Розы нашей любви - Ева Ратленд

Черт, она все еще сердится из-за того опциона! Но нельзя винить ее. Он вел себя как психопат. Однако теперь он знал, что ничто на свете не имеет значения, кроме их любви. Ему хотелось сказать ей об этом, заставить ее понять…

– Мел, нам нужно поговорить.

– Я не собираюсь об этом говорить. Что сделано, то сделано. – Нравится ему это или нет, владелец фермы теперь он. – Тебе придется смириться. С этим покончено.

– Черта с два! – Он мгновенно пришел в неистовство. Это с их-то браком покончено? Вот как? – Нет, Мел, так не пойдет.

– Как угодно. Для меня это дело решенное.

– Ты не можешь утверждать это всерьез! Послушай меня!

Он шагнул к ней и услышал многозначительное покашливание Сэмюеля Сэндса. Тони совсем забыл о его существовании и теперь изумленно смотрел, как тот выдвигает стул.

– Садитесь. Хотите омлет? С помидорами и сыром. Мел, как выяснилось, отлично готовит.

– Нет! Нет, благодарю. – Чего ради этот человек говорит о каком-то омлете, когда вдребезги рушится вся его жизнь?

– Ну выпейте хотя бы кофе. Да присядьте же, Тони.

Тони? Неужели отец Мел назвал его по имени? И разговаривает он вполне дружелюбно. Можно подумать…

– Мел, дорогая, налей-ка мужу чашку кофе.

И тут Тони разглядел в его глазах веселые искорки. Сэмюель Сэндс просто развлекается! Он буквально пародирует слова самого Тони, сказанные им в то утро, когда отец Мел посетил их на ферме.

Тони взглянул на Мелоди. Та послушно взялась за кофейник. Черт возьми! Она снова стала покорной дочерью. И неужто все самые важные проблемы в его жизни должны решаться за кухонным столом? Перед публикой, которая насмехается над ним?

К черту все! Он с грохотом отодвинул от себя стул и ринулся прочь.

– Постойте! – крикнул отец Мелоди, вскакивая с места.

– Пусть уходит!

– Что? – Он резко обернулся к дочери. – Я полагал, ты хотела увидеться с ним.

– Нисколько.

– Глупости! – Он бросился вдогонку за Тони, но услышал, как взревел мотор его автомобиля. Слишком поздно! Он вернулся на кухню и с досадой уставился на дочь. – Три дня ты сходила с ума, а стоило ему явиться, как ты разыграла оскорбленную невинность.

– Вовсе я не сходила с ума.

– Меня не обманешь, дорогая.

– И если кто и разыгрывал из себя оскорбленного, так это Тони. Он именно затем и пришел – чтобы швырнуть мне в лицо мой подарок.

– Подарок? Какой подарок?

– Ферму.

– Нет, Мел, я не думаю. Ты уже объяснилась с ним насчет опциона.

– Дело теперь не в опционе, а в ферме. Я ее купила, а вчера передала ему права на владение. Я так и знала, что он разъярится.

– Он высказался напрямик?

– Я не дала ему такой возможности. Вовремя повесила трубку.

– Так он звонил тебе?

– Вчера ночью.

– Мелоди, но, возможно, он хотел поговорить о чем-то другом.

– Как раз об этом. Ведь до этого он не звонил. А сейчас он сказал, что не потерпит. Ты сам слышал.

– Я не слышал ничего о ферме или о подарках. Более того… – Сэмюель Сэндс успел хорошо рассмотреть Тони и заметил, какие взгляды он бросал на его дочь. И не увидел ничего, кроме чистой воды обожания в его глазах. Какой из меня председатель совета директоров, раз я не способен оценить человека с первого взгляда, подумал он. Тони так жаждал вернуть Мелоди, что готов был пойти на что угодно. А она дрожит над его независимостью. И это хорошо. Он чересчур горд, возможно, но такому человеку можно доверить дочь. Он покачал головой. – Знаешь, Мел, здесь, кажется, произошла какая-то путаница.

– Ты прав! Путаница произошла в первый же день. Я не рассказывала тебе, как мы познакомились?

– Нет. В качестве твоего супруга мне представили Тони по телевидению, помнишь?

Она кивнула и слабо улыбнулась.

– Это и было началом конца.

– Ну так просвети меня. Как у вас все началось?

– Началось со лжи! Он работал в саду. Обрабатывал розы. Я некоторое время наблюдала за ним. Знаешь, мне и потом нравилось смотреть, как он работает. Он всегда с головой уходит в свое занятие. Даже смешно, правда? Такой упрямый, преисполненный мужского самолюбия, стопроцентный мужчина – и так любит цветы… – Она запнулась, и из ее горла вырвался всхлип.

– Полно, полно. Итак, что же было дальше? Он работал, ты наблюдала…

– Да. Миссис Кук собралась отнести ему кофе, а я сказала, что отнесу сама. Я так и сделала, а он вообразил, будто я горничная, и я позволила ему так думать. Вот как все началось.

– Кажется, это называется иначе, чем ложь.

– Может быть, однако я чувствовала, что лгу ему, и была благодарна этой спасительной лжи. Это было… словно я внезапно освободилась от оков, вырвалась на волю. Я могла быть просто самой собой. Разомкнулась цепь, приковывавшая меня к богатству. Деньги могут быть чем-то вроде дымовой завесы, которая загораживает меня настоящую. И это по-разному действует на людей. Иногда они не видят за деньгами саму меня. Мужчинам типа Дирка я нужна из-за них. А Тони из-за денег меня возненавидел.

– О дорогая моя! – Отец не мог дольше выдерживать взгляда ее широко распахнутых глаз, в которых стояли с трудом сдерживаемые слезы. Он приблизился и обнял ее. – Ты ошибаешься. Тони не питает к тебе ненависти.

– Это сначала он не питал, – пробормотала Мелоди, уткнувшись головой отцу в плечо. – Я ему понравилась. Он был со мной очень мил. Делился своими планами. Знаешь, он задумал создать питомник, чтобы разводить в нем свои любимые цветы. Но после окончания университета он займется ландшафтным дизайном. У него есть такие замечательные идеи! – Она замолчала, достала из кармана платок и промокнула глаза. – Он разговаривал со мной запросто, позволял помогать ему на ферме. А потом он сказал, что любит меня. И тогда… Ах, папа! Я поняла, что до сих пор даже не представляла, что такое счастье.

– Ну что же, – проговорил он. – Похоже, у вас был настоящий роман.

– Я тоже так думала, потому и продолжала лгать. Но, роман этот не был настоящим, мы попросту ломали комедию. – Мелоди расправила плечи и взяла чашку. – Я испытываю большое облегчение оттого, что все кончилось.

– На самом деле ты чувствуешь совсем не это.

– А вот и ошибаешься. Я много размышляла и приняла решение. – Она налила себе кофе и предложила отцу: – Хочешь еще?

Тот отрицательно покачал головой.

– Какое решение?

– Я покончила с притворством раз и навсегда.

Но Сэмюель Сэндс был уверен, что притворяется она именно сейчас. Он наблюдал, как дочь вяло отхлебывает кофе, как нервно крошит в пальцах кусочек хлеба. Делает вид, что ей все равно, а у самой сердце разрывается. И у него разрывается сердце, глядя на нее. И тут в его уме родилось решение.