Где восходят звезды - Тони Пи
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Конечно, она ошибалась.
Бенни было одиннадцать, когда это началось: красная сыпь покрыла его кожу, словно ожог. Он вернулся с поездки с одноклассниками, пожаловался на насекомых и постоянную лихорадку. Она перепробовала все: охлаждающие ванны, каламин, противовоспалительные мази и кремы, которые его кожа впитывала, но это почти не избавляло от боли. Он плакал, ногти царапали тело, оставляя порезы. Через неделю он почти не мог двигаться, его кожа постоянно опухала.
— Нужно доставить его в больницу, — сказал Мануэль. Но она не хотела, чтобы ее сын видел, что она делала на работе, пугать его. Она думала, что это была ветрянка. Семь-двенадцать дней, она знала литературу. У него были все прививки. Он будет в порядке.
Но после тринадцати дней Бенни постоянно было больно, и приходилось сдерживать его руки и ноги, чтобы он не вредил себе. Его простыни уже были в крови, он чесался так, что сдирал кожу. Мелли бросила взгляд на своего сына, завернула его в толстое одеяло, чтобы защитить его от внешнего мира, и взяла к себе на работу. Туда и обратно. Поездка будет быстрой, даже не на день.
Но она ошибалась.
Заражение проникло глубоко под кожу ее сына, как паразиты. Он постоянно горел изнутри. На его диаграммах читалось, что у него был ослабленный иммунитет. Мелли искала на экранах знак, который мог бы помочь ее сыну. Причины неизвестны. Врачи меняли его лекарства, проводили тест за тестом. Мануэль терпеливо сидел рядом с их сыном, в то время как Мелли едва могла стоять в одной комнате. Все ее знания вылетели в окно. Ей хотелось кричать, драться, пробить стену, чтобы спасти жизнь Бенни.
Она выскользнула из его комнаты, пока он спал, морфин капал из старомодной капельницы. У больницы был небольшой сад между зданиями, наполненный синтетическими растениями, которые напоминали ее любимых с детства: маленькие звездчатые цветы сантана, гумамелы с желтыми и розовыми оборками, маленькие круглые кактусы, которые пересекали извилистую дорожку, соединяющую два здания.
Мелли села на уединенную скамейку посреди сада и посмотрела на небо. Скамья была серой, цвета тех ветхих домов, которые рухнули во время землетрясения более года назад. Произошло больше землетрясений, больше бедствий поднималось с земли и океана, как чудовища. Зачем беспокоиться о других нациях, когда ваша собственная страна пытается вас достать? Давао был последним стабильным бастионом. Правительство переместило программы космических кораблей на юг, недалеко от Минталя. Правительство заняло равнину сельскохозяйственных земель у подножия горы Апо, где оно могло построить первый из больших кораблей «Бакунавы», который доставит их в космос. В конце концов, они были одной из последних стран НАТО-АЗИИ, которые отправились в космос, и с той скоростью, с которой они собирались, даже Лаос отправился бы на Луну, прежде чем они смогли бы взлететь.
Она хотела плакать, но не могла. Ее сердце замирало между одним ударом и другим. Оно давило в ее груди, как камень. Она посмотрела на небо, шея заболела от запрокидывания назад, и она смотрела, как исчезает серый свет. Вышли звезды. И в этот момент она знала, что ей нужно быть там, следовать за этим лучом света, а не быть здесь, привязанной к земле.
Когда она вернулась в больничную палату, Мануэль заснул на неудобном стуле рядом с кроватью их сына. Дыхание Бенни было спокойным, контролируемым. Он был закутан в белую ткань и перевязки, где он так сильно поцарапал себя, что кожа порвалась и не заживала.
Он был сломлен. Мелли это видела.
Она медленно потянулась к файлам Бенни, прицепленным к изножью его кровати, и открыла на экране данные о нем. Внизу страницы была форма согласия. Не задумываясь, Мелли быстро дважды коснулась экрана, чтобы подтвердить, что ее сын был НР.
Он умер через два дня.
Когда его привезли в лабораторию, накрытого простыней, ее начальник посмотрел на Мелли и спросил ее, сможет ли она выполнить эту работу. Дети-НР были редкостью, и их части имели большую ценность. В ответ Мелли спросила, может ли она сделать первый разрез.
Технологии записи последнего отпечатка в зрительной коре в то время не существовало. И поэтому глаза также были отправлены без регистрации, чтобы помочь другому врачу, другому пациенту.
Той ночью она пришла домой рано. Вес ее сердца больше не помещался в теле. Оно разбилось, засорив ее душу осколками любви к сыну. Когда он родился, она отсоединила его тело от своего, а теперь разрубила его. Теперь у какого-нибудь другого ребенка будет его сердце, мышцы, кости и кровь ее ребенка. Они все еще будут жить. Но Бенни, Бенни, Бенни был мертв.
Она была на диване, щелкала каналами, когда Мануэль прибыл. Под его глазами пролегли тени.
— Когда мы сможем забрать его домой? — спросил он.
— Больница уже разобралась с этим. Он был заразным, — ее голос звучал как механический, она не могла это подавить. — Его нужно было быстро обработать.
— Да, но мы могли бы провести небольшие похороны, а потом они бы разобрались с ним, — Мануэль сел рядом с ней и сжал ее ладонь. Он был теплым, пульсирующим, живым. Она невольно вспомнила Бенни из-за изгиба его губ, звука его голоса. — Мелли, поговори со мной.
Она глубоко вдохнула, искала в своем разуме слова, которые хотела сказать мужу. Что-то о потере. Что-то о боли. Что-то о понимании, что она не могла больше быть рядом с тем, что напоминало ей о сыне.
Включая Мануэля.
Особенно Мануэля.
Но ее губы не двигались. Так они и остались на всю ночь, пока Мануэль не заснул на кушетке. Мелли прокралась в их спальню, собрала вещи, а все остальное оставила позади.
Медицинская космическая программа была предназначена только для волонтеров. Мелли записалась, как только ее сын умер. Больница была готова ей помочь; они получали финансирование каждый раз, когда им удавалось отправить врача на космический корабль. Они даже изменили ее данные, чтобы показать ее пригодность для космических полетов.
