Гунны - Владимир Ключников

«Римское войско двинуло против готов свои силы вместе с гуннскими вспомогательными отрядами под предводительством Литория. Долго стояли вытянутые ряды воинов обеих сторон: и те, и другие были сильны, и ни те, ни другие не оказались слабее [противника]; тогда, протянув друг другу десницу, они вернулись к прежнему соглашению, и после того, как был заключен союз и установлен обоюдный крепкий мир, войска разошлись»438.

Но, согласно другим авторам, дела обстояли далеко не так идиллически. Павел Диакон пишет: «Между тем Литорий, бывший вторым после патриция Аэция командиром над союзными гуннами, стараясь превзойти славу Аэция и полагаясь на ответы гаруспиков439 и знамения демонов, безрассудно вступил в битву с готами; поначалу он учинил врагам страшную резню, но затем, после того как пали почти все его люди, сам был постыдно взят готами в плен. Наконец, с ними был заключен мир, после того как римляне просили о нем после неудачного окончания этой плачевной войны более смиренно, чем когда‐либо прежде»440.

О том, что во время решающей битвы оба войска были практически уничтожены, говорит и Проспер Аквитанский.

Причем он очень высоко оценивает боеспособность гуннской армии. Проспер пишет о Литории: «…Он сделал очевидным, как бы могло быть полезно то войско (гуннское. – Авт.), которое при этом погибло, если бы он предпочел прислушаться к советам [какого‐либо] более опытного [мужа], нежели к собственному легкомыслию, ведь [даже тогда] он произвел такую большую резню среди врагов, что если бы он, безрассудно сражаясь, не попал бы в плен, то было бы непонятно, какой стороне скорее следует приписывать победу»441.

О непосредственной роли Аттилы в этой войне, насколько известно авторам настоящей книги, сведений не сохранилось. Но вероятно, без него дело не обошлось, поскольку он, если верить Иордану, участвовал в заключении мирного договора между империей и готами, который последовал за поражением Литория442.

В течение нескольких лет гунны выступали в основном как союзники Западной империи. Что же касается Восточной империи, она была данником гуннов и выплачивала им золото по договору, заключенному Аттилой и Бледой в самом начале их правления. Впрочем, через какое‐то время стороны начали нарушать договор, и в конце концов эти нарушения выросли в полномасштабные военные действия, которые продолжались (с перерывом) примерно с 441 по 447 год.

Начало этих событий известно прежде всего из сочинений Приска443. Он пишет о том, как гунны напали на некую крепость, лежащую, судя по всему, на левом берегу Истра: «Скифы (то есть гунны. – Авт.) во время ярмарки вероломно напали на Римлян, и многих перебили. Римляне отправили к ним посланников и жаловались на взятие крепости и на нарушение договоров. Скифы отвечали, что они поступили таким образом не первые, а что мстили только за обиды, нанесенные им Римлянами; ибо епископ Маргский, перешед в земли их, обыскивал царские кладовые, и унес хранившиеся в них сокровища».

Не вполне понятно, как кто бы то ни было, кроме лиц, на то уполномоченных, мог получить доступ в «царские кладовые» гуннов и тем более что‐то оттуда вынести. Некоторые переводчики Приска трактуют его слова иначе и считают, что епископ мародерствовал не в кладовых, а в «царских гробницах»444, что более вероятно, но тоже сомнительно. Так или иначе, гунны потребовали выдать им грабителя. Кроме того, они потребовали выдать «и переметчиков, которых у Римлян находилось очень много». Последнее требование было справедливо – оно соответствовало заключенному в 434 году договору. Римляне попытались спорить, но ничего хорошего для них из этого не вышло. «Варвары, утверждаясь на верности своих показаний, не заботились о том, чтобы подвергнуть такой спор суду. Они подняли оружие, перешли Истр и разорили многие города и замки, лежащие на берегу этой реки».

В числе прочих был взят крупный город Виминакий (Виминаций)445.

Среди окрестных жителей стала звучать мысль о том, что надо выдать гуннам епископа, «дабы из‐за одного человека не навлечь бедствий войны на все государство Римское». Тогда епископ решил упредить своих соотечественников, сам пришел к гуннам и «обещал сдать им этот город, если цари их изъявят ему свою благосклонность». Такой его поступок наводит на мысль, что гунны, возможно, были не так уж и не правы, обвиняя злополучного служителя церкви в грабежах. Но предложение его они приняли.

«Они дали слово сделать ему много добра, если он исполнит свое обещание. С обеих сторон даны руки и клятвы в верности. Епископ возвратился в Римскую землю с многочисленною толпою варваров и поставил их в засаду против самого берега реки. Ночью, по условленному знаку, он поднял варваров, которые и завладели городом с его помощью. Марг был таким образом разорен, а могущество варваров возросло после того еще более»446.

Примерно в это же время гуннами были взяты Константия (возможно, это и была та самая безымянная крепость, с разгрома которой началась война), Сингидунум447(на месте современного Белграда) и Сирмиум на Среднем Дунае (современная Сремска-Митровица в Сербии) 448. Отметим, что Сирмиум был главным городом Паннонии Секунды449, – и это лишний раз говорит о том, что всю Паннонию римляне гуннам, во всяком случае, не отдавали.

О некоторых подробностях взятия Сирмиума Приск узнал позднее, когда, приехав к Аттиле из Константинополя, встретил здесь же посольство западных римлян. Последние прибыли к гуннскому вождю не для того, чтобы решать вопросы большой политики, а по очень частному поводу. Выяснилось, что во время осады Сирмиума епископ этого города сумел переправить за его пределы драгоценные золотые фиалы и передать их некоему Константию. Предполагалось, что, если город падет и жителей обратят в рабство, епископ, а возможно, и некоторые другие жители будут выкуплены ценою этих фиалов.

Приск пишет: «Город был действительно взят; все жители были обращены в невольников; но Константий забыл уговор свой с епископом». Он заложил фиалы некому Сильвану, «начальнику монетного стола в Риме», а попросту – меняле. Впрочем, забывчивый римлянин недолго радовался своему неправедному богатству – «Аттила и Влида, подозревая Константия в предательстве, распяли его». Сильван же продал фиалы священникам для богослужебных целей.

После этого Аттила спохватился, что драгоценные фиалы, которые он мог бы захватить в качестве добычи, ушли на сторону. Он потребовал у римлян выдачи Сильвана, «как укравшего принадлежащие ему вещи». Логика этого заявления вызывает у авторов настоящей книги немалые сомнения, но римлянам, которых Аттила держал за горло, было не до логики. Они отправили к гунну послов, которые обещали возместить ему стоимость фиалов и лишь просили, «чтобы он не требовал Сильвана, ибо они не могли выдать ему человека не совершившего никакого преступления»450.

Примерно ко времени взятия первых придунайских крепостей относятся и переговоры, которые Аттила по своей инициативе вел с Константинополем и которые окончились полным провалом451. Теперь уже трудно сказать, когда именно начались эти переговоры, но, судя по всему, уже после того, как Аттила для пущего устрашения разорил несколько городов, о которых мы только что рассказали, а Константинополь прекратил выплачивать гуннам дань и отсылать перебежчиков. В одном из сохранившихся отрывков Приска говорится:

«При Феодосии младшем Аттила, царь Уннов, собрал свое войско и отправил письмо к царю Римскому с требованием, чтобы немедленно выданы были переметчики и выслана была дань (под предлогом настоящей войны ему не пересылали ни переметчиков, ни дани) и чтоб отправлены были к нему посланники для переговоров о платеже дани на будущее время. Аттила объявлял притом, что если Римляне замешкают или будут готовиться к войне, то и он не захочет более удерживать Скифское войско от нападения. По прочтении письма Аттилы совет царский объявил, что Римляне не выдадут прибегших под их покровительство людей, но вместе с ними примут войну; что, впрочем, будут отправлены к Аттиле посланники для прекращения споров. Раздраженный ответом Римлян, Аттила стал опустошать Римские земли, срыл несколько замков и подступил к обширному и многолюдному городу Ратиарии452»453. Ратиария была взята, жители ее обращены в рабство454.

Тогда же или вскоре после этого был взят Наисс455(современный Ниш в Сербии). Приск, проезжавший мимо города в 448 году, вспоминал: «Мы прибыли в Наисс и нашли этот город безлюдным и разрушенным неприятелями. Лишь немногие жители, одержимые болезнями, укрывались в священных обителях. Мы остановились поодаль от реки, на чистом месте, а по берегу ее все было покрыто костями убитых в сражении»456.