Девочка и пёс - Донтфа Евгений Викторович

Судья чувствовал как упоительное осознание собственной победы, счастливое понимание того что он получил всё на что надеялся и даже больше гудит и звенит радостными колоколами в его душе. И боялся как бы это торжество не прорвалось наружу и не стало очевидно для верховного претора. Улыбаясь про себя, Мастон Лург думал: пожалуй это и есть ощущение счастья или предчувствие его, что по сути дела тоже есть счастье. Он вдруг ни к месту вспомнил как Элен однажды воскликнула, полная искреннего удивления и какой-то чуть ли не старческой умудренной горечи: "Но неужели вы никогда не были счастливы, просто проснувшись утром и сев завтракать с любимыми людьми?" И легкая тень легла на ликующее сердце главного королевского судьи города Туила. Как от неприятного, неудобного ощущения что то, что он делает по сути своей неправильно, порочно, губительно для него. Но это длилось лишь мгновение. "Что может знать о счастье шестилетний ребенок?" подумал он и выбросил это из головы.

– Вы поставили меня перед весьма непростым выбором, ваша светлость, – признался судья, подыгрывая хозяину дома. – В таком случае я вынужден отказаться от должности.

– Правильный выбор, – усмехнулся герцог. – Потому что, как вы понимаете, нам наверно было бы не совсем комфортно работать вместе. Что ж, подводя итог всему вышесказанному, мы условились о том, что завтра вы приведете ко мне девочку, а я в свою очередь передам вам деньги и организую ваше вступление во дворянство. Всё правильно, я ничего не упустил?

– Правильною, ваша светлость. Только я хочу заметить что сначала я получаю от вас деньги и титул и лишь затем привожу к вам девочку. При этом, пожалуйста, обратите внимание, что меня интересует титул только с наследными доменом, поместьем, вотчинными деревнями и всем прочим, о чем я говорил выше. Может мне стоит повторить детали еще раз?

– Не стоит, господин Мастон. Память у меня хорошая. К тому же я намерен вознаградить вас таким доменом, который с лихвой перекрывает всё о чем вы упоминали, чтобы вы не дай бог не стали жаловаться что вам не хватает пары крестьянских душ или нескольких квадратных метров лесных угодий. Вы останетесь довольны, не сомневайтесь. Но только прошу вас иметь в виду, что касается денег и бриллиантов я могу гарантировать вам что вы получите их в первой половине дня, но что касается титула, то ту многое зависит от Его Величества. Вы можете быть уверены что он не откажет мне в вашем дворянстве, но я не могу однозначно гарантировать что он завтра же подпишет вашу дворянскую грамоту. Как вы понимаете король это король и он поступает исключительно по своей воле. Это ясно?

– Ясно, ваша светлость. Но в таком случае мы будем ждать столько сколько понадобится. Не сочтите за дерзость, но я привезу к вам Элен, только став графом.

Герцог усмехнулся.

– Однако какой вы бескомпромиссный человек, господин Мастон. Никакого доверия и уступок противоположной стороне. Боюсь, должен заметить, что вы не очень сильны в торговых сделках. Тем не менее я принимаю ваши условия. Будем ждать подписи короля столько сколько придется и лишь затем вы привезете ко мне ребенка. Как видите я во всем иду вам навстречу. Скажите мне только вот что. Вам самому всё это не противно, не гадко на душе от того что происходит?

– Что именно противно? – Растерянно спросил судья. Он видел что герцог, хоть и соглашается на все его условия, сам как будто бы торжествует и смеется над ним. И это несколько смущало его и недавняя радость от своей победы несколько потускнела и померкла.

– Я имею в виду торговлю людьми и даже еще хуже детьми. Ведь, насколько я понимаю, именно это сейчас и происходит. Как вы к этому относитесь? Недавно вы упоминали омерзительных Варнего и мы оба искренне негодовали на них и их грязное ремесло. А в итоге выходит что в этом кабинете происходит ровно тоже чем занимаются Варнего. Вам этоне противно, нет?

– Нет, не противно, – судья первый раз позволил себе никак не обратиться к хозяину дома. – Варнего торгуют рабами, Элен не моя рабыня. Да, я совершил некоторое насилие над ней, удержав возле себя против её воли, но в результате я изменил её судьбу к лучшему.

– Это как же? – Искренне озадаченный, спросил Томас Халид.

– Она была бездомной бродяжкой, беззащитной сиротой и всякий мог глумиться и издеваться над ней. А сейчас она под моей защитой, завтра будет под вашей и я уверен что рядом с вами её ждет более обеспеченная, безопасная и счастливая жизнь, чем та что ждала её на улице. Ведь рано или поздно она всё равно попала бы к таким как Варнего. Кажется я этого не упоминал, Элен, кроме всего прочего, еще и очень красивый ребенок. А мы оба с вами знаем, что случается на улице с красивыми детьми, за которых некому заступиться.

– Интересное размышление. То есть вы как бы спасаете несчастную сироту. А то что при этом становитесь графом и очень состоятельным человеком, лишь удачное стечение обстоятельств и не более, да?

– Ну умный человек тем и отличается от глупца что не позволяет себе упустить удачные для себя стечения обстоятельств.

– Прекрасно, господин инрэ. Теперь я понимаю насколько вы благородный и умный человек. И очень рад что вы служите… ну то есть теперь уже наверно правильней сказать служили в моем ведомстве. Я думаю что вы, став состоятельным аристократом, владетелем обширного роскошного домена, уже конечно не захотите утруждать себя службой в каком-то далеком провинциальном городишке. Но имейте в виду вас никто не выгоняет, решение за вами. И пока на то будет ваше желание можете оставаться главным королевским судьей Туила. Повторюсь я буду только рад этому.

Мастон Лург слегка склонил голову в знак благодарности за это и вправду щедрое предложение. Ведь ему действительно хотелось остаться судьей. По крайней мере еще на какое-то время. На то время, которое ему понадобится для того чтобы вернуться победителем в Туил и поставить на место всю тамошнюю убогую сиволапую знать, столь долго выказывавшую ему своё презрение.

– Что ж, видимо наша увлекательная беседа подходит к концу, – сказал герцог. – Могу ли я узнать где вы остановились, господин инрэ?

– Гостиница "Этоли ривс".

– Достойное место. И я рад что вы могли позволить его себе, еще до спасения Элен. Что ж, вышеозначенная мною сумма поступит к вам в десять часов утра. Касательно бриллиантов договоримся так: восемнадцать не менее двенадцати карат, шесть не менее двадцати четырех, четыре не менее шестидесяти и два не менее ста. Естественно все идеальной чистоты и самой лучшей огранки. Насчет этого можете не сомневаться. Вас устраивает?

– Вполне, ваша светлость.

Герцог удовлетворенно покачал головой и поднялся с кресла. Судья тут же вскочил со стула.

– Ваша светлость, я забыл упомянуть маленькую деталь. Ну просто чтобы это не привело вас в замешательство. На лице Элен огромный синяк и разбита верхняя губа. Она подралась в караване с мальчишками. Они отобрали куклу у какой-то крохи и Элен пыталась вернуть эту куклу.

– Так она еще и драчунья к тому же! У меня складывается ощущение, что я за собственные деньги приобретаю себе же наказание господне.

– Ну что вы, ваша светлость. Ведь она совсем малышка, шестилетний ребенок, поднявшееся тесто, из которого вы можете вылепить всё что вам угодно.

– Пожалуй это будет самый дорогой пирожок на свете, – усмехнулся герцог.

Он направился в сторону двери и судья быстро последовал за ним, держась чуть сзади.

– Послушайте, господин Мастон, – сказал герцог, остановившись возле камина и поглядев на огонь, – а вы не боитесь проснуться однажды утром и понять что смысл жизни совсем не в этом?

– В чём не в этом?

– Ну в том что вы просили у меня в качестве вознаграждения: деньги, титулы, поместья, вотчинные деревни и прочее.

– Я считаю, ваша светлость, что у жизни вообще нет смысла. И каждый лишь придумывает его себе в меру своих сил, возможностей и способностей. Так что нет, я не боюсь.

– То есть всё в нашей жизни бессмысленно?