Как мозг учился думать - Борис Сергеев

Американцы особенно близко познакомились с неотомами, когда в Калифорнии вспыхнула золотая лихорадка. Огромные массы людей, обуянные страстью к наживе, бросили свои дома и переселились ближе к природе в палатки и землянки. Смышленых зверьков золотоискатели не оставили равнодушными. Древесные крысы быстро поняли, что вблизи человека всегда есть чем поживиться. Здесь постоянно валяются пищевые отбросы и много всяких удивительных предметов, которыми можно поиграть и унести к себе в дом. А перерытая вокруг земля давала возможность пособирать красивые камушки. От такого изобилия у зверьков разбегались глаза. Они хватали то один предмет, то другой, переносили их с места на место, а затем бросали, не зная, что взять на память. Сразу все ведь не унесешь!

Бурная деятельность неотом, естественно, вызывала удивление и интерес людей. По приискам поползли легенды о том, что, проснувшись утром, некоторые счастливые золотоискатели находили на месте исчезнувшего куска туалетного мыла или другого пустякового предмета крупные золотые самородки, якобы оставленные древесной крысой «в уплату» за похищенное.

Я не скажу, где тут кончается вымысел, а где начинается правда. Действительно ли неотомы меняли мыло на золотые самородки? Сейчас этого уже не проверишь. Однако дыма без огня не бывает. Перетаскивая блестящие предметы, древесная крыса действительно могла забыть в палатке золотоискателя кусочек драгоценного металла, заинтересовавшись каким-нибудь другим предметом. В любой легенде всегда есть доля истины. Во всяком случае в народе неотому называют не воровкой, как нашу сороку, а крысой-торговкой.

Птицы обладают не только страстью к ярким предметам, но и тонким художественным вкусом. У большинства из них самцы окрашены значительно ярче самок. В период создания семьи расфуфыренные «кавалеры» демонстрируют «дамам» свои роскошные костюмы. Прием, надо сказать, достаточно примитивный, но ведь это птицы с их весьма ограниченным интеллектом. Чем еще, кроме «нарядов», они смогут завлечь своих подруг?

И действительно завлекают! Если самца окрасить в тускло-серый цвет, ему придется остаться холостяком, так как самочки не захотят связать свою судьбу с таким неинтересным «мужчиной».

К числу немногих птиц, чьи самцы и в брачный период не снимают повседневной одежды, относятся некоторые виды шалашников – удивительных австралийских птиц. В будничном платье им легче избегать врагов, но чем привлечь внимание избранницы, как завоевать ее сердце? И жених строит дворец или, скорее, сказочный шатер, достойный восточной царицы. У каждого из восемнадцати видов шалашников своя конструкция дворца. Он может строиться из воткнутых в землю небольших прутиков, но может быть и достаточно большим. У одних птиц это удлиненное сооружение с двускатной крышей, ориентированное строго по линии север–юг. У других более скромный односкатный навес или круглый шатер. Есть шалашники, которые строят высокие башни до полутора–трех метров в вышину. Для их небольшого роста, равного вороне, это внушительное сооружение.

Перед дворцом устраивается парадная площадка, тщательно очищенная от мусора и украшенная яркими цветами, красивыми камушками и раковинами, мертвыми жуками или их яркими надкрыльями, птичьими перьями, яркими ягодами, плодами, шляпками грибов, красивыми листьями и мхами. Когда в Австралии появились европейцы, шалашники получили доступ к таким сокровищам, как пуговицы, бижутерия, яркие обертки конфет, коробки от сигарет, оловянные солдатики и другие детские игрушки.

У некоторых видов шалашников принято украшать и крышу своего дворца. Для этого лучше всего подходят цветы. Иногда на крыше сооружается клумба и туда высаживаются орхидеи. Это не только красиво, но и практично, так как увядшие цветы и листья, подгнившие плоды, ягоды и другие испортившиеся украшения хозяину сооружения приходится регулярно заменять, а живая орхидея на несколько лет. Дворец не шалаш, он тоже строится на всю жизнь.

Некоторые шалашники «штукатурят» изнутри стенки своего дворца хорошо пережеванной мякотью каких-нибудь плодов. Если птице не попадается сырье достаточно эффектного цвета, то она добавляет в штукатурку немного тщательно измельченного древесного угля. Часто пернатые декораторы работают малярной кистью, самостоятельно изготовленной из кусочка мягкого луба. Тщательно пережевав очередную порцию мякоти, птица берет в клюв свою «кисть» и начинает водить ею по прутикам, образующим стены дворца. Жидкая штукатурка из переполненного рта стекает по кисти, а маляр размазывает ее равномерно по обрабатываемой поверхности. Благодаря тому что составной частью штукатурки является слюна, высыхая, она оказывается достаточно стойкой и косметический ремонт приходится делать не часто.

Элементы эстетического восприятия удалось обнаружить и у других животных. Птицам и обезьянам давали рассматривать пары простых картинок – две-три полоски, один или несколько треугольников, квадратов, кружков или окружностей. На одной из картинок изображение было симметрично, выполнено четкими линиями, а его элементы хорошо скомпонованы. На другой картинке симметрия отсутствовала, элементы рисунка были разбросаны в беспорядке или выполнены волнистыми линиями. Галки, вороны, попугаи, низшие и человекообразные обезьяны выбирали рисунки первой категории, и на наш человеческий взгляд казавшиеся более привлекательными.

Чтобы закончить рассказ о художественной одаренности животных, стоит рассказать о рисунках обезьян. Что их нетрудно научить пользоваться мелом, углем или карандашом, замечали, видимо, давным-давно. Собственно, и учить их особенно не приходится: просто четверорукие существа с интересом следят за тем, что делают хозяева, и охотно обезьянничают. Об одном из интересных случаев недавно рассказала Стелла Брюер, много занимавшаяся с молодыми шимпанзе. Один из ее совсем юных воспитанников, неоднократно наблюдавший, как Стелла делала ежедневные записи, стал требовать бумагу и без всякого обучения или помощи с ее стороны покрывал целые листы аккуратными строчками мелких завитушек. Работа выполнялась настолько тщательно, что на первый взгляд вполне могла сойти за письмо, написанное на каком-то незнакомом языке.

Внимание ученых к рисункам обезьян впервые привлекли исследования Н.Н. Ладыгиной-Коте. Она параллельно изучала и сравнивала развитие маленького шимпанзе Иони и собственного сына. В числе прочих особенностей психики в поле зрения Ладыгиной-Коте оказалось и развитие изобразительных способностей ее воспитанника. Позже аналогичные исследования обезьян и детей были многократно повторены. Они оказались поучительными.

Первые этапы развития способности рисовать у детей и человекообразных обезьян имеют удивительное сходство. Самые ранние рисунки с житейской точки зрения ничем иным, как каракулями, не назовешь, но ученые, тщательно их анализируя, прослеживают, как постепенно каракули становятся сложнее и, если можно так сказать, совершеннее. У детей переломный момент развития происходит в три-четыре года, когда малыш впервые делает попытку изобразить человеческое лицо.

Первые рисунки Иони представляли собою длинные плавные линии. Постепенно линии становились более четкими, затем обезьянка стала дополнять рисунок короткими линиями, пересекающими длинные под прямым углом. Дети тоже достигают этого этапа после длительного периода небрежных каракулей.

До этого момента развитие обезьян и детей идет параллельно, потом рисунки шимпанзе по своему композиционному совершенству начинают обгонять детские. Обезьяны располагают рисунок в центре листа. Если они в начале промахнулись, что, надо сказать, бывает редко, то стараются это исправить в ходе выполнения рисунка. Многие обезьяны заполняют углы листа мелкими значками, соблюдая известную соразмерность, или окружают центральную часть рисунка симметрично расположенными каракулями, которые ученые вежливо называют орнаментом. Насколько обезьяны придирчиво относятся к композиции, можно судить по тому, что, получив лист с простым рисунком в центре, с окружностью, квадратом, треугольником, они их охотно дорисовывают, покрывая мелкими элементами, а от рисунков, где изображение сильно сдвинуто к краю, обычно отказываются.

Высшее достижение обезьян – способность нарисовать достаточно правильную окружность, а у детей только с этого момента каракули начинают приобретать вид настоящего рисунка. Разница в способностях невероятно велика, но что-то общее все-таки есть.

Способны обезьяны делать рисунки красками, но при этом предпочитают размазывать их прямо пальцами. Орудовать кисточкой для них сложнее. Тридцать лет назад кому-то пришла в голову счастливая мысль устроить выставку картин двух наиболее способных шимпанзе из Лондонского и Балтиморского зоопарков. Интересы участников выставки разошлись: американцы откровенно хотели подзаработать, надеясь, что найдется достаточно толстосумов, которые пожелают приобрести забавные сувениры, поэтому цены на картины своей художницы они назначили немалые. Англичане, напротив, хотели все картины лондонского шимпанзе сохранить и поэтому назначили на них уже совсем несуразную цену, уверенные, что раскошелиться на такую сумму ни у кого не поднимется рука. Неожиданно все картины оказались распроданными, и на Западе начался настоящий бум обезьяньей живописи.