Победы Космодесанта - Крис Райт

Владивосс поклонился, а Секл нервно шевелил пальцами, в его пустых глазах засветилось что-то вроде предвкушения.

— Да, и, капитан, — окликнул Картах, когда Артегалла подтолкнули вперед, к трону, — пожалуйста, оставьте мне одного легионера.

Пока капитан Владивосс, его аптекарий и их охранники из числа космодесантников Хаоса спускались на мраморной платформе вместе с телами Богемонда и Фолкса, Картах снова обратился к магистру ордена:

— С «Ревенантом Рекс» все вышло просто гениально. Готов это признать. Я ведь даже не мечтал, что туда пошлют вашу первую роту ветеранов-терминаторов. Это существенно упростило задачу. Это вам зачтется, магистр ордена Артегалл, — гадко осклабился Картах.

Пол под ногами Артегалла содрогнулся. Картаха вдруг охватило возбуждение.

— Знаешь, что это? — спросил монстр, но не стал дожидаться ответа. Вместо этого он активировал рычаги управления, встроенные в подлокотники трона из костей. Своды тактического канцеляриума, располагавшегося на самом верху командной башни, начали поворачиваться и опускаться, открывая просвет в крыше, который увеличивался по мере вращения башни.

Альфа-легионер разочарованно покачал головой.

— Совсем забыл: именно оборонительные пушки Кровоточащего Рога уничтожают ударные крейсеры, которым ты приказал вернуться под их защиту. Как поэтично! Вернее, тактически предсказуемо. Ах, ты только посмотри!

Картах показал на небо, и Артегалл невольно тоже поднял взгляд, несмотря на то что в затылок ему все еще упирался болтер космодесантника Хаоса. Может, это последний раз, когда можно насладится унылой пустотой небес родного мира.

— Вон они видишь?

Артегалл наблюдал за метеоритным дождем: пляской крохотных вспышек.

— Я вернул обратно «Багряного Тита», чтобы он прикончил оставшиеся фрегаты и штурмовики. Не хочу, чтобы уцелевшие Алые Консулы побежали делиться моими стратегией и тактикой к ордену Авроры, который я планирую сделать следующей целью. Тоже ведь носители семени Жиллимана. Так вот, разворачивающаяся пред твоим взором дивная драма — не просто необычный небесный феномен. Это возвращаются домой Алые Консулы шестой роты, которых вытолкнули из воздушных шлюзов «Багряного Тита». Они падают на Кархарию. Боевая баржа нужна мне — она станет еще одним даром магистру войны. На ее борту есть оборудование для безопасной транспортировки вашего геносемени к Оку Ужаса. Пригодится для будущих Черных крестовых походов. Кто знает, быть может, кто-то из вашего рода удостоится чести первым принести правосудие магистра войны на саму Терру? В доспехах Черного Легиона и под знаменем Хоруса, само собой.

Артегалл задрожал от ярости, взгляд магистра ордена упал и остановился на стене за троном.

— Знаю, о чем ты думаешь, — сказал Картах. — Всегда знал. Ты возлагаешь надежды на капитана Борачио. Находящегося в Дамокловом Заливе с третьей и пятой ротами… Счел ли ты мои выкладки убедительными?

Глаза Артегалла расширились.

— Элиас, капитан Борачио вместе со своими людьми уже два года как мертв.

Артегалл потряс головой.

— С Алыми Консулами покончено. Борачио — это я, — открыл секрет Альфа-легионер, упиваясь произведенным эффектом. — А еще я Картах… и Альфарий. — Капитан склонился над изысканной резной доской для регицида. — Мат слепцу.

У Артегалла подкосились ноги. Когда он падал на колени перед троном и сидящим на нем предателем, он ошеломленно пробормотал:

— Почему?

— Потому что мы играем в Долгую Игру, Элиас, — ответил Альфа-легионер.

Артегалл понадеялся, что внимание бойца Черного Легиона не настолько цепкое, как у Альфа-легионера. Космодесантник запрокинул голову назад, ударяясь затылком о дуло болтера. Приклад оружия врезался в горло космодесантника Хаоса, который все еще пялился в небо, любуясь тем, как сгорают в верхних слоях атмосферы Алые Консулы.

Артегалл откатился прочь от ошеломленного космодесантника Хаоса прямо к Картаху. При виде этого самоубийственного порыва Альфа-легионер зарычал от удивления и схватился за оружие.

Артегалл резко изменил направление и бросился в обход трона. Вслед ему прогремели выстрелы. Однако эти же выстрелы заставили Картаха вжаться в трон. Артегалл бросился к стене и нащупал неприметный плоский пусковой механизм, открывавший дверь в личный арсенал магистра ордена. Пока болтер космодесантника Хаоса крушил стены канцеляриума, Артегалл активировал пусковой механизм и толкнул потайную дверь. Хаосит из Черного Легиона все же достал его и два болта пробили доспехи магистра. Артегалл почувствовал, как его окатила горячая волна боли.

Снова рухнув на колени, он ввалился во тьму личного арсенала и изнутри закрыл за собой бронированную дверь. В исчезающей полосе света меж дверью и стеной Артегалл успел увидеть, как физиономию Кветзаля Картаха перекосило волчьим оскалом.

Пробираясь сквозь тьму арсенала, раненый Алый Консул проводил трясущимися руками по стеллажам: слуги хранили здесь детали брони и украшения, чтобы снаряжать магистра согласно его требованиям. На подобные излишества у Артегалла не было времени. Он из последних сил стремился в самый конец арсенала, где хранилась единственная вещь, способная его утешить. Единственное оружие, созданное для того, чтобы прикончить Кветзаля Картаха — самого смертоносного врага ордена за всю его долгую историю. Личный болтер Артегалла.

Потянувшись к превосходному оружию, выкрашенному в багрец, отделанному золотом и украшенному самоцветами щедрых недр Кархарии, Артегалл содрогнулся. Ранение оказалось хуже, чем он надеялся, и пальцы магистра не смогли взять болтер со стойки. Вдруг послышался шорох, и что-то двинулось в темноте. Гидравлический вздох бионических конечностей, впечатывающихся в холодный пол.

— Болдуин! — вскричал Артегалл. — Мое оружие, Болдуин… болтер.

Кастелян взял со стойки чудное оружие и развернулся к своему господину.

— Хвала примарху, что ты здесь! — вырвалось у Артегалла.

В пропахшем оружейными маслами полумраке арсенала магистр услышал глухой рык взводимого механизма. Артегалл напрягся, а затем обмяк. Болдуин взял оружие не для того, чтобы вручить его господину. То, что овладело разумом рекрутов-неофитов в кархарийском подулье, имело достаточно времени, чтобы поработить кастеляна, в чьи обязанности входило сопровождать рекрутские облавы. Без тренировки, без свойственной Астартес силы духа, разум Болдуина оказался беззащитен перед чуждым влиянием. Кастелян стал пешкой, убивающей суверена на великой галактической доске, и, ведомый вражеской рукой, сделал маленький, но неумолимый ход. Артегалл обрадовался, что вокруг царит темнота. Хорошо, что он не видит доброго лица Болдуина, скованного убийственной пустотой.

Закрывая глаза, Элиас Артегалл, магистр ордена и последний из Алых Консулов, ждал окончания игры.

Джеймс Сваллоу

СЕРДЦЕ ЯРОСТИ

В теплой кровавой мгле, за завесой плотного, чрезмерно густого воздуха бьется сердце.

Часы отбивают последние минуты жизни. Этот непрерывный ритм откликается эхом во всем его теле. Ритм, что медленно, но верно ведет к безумию Жажды.

Сердце, наполненное жизненной влагой, прижато к грудной клетке; удары молота становятся чаще и чаще. Они грозят вырваться наружу и поглотить его без остатка. Все его чувства захвачены в кольцо этой силы — шумит в ушах, темно в глазах, в ноздрях — острый запах застарелой ржавчины… И вкус.

О да, вкус! На языке и клыках застыл резкий мясной привкус, напоминающий горелую медь. Болезненная, неистовая жажда напиться досыта…

Над ним сгустились красные и черные клубы, обступили, с ревом увлекли в пустоту и обрекли на поражение. Враги, над которыми ни он, ни его братья никогда не смогут одержать победу — непреодолимая Красная Жажда и ее ужасный близнец, исступленная Черная Ярость.

Унаследованный недуг, враги, с которыми он, как и все его братья, вынужден сражаться вечно, потому что эти враги заключены внутри него самого. Отравленные нити вплетены в канву его ДНК — дар-проклятие господина и повелителя, пребывающего в объятиях смерти уже десять тысяч лет.

Сангвиний. Примарх, благороднейший из сыновей Императора. Великий, Светлейший Ангел.

В крови гремели навеки оставшиеся в памяти тысячелетия и удар, погубивший прародителя. Кровь наполняла несравненная мощь и сила ангельского блеска примарха. Но другая сторона этой золотой монеты была темна. Темна, как ярость, темна, как жажда. Темнее любого проклятия, порожденного преисподней со времен сотворения мира.

Это было их даром и проклятием. Злым зеркалом, в котором отражались монстры, живущие в каждом из братьев ордена Кровавых Ангелов.

Кодиций Гарас Норд преклонил колени на плитах храма. Тишину нарушал лишь шепот серво-черепов, что реяли высоко под сводами, равнодушно следя за одиноким космодесантником. Внушительная фигура склонилась в молитве перед простым железным алтарем. В тусклом биолюминесцентном свете его лицо казалось осунувшимся. Отблески плясали на темно-синей броне и золотом изображении черепа на груди. В темноте отчетливо проступал глубокий, сочный, кровавый цвет наплечника и герб ордена в виде крылатой рубиновой капли. Матрица кристаллического нимба-капюшона поблескивала над склоненной головой. Свет осуждающе выхватывал из тени легкую дрожь пальцев Норда, закованных в перчатки и сложенных в знамении аквилы.