Победы Космодесанта - Крис Райт

Впрочем, Наварра и Стеллан были Адептус Астартес, Ангелами Императора и полубогами среди людей. И сами представляли серьезную опасность для обитателей этих мест. К тому же эти Алые Консулы были могущественными псайкерами, обученными обращаться со сверхъестественными энергиями варпа. Так что даже без учета преимуществ, которые давали им их оружие и величественная сине-золотая броня, сверхчеловеческая физиология и боевая подготовка, Наварра и Стеллан все равно оставались самыми смертоносными существами на многие километры в любом направлении.

Тесный туннель вывел их в просторную пещеру. Старший библиарий поднял меч Кризаор выше, пропустив через него свою силу, и клинок осветил своды помещения. Вверху просматривались очертания чего-то громадного, изъеденного коррозией и увешанного сталактитами. Какое-то гигантское сооружение, провалившееся сюда в результате давно забытой катастрофы. Его подпирали беспорядочно расположенные колонны из прочного рокрита и пластали. Благодаря этим подпоркам здесь возникло просторная каверна, а ежедневные оттепели образовали внизу парящее ледяное химическое озеро.

Вдоль стен и между колоннами колоссального зала были сооружены примитивные мостки, по которым космодесантники осторожно двинулись дальше. Сверхъестественный свет клинка Наварры спугнул клубок скользких подземных червей. Клубок соскользнул с колонны, расплелся и змеи заскользили прочь. Несколько червей просто слетели вниз, и одному из них по пути встретился Стеллан. Неофит с отвращением отмахнулся перчаткой, но тварь словно прилипла к нему. Она обвила руку Сталлана и распахнула капюшон, целя ядовитые клыки в незащищенное шлемом лицо.

Пред глазами лексикания полыхнул свет, Наварра рассек червя надвое сверкающим лезвием Кризаора. Две извивающиеся половины полетели вниз с мостков, и Стеллан пробормотал слова благодарности.

— Отчего ты не воспользовался силой? — прогремел голос старшего библиария.

— Это было неожиданно, — только и мог выдавить лексиканий.

— Ты совсем недавно выбрался из подулья, а уже позабыл о повадках здешних обитателей, — мягко укорил его Наварра. — А как же галактические опасности? Там подстерегает куда больше смертей. Будь внимателен, неофит.

— Да, милорд.

— Оно к тебе явилось снова? — многозначительно осведомился Наварра.

— Почему вы спрашиваете, господин?

— Ты выглядишь рассеянным. Что-то тревожит тебя?

— Да, учитель.

— Сны?

— Да, учитель.

— Царство имматериума кажется темным и далеким, — произнес Наварра, — но оно окружает нас повсюду. Иначе, как бы мы могли черпать из него силу? Варп питает наши способности, но лишь Бог-Император защищает нас от безумия. И тебе следует помнить, что не только мы черпаем из этого источника силы, и для защиты от бесплотных имматериальных хищников нужна вся наша вера и постоянная бдительность.

— Да, учитель.

— Варп отражается в нашей реальности. Где-то барьер широк, а где-то от противоестественного влияния нас отделяет лишь тонкая ткань истины. Твои сны — такое окно, место, откуда можно с головой нырнуть в Море Душ.

— Да, учитель.

— Поведай мне.

Стеллан замялся. Космодесантники продолжали осторожно пробираться по мосткам, и неофит, наконец, произнес:

— Оно назвалось Гидоркуэлем.

— Неужели ты говорил с этим исчадием тьмы?

— Нет, учитель. Это оно говорило со мной: в моей келье.

— Ты говорил, что тебе снился сон, — напомнил неофиту Наварра.

— Мне снилось, что я проснулся и бодрствую, — поведал Стеллан. — У себя в келье. Оно говорило. То, что я принял за его губы, двигалось, но голос раздавался у меня в голове.

— И какую же ложь сказало тебе это порожденье обмана?

— Уйму непристойностей, господин. Оно говорило на неведомых мне языках. Шипело и брызгало слюной от нетерпения. Заявляло, что моя душа принадлежит ему. Что моя слабость стала светом в его тьме.

— И это тебя встревожило и смутило.

— Конечно, — согласился лексиканий. — Внимание этого существа было мне отвратительно. Оно взывало ко мне сквозь время и пространство. Я заклеймен? Одержим?

— Не больше прежнего, — заверил неофита Наварра. — Стеллан, все те, кто носит бремя силы — священный дар Императора, которым был наделен и он сам, — порой во сне сталкиваются с демонами. Эти сущности рыщут по варпу в поисках душ, дабы терзать их ради своего гнусного развлечения. Годы тренировок и ментальная сила, свойственная избранным Императора, защищают нас от прямого их воздействия. Те же, кто необуздан, одержим варпом — колдуны и ведьмы — становятся для тварей имматериума легкой добычей, и через них демоны попадают в наш мир. Хвала примарху, нам нечасто приходится сталкиваться с этим воочию.

— Да, мой господин, — согласился Стеллан.

— Варп порой напоминает нам о себе и требует нашего внимания. Поэтому мы не вернулись в Кровоточащий Рог вместе с остальными. Именно такое требование вынудило меня оставить ряды рекрутского отряда лорда-аптекария и привело в недра Кархарии. Сюда.

Добравшись до противоположного конца пещеры, Наварра и Стеллан остановились на краю мостков, где путь вновь нырял вглубь узкого туннеля. Над входом в туннель была выведена белой краской одна-единственная фраза, выполненная древнекархарийскими символами и рунами.

— Написано недавно, — пробормотал Наварра. Стеллан же просто безмолвно взирал на странные письмена. — Хотя смысл очень древний. Это высказывание относится к тем временам, когда здешних ульев еще не было и в помине. Буквально она означает следующее: «Лавина начинается со снежинки».

Наварра двинулся в туннель, высоко подняв силовой меч и замер при виде настенной живописи. Не то чтобы он раньше никогда не видел ничего подобного. Граффити являются неотъемлемой частью подулья, и, как правило, это не просто вымарывание стен. Выше, на подвластных бандам территориях, подобная живопись служит своего рода маркировкой границ и декларацией разнообразных пактов между группировками. В нижних уровнях, обиталище примитивных племен, настенная живопись не становилась менее распространенной или осмысленной. Клановые тотемы и примитивная живопись служили варварам катакомб для тех же целей, что и преступникам наверху. Отпечатки окровавленных ладоней; выполненные углем изображения гигантского подземного грызуна; символические предупреждения, сделанные фосфоресцирующими радиоактивными химикатами, стекавшими из располагавшихся наверху промышленных секторов. Но слов не было. Обитавшим в катакомбах кархарийским варварам от слов было мало пользы.

Старшего библиария увлекло сюда, глубоко в подулье Невуса, зловоние психического вторжения. Излучение. Нечто чуждое и агрессивное, ворочающееся под самым центром кархарийской столицы.

И в призрачном сиянии Кризаора это нечто предстало пред Наваррой во всем своем завораживающем величии. Граффити поверх граффити, слова поверх символов, знаков, кровавых отпечатков. Слова. Одни и те же слова, записанные буквами. Эти слова тянулись на целые километры по лабиринту туннелей. Словно заклинание или заговор на древнекархарийском, для главного библиария они пылали психическим осмысленным огнем, тогда как для глаза обычного человека они остались бы незаметны на фоне остальной мазни.

— Стеллан, ты должен взглянуть на это, — пробормотал Наварра, спускаясь по извилистому туннелю. — Психотелепатические слова, запечатленные на стенах, какая-то инструкция, внедряющаяся в сознание обитателей подулья. Знаешь, Стеллан, мы должны сообщить об этом в Кровоточащий Рог — Фабиану и магистру ордена. Здешние рекруты могут иметь нарушения…

Старший библиарий обернулся и обнаружил, что неофита рядом с ним нет. Он вернулся обратно вверх по туннелю и в ореоле света силового меча увидел лексикания, который все еще стоял на мостках, вперив в стену над входом в туннель взгляд ужасающе пустых глаз.

— Стеллан? Стеллан, ответь мне!

Сначала Наварра предположил, что до ученика добрался один из смертоносных червей и отравил молодого космодесантника. Но действительность оказалась гораздо хуже. Проследив за взглядом неофита, Наварра увидел, что тот смотрит на белые буквы над входом в туннель. Написанное свежей краской древнее изречение «Лавина начинается с одной снежинки». Вновь переведя взгляд на лексикания, Наварра пришел к заключению, что его ученик стал жертвой психотелепатического воздействия. Все, что требовалось от неведомого автора — внедрить в сознание субъекта инициирующую фразу. Такую, которую вряд ли встретишь где-нибудь еще. Стеллан был заражен еще до своего вступления в орден. Заражен здесь. Тонкий и точный расчет неведомого врага.

По подбородку Стеллана текла слюна. Он пытался промямлить выведенные на стене слова. Потом непослушными губами попытался произнести имя учителя. Не удалось. Разум молодого космодесантника принадлежал уже не ему, а кому-то другому.