Рассказ предка. Путешествие к заре жизни. - Ричард Докинз

ПРОФЕССОР РИЧАРД ДОКИНЗ – всемирно знаменитый эволюционный биолог и писатель. Он является членом Королевского общества и возглавляет кафедру Чарльза Симони «Приобщения общественности к научным знаниям» в Оксфордском университете. Его первая книга «Эгоистичный Ген» (1976) была всемирным бестселлером и стала авторитетной классической работой по современной эволюционной биологии. «Слепой часовщик» (1986) тоже стал всемирно известным. Его другие работы для широкой общественности, все чрезвычайно успешные, включают «Реку, текущую из рая» (1995), «Восхождение на пик Невероятности» (1996) и «Расплетая радугу» (1998).

ТЩЕСЛАВНЫЙ ВЗГЛЯД В ПРОШЛОЕ

«История не повторяет себя, а рифмует».

 Марк Твен.

«История повторяется. Это один из ее недостатков».

 Кларенс Дарроу.

История была охарактеризована как одна жуткая вещь за другой. Это замечание можно истолковать как предостережение против двух искушений, но, должным образом предупрежденный, я буду осторожно заигрывать с обоими. Во-первых, историк испытывает желание отыскивать в прошлом примеры, которые повторяются, или, по крайней мере, следуя Марку Твену, искать причину и рифму для всего. Эта жажда примеров оскорбляет тех, кто настаивает, что Марк Твен также, как известно, сказал: «История обычно не случайное, грязное дело», и нигде не указал, что более правильно. Второе взаимосвязанное искушение – тщеславие современности: созерцание прошлого, будто нацеленного в наше собственное время, как если бы у героев разворачивающейся истории не было ничего важнее в их жизни, чем быть нашими предшественниками.

Малозначимые для нас, они – реальные персонажи в истории человечества, проявляют значительную силу и никудышную согласованность на длинной временной шкале эволюции. Эволюционная история может быть представлена как вымирание одного вида за другим. Но многие биологи присоединятся ко мне в признании того, что это представление изжито. Рассматривая эволюцию подобным образом, Вы упускаете значительную часть ее сути. Рифмы эволюции, ее образцы возникают снова и снова. И это не просто совпадения. Это происходит по хорошо понятым причинам: дарвинистские аргументы, в основном касающиеся биологии, в отличие от истории человечества или даже физики, уже объединены в великую теорию, принятую всеми образованными практиками, хотя в различных версиях и интерпретациях. В описании эволюционной истории я не уклоняюсь от поиска примеров и принципов, но попытаюсь быть осторожным.

А как же со вторым искушением, тщеславием современности, идеей, что исследования прошлых лет избавляют нас от их подробного рассмотрения? Покойный Стивен Джей Гулд справедливо указывал, что преобладающее изображение эволюции в популярной мифологии, карикатура, почти столь же вездесущая как лемминги, прыгающие с утеса (этот миф также ошибочен), является представлением о волочащих ноги обезьяноподобных предках, распрямляющихся постепенно, вслед за идущей вертикально, величественной фигурой Homo sapiens sapiens: человек как последнее слово эволюции (и в этом контексте это всегда мужчина, а не женщина); человек, как некто такой, для кого все и было направленно организовано; человек как магнит, который тащит эволюцию из прошлого к ее наивысшей точке.

Есть версия физика, которая, очевидно, менее тщеславна и которую я должен упомянуть мимоходом. Это – «антропный» взгляд, что непосредственно сами законы физики, или фундаментальные константы вселенной являются тщательно подстроенным подлогом, рассчитанным на то, чтобы человечество, в конечном счете, смогло существовать. Этот взгляд не обязательно основан на тщеславии. Это не должно означать, что вселенная была преднамеренно сделана, чтобы мы существовали. Это должно означать только, что мы здесь, и мы не могли быть во вселенной, которая была бы неспособна нас произвести. Как указывают физики, нет никакой случайности, что мы видим звезды на небе, потому что звезды являются необходимой частью любой вселенной, способной произвести нас. Еще раз, это не подразумевает, что звезды существуют, чтобы создавать нас. Это означает только, что без звезд не было бы никаких атомов в периодической таблице, более тяжелых, чем литий, а химия только трех элементов является слишком бедной, чтобы поддерживать жизнь. Наблюдение – вид деятельности, которая может продолжаться только в той вселенной, где Вы видите звезды.

Но есть еще кое-что, о чем следует сказать. Представленный тривиальный факт, что наше присутствие требует физических законов и констант, способных к созданию нас, существование таких мощных основных правил может все еще казаться дразняще невероятным. В зависимости от своих предположений физики могут счесть, что набор возможных вселенных значительно превосходит численностью то подмножество, законы которого и константы позволили физике развиться через звезды к химии и через планеты к биологии. Для некоторых это означает, что законы и константы должны были быть преднамеренно придуманы заранее (хотя это сбивает меня с толку, почему они расценивают это как объяснение чего-нибудь, давая возможность вопросу стремительно регрессировать к более обширной проблеме оправдания существования приспособленного, и в той же мере невероятного Предсозерцателя).

Другие физики менее уверены, что законы и константы могли изменяться. Когда я был младше, для меня не было очевидно, почему пять раз по восемь должно было дать тот же результат, что и восемь раз по пять. Я принял это как один из тех фактов, которые утверждают взрослые. Лишь позже я стал понимать, возможно, благодаря наглядности прямоугольников, почему такие пары умножения не могут измениться независимо друг от друга. Мы понимаем, что окружность и диаметр круга весьма зависимы, иначе мы могли бы ощутить искушение постулировать множество возможных вселенных, каждую с различным значением числа ПИ. Возможно, как доказывают некоторые физики, такие как Нобелевский лауреат, теоретик Стивен Вейнберг, фундаментальные константы Вселенной, которые в настоящее время мы рассматриваем как независимые друг от друга, в некотором полном Великом Объединенном времени будут восприниматься как имеющие меньше степеней свободы, чем мы сейчас думаем. Возможно, есть только один способ для существования Вселенной. Это подорвало бы мнение о том, что появление человечества является случайным стечением обстоятельств.

Иные физики, включая сэра Мартина Риса, астронома, настоящего президента Лондонского королевского общества, признают несомненное стечение обстоятельств, требующее объяснения, и объясняют это, постулируя множество фактических вселенных, существующих параллельно, взаимно отрезанных друг от друга, каждая со своим собственным набором законов и констант (Эту идею «множества вселенных» не нужно путать (хотя это часто бывает) с «множеством миров» Хью Эверетта, объясняющих квантовую теорию, блестяще пропагандируемых Дэвидом Дойчем (David Deutsch) в «Структуре реальности». Подобие между этими двумя теориями является поверхностным и бессмысленным. Обе теории могли быть верными, или ни одна из них, или одна, или другая. Они были предложены, чтобы дать ответ на совершенно различные проблемы. В эвереттской теории различные вселенные не отличаются по своим константам. Но центральный вопрос теории, которую мы здесь рассматриваем, заключается в том, что у различных вселенных есть различные константы.). Очевидно, мы, размышляющие над такими вещами, должны находиться в одной из этих вселенных, какими бы редкими они ни были, чьи законы и константы допускают нашу эволюцию.

Физик-теоретик Ли Смолин остроумно добавил «дарвиновский спин», который уменьшает очевидное статистическое неправдоподобие нашего существования. В модели Смолина вселенные рождают дочерние вселенные, которые изменяются по своим законам и константам. Дочерние вселенные рождаются в черных дырах, произведенных родительской вселенной, и они наследуют ее законы и константы, но с небольшой возможностью маленького случайного изменения – «мутации». Те дочерние вселенные, которые имеют все для того, чтобы воспроизвести нас (живут достаточно долго, чтобы создать черные дыры, например) являются, несомненно, вселенными, которые передают свои законы и константы своим дочерям. Звезды предшествуют черным дырам, которые в модели Смолина являются результатом рождений. Таким образом, вселенные, которые имеют все для создания звезд, одобрены в этом космическом дарвинизме. Свойства вселенной, которая способна передавать их в будущее, являются теми же самыми свойствами, которые попутно приводят к производству больших атомов, включая необходимые для жизни атомы углерода. Мало того, что мы живем во вселенной, которая способна к созданию жизни. Последовательные поколения вселенных прогрессивно развиваются, чтобы стать теми видами вселенных, которые, в виде побочного продукта, все более и более способны произвести жизнь.