануран принадлежал Томасу Халиду и оставаться в нём было нельзя. С Галкутом же они условились так, что если тот завтра не увидит судью на Площади Навигатора, то он вместе с Элен отправится обратно на запад. Это было хорошее решение. Исчезнет ли судья за мрачными стенами Дома Ронга или будет вынужден покинуть столицу, оставляя позади всех бесчисленных соглядатаев герцога, Галкут и Элен в любом случае, незаметные и неизвестные, спокойно и не спеша уйдут из Аканурана. И герцог не получит девочку. Галкут увезет её далеко на запад к прекрасному, отливающему чудесной синевой Алмазному озеру, затерянному в теплых лесах одной из самых обширных северо-западных провинций королевства. И будет жить там ровно два месяца, каждый день высматривая Мастона Лурга у определенного высокого дерева на южном берегу озера. Именно там у Алмазного озера, на южном его берегу молодой навир когда-то и отпустил на все четыре стороны несчастного рыбака из Горячих Камней, воткнувшего нож в сердце своего сына. И если Лургу удастся добраться туда в течении двух месяцев, надежно избавившись от какого бы то ни было преследования, то значит они встретятся еще раз и придумают как им быть дальше. Но такой вариант развития событий представлялся судье крайне маловероятным и он ни в коем случае не хотел до него доводить, готовый торговаться в довольно широких пределах. К тому же он твердо верил в рациональность и прагматичность верховного претора и не сомневался что тот непременно захочет завладеть такой как Элен и как можно скорее, без всяких проволочек и рисков. И теперь он глядел на могущественного министра, улыбаясь и торжествуя про себя. Герцог Томас, хозяин блистательного Этенгора, роскошного обширного домена на юго-западе от столицы проиграл. О как заносчиво он говорил об ином уровне бытия, который якобы недоступен для понимания столь простого человека как Мастон Лург. А сам так примитивно заглотил наживку и попался. Судья вовсе и не рассчитывал получить за Элен такую немыслимо громадную сумму как пятьдесят тысяч тон, сто тысяч сильвид и плюс еще и мешочек крупных бриллиантов. Это было бы слишком невероятно. Максимум на что он смел надеяться это возможно 5-10 тысяч золотом, тысяч 20 серебром и несколько приличных алмазов. Герцог был абсолютно прав, когда говорил что судья пытается просить неимоверно много, чтобы в результате получить хоть что-то. Это был очень бесхитростный и банальный прием. Но он сработал. Да, Мастон и правда мечтал о том чтобы стать влиятельным веларом или столь значительной персоной как главный судья целой провинции, особенно одной из центральных. Но это была своего рода занимательная фантазия, что-то вроде невинной забавы, которую он себе иногда позволял. Он понимал что такую важную должность получить за один день вряд ли возможно, даже с помощью такого всемогущего человека как герцог Томас Раушер Халид, герцог Этенгорский. Ведь для начала эту должность надо освободить от того кто занимал её прежде. Но истина была в том что Мастон Лург не слишком-то рвался становится столь важной фигурой. Ведь такая должность подразумевала не только огромную власть, но и большую ответственность, интриги, труд, готовность чем-то жертвовать. И он вполне был готов отказаться от этого своего требования, легко и безболезненно. Гораздо более важным для него было получение дворянского титула и обширного поместья, вот на этом он намеревался настаивать до самого конца, даже если придётся отказаться и от денег. Титул и богатое поместье по его разумению давали ему всё о чем он мечтает. Финансовую независимость, состоятельность и уверенность, покой и свободу, отсутствие интриг и соперничества и право и возможность держать свою голову гордо и высоко. Ну и конечно безраздельную власть. В своем поместье он будет также всевластен как и Томас Халид в "Холодном замке" или король в Заль-Вере. И потому, когда герцог предложил по его мнению забавный и наверно как ему думалось коварный и мучительный выбор, да и еще обозначив верхнюю планку для золота и серебра на границе о которой судья не смел и надеяться, Мастон Лург только посмеялся над ним. Никакого сложного выбора для него не было, конечно он возьмет титул и деньги. Герцог обманул сам себя.